Уловка (ЛП) - Финли Иден

— Я... я... эм, — заикаюсь я.

— Ты не обязан принимать какое-то решение прямо сейчас, — говорит мама. — Тебя только что ошарашили таким известием.

— Я мог унаследовать это заболевание? — Снова вопрос срывается с моих губ, прежде чем я успеваю об этом подумать. Это значит, что какая-то часть мозга у меня все же функционирует.

— Это не наследственное заболевание, — успокаивает Чери, — хотя, конечно, все равно есть риски его развития.

— Я могу пройти какое-нибудь обследование?

— Нет. Они могут проверить вероятность развития, но для этого требуется инвазивное вмешательство, и все равно результаты не будут точными. Рассеянный склероз не вызывается одним геном. Это связано с множеством факторов.

— Мэдди, — вступает в разговор мама, — возможно, ты хочешь узнать что-то еще. У тебя есть вопросы к нам? О том, почему...

Я мотаю головой.

— Чокнутая тетя Чери не хотела со мной нянчиться, и вы, ребята, взяли меня к себе. О чём тут ещё спрашивать?

Тетя Чери нахмурилась.

— Все было не так. Я была уверена, что тебе будет лучше в полноценной семье. У них уже была Джесси, они отличные родители, и...

— Я прекрасно знаю, какие они родители, — процедил я сквозь зубы, — но это не означает, что я не ощущал, что мне чего-то не хватает. Я не ощущал, что это место мой дом. Никогда. А теперь что? У тебя вдруг проснулась совесть и забота, потому что ты больна? Мне уже двадцать три года. Где ты была, пока я рос, когда я мог как-то использовать те знания о том, кто я и откуда?

— Мэдди, — произносит мама печально.

— Простите. — Только я не чувствую себя виноватым, вставая из-за стола. — Сейчас мне нужно во многом разобраться. Я должен уйти. Извините.

Я слышу шаги за своей спиной, когда несусь через весь дом к входной двери. Я предполагаю, что это мама или Чери, но на мое плечо опускается твердая мужская рука.

— Давай я отвезу тебя, — предлагает отец.

Я смотрю в его карие глаза и понимаю, что мне не нравится то, что я в них вижу. Страх.

— Я не уезжаю в Нью-Йорк, пап. Мне просто нужно немного развеяться. Мой друг остановился в мотеле. Я поеду туда, слегка остыну и утром вернусь.

— И все же позволь мне тебя отвезти.

Все, что я могу сделать – это согласиться, забрать свою сумку и последовать за отцом в гараж.

Нам ехать всего десять минут, поэтому отец не тратит время на вступительные речи и сразу переходит к делу.

— Мы собирались тебе рассказать, но не знали, как это сделать.

В этот момент меня накрывает истерический смех.

— Я понимаю. Даже гораздо больше, чем ты думаешь... я не гей.

Я не знаю, что заставило меня признаться. Может это была детская месть с моей стороны? Они лгали мне двадцать три года, так что, возможно, это заслужили? Возможно, мне не стоило этого говорить, но дело сделано.

Отец резко жмет на тормоза.

— Что ты сказал?

— Я придумал это, чтобы порвать с Честити, но неожиданно об этом узнал весь город. Я не планировал, что всё зайдет так далеко, но не стал ничего исправлять. Мне было необходимо решить, хочу ли я, чтобы весь город думал, что я гей, или чтобы весь город считал меня придурком. И если честно, меня ни разу не смутило то, что весь город считает меня геем.

Теперь уже отец истерически смеется.

— О, боги, это счастье. Ты натурал? А как же Дэймон...

— Нет, не совсем натурал, но уж точно не гей. Определенно не гей. Но в университете...

— Не надо посвящать старика в подробности.

Я смеюсь в ответ.

— На самом деле до знакомства с Дэймоном я был на девяносто девять процентов уверен, что натурал. Он приехал со мной домой по моей просьбе только потому, что Честити и мама мечтали познакомиться с моим парнем, которого не существовало.

— Ну, я не тот, кто расскажет об этом твоей матери. Она просто без ума от Дэймона. Болтала о нем без умолку в течение недели после того, как вы уехали.

— Я думал, ты будешь в гневе от того, что я вам лгал.

— Меня не очень радует, что ты думал, будто не можешь рассказать нам правду, но я не могу тебя упрекать. И ты должен знать: мы любим тебя несмотря ни на что. Мы спокойно приняли то, что тебе нравятся парни, а сейчас мне уже все равно, с кем ты будешь счастлив в итоге. С девушкой, с парнем, а может с девушкой, которая раньше была парнем...

— Не зарекайся, — ответил я, смеясь.

— Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив. Это то, чего желают своим детям все родители. — Отец притормаживает у мотеля. — И это то, что мы есть. Мы по-прежнему твои родители. Возьми столько времени, сколько тебе потребуется, но не заставляй твою маму слишком волноваться. Мы и так сейчас редко тебя видим, не стоит допускать, чтобы что-то еще встало между нами.

— Постой, ты считаешь, что я сбежал из дома из-за вас? Да, я слегка в смятении и чувствую себя отвергнутым, но не тобой и мамой. Мне жаль, что ты не рассказал мне об этом раньше, но ты же не мог знать моей реакции. Скажи маме, что я не держу на нее зла. Я просто должен...

— Все переосмыслить. Вот почему мы откладывали этот разговор. Мы не хотели смущать тебя или причинять боль. Мы почти признались тебе в день твоего совершеннолетия, но ты пришел к нам с каминг-аутом, и мы решили, что время не самое подходящее. Мы не хотели, чтобы наш сын признался в своей ориентации, а мы в ответ объявили ему, что он приемный. А с тех пор ни разу не поймали подходящего момента. Наверное, нам стоило сделать это, когда ты был еще подростком.

— Скорее, Чери следовало бы понять, что ее болезнь не повод опомниться, что у нее есть за кого-то ответственность, которую она должна была понести намного раньше.

Папа уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я перебил его:

— Я ни в коем случае не говорю, что не доволен вашим воспитанием, или что вы плохие родители, но сегодняшнее открытие дает мне понимание многих вопросов, на которые я не мог найти ответа ранее. А то, что Чери решила узнать меня получше только тогда, когда ей это стало необходимо, оставляет неприятный осадок.

Папа поджимает губы.

— Не делай поспешных выводов. Никто из нас не знает, насколько тяжелое у нее состояние, просто не становись таким, как она. Не отворачивайся от нее, чтобы потом жалеть об этом.

— Пап, утром я вернусь домой.

Отец согласно кивает, но я не уверен, что он мне поверил.

— Тогда увидимся утром.

Ламборджини Мэтта единственное авто на парковке мотеля, поэтому я уверено направляюсь в номер, который он забронировал.

Мэтт выглядывает из-за тонкой шторки, чтобы узнать, кто пришел.

— Ты не заставил себя ждать.

— Даже не представляешь почему. Я сегодня переночую у тебя, — говорю я и вхожу внутрь. — Как мило, две кровати.

— Я что-то упустил?

— Моя семья ошарашила меня шикарным известием, и мне пришлось оттуда сбежать.

— Здесь есть мини-бар, если тебе необходимо.

— Думаю, такое лучше переосмыслить на трезвую голову. Знаешь, в детстве порой братья и сестры подшучивают друг над другом, что кто-то из них приемный?

— Признаюсь, я частенько шутил так над своими братьями и сестрами.

— А моя сестра никогда так не шутила. Она на восемь лет старше меня. Оказывается, она не могла так шутить, потому что это правда.

Мэтт явно шокирован.

— Вот дерьмо. И ты только что об этом узнал?

— Моя тетя – это моя мать, а моя мать – это тетя.

— Да ну нахуй.

Да уж. И это сказал он.

ГЛАВА 14

Дэймон

Я роняю голову на стол. Уголовное право угрожает испортить мой диплом. Все, что мне нужно – просто получить зачет, но это никак мне не дается. «Уголовка» даже не является дисциплиной, которая мне пригодится, но я обязан ее сдать.

У меня всего семь недель. Семь.

Телефон неожиданно вибрирует, и я понимаю, что никогда не был так счастлив, что меня отвлекают. Только когда я вижу сообщение от Стейси, с прикрепленной к нему крохотной статьей о Мэтте Джексоне, сердце начинает тревожно биться. Чутье подсказывает, что не стоит открывать эту ссылку.