Любовницей не буду (СИ) - Тан Агния

— Да, это Босфор, — подтвердил Мурат. — горло Стамбула.

Я не поняла и переспросила:

— Горло? Что это значит?

— В турецком языке слово «bogaz» означает глотка, горло или пролив, — объяснил он, а я восхищенно подняла брови:

— Надо же, как интересно!

Мурат довольно улыбнулся. Улыбка у него очень приятная, широкая, как у Олега. Тьфу ты, никак не могу избавиться от образа Олега, он как будто постоянно со мной, все время с ним сравниваю мужчин. "Мешает мне флиртовать!" — посмеялась я сама про себя, и с удивлением заметила, что настроение мое улучшилось, как будто этот маленький разговор с мужчиной добавил мне энергии. Так вот как это делается! Кажется, у меня получилось! Уже не так хочется страдать.

— Анастейша… — Мурат по-прежнему был очень близко от меня. Я захотела отодвинуться, но за спиной был только иллюминатор. — Вас встречают в аэропорту?

— Да, представитель от турфирмы должен встретить с табличкой, — сказала я гордо. Последний раз я путешествовала с седьмым классом в прошлом году по Золотому кольцу России, и к заграничному сервису я не привыкла.

— Жаль, — Мурат погрустил темными глазами. — Я мог бы вас подвезти. У меня машина на стоянке. — И он снова широко улыбнулся.

Ага, — подумала я, — прыткий какой. Неужели он думает, что я сяду в машину к незнакомому мужчине де еще турецкому? Но вместо этого я сказала ему с самой очаровательной из своих улыбок:

— Благодарю. Это очень мило с вашей стороны.

Он вздохнул.

Самолет уже почти совсем снизился и нас слегка потряхивало. Мурат неотрывно смотрел в мои глаза. Наверное, видел в них голубое небо Стамбула. А я видела перед собой глаза темного ореха с черными большими зрачками, глубокие, таинственные, и слегка пугающие.

"Ну ничего страшного, бояться пока нечего, я ведь больше его не увижу", — подумала я и отвернулась к иллюминатору. Самолет выпустил шасси и мы мягко, как по перине, покатились по асфальту многовекового города. Пять дней я буду предоставлена самой себе, буду гулять, ходить в музеи и по экскурсиям. Попробую настоящий турецкий кофе с пахлавой. Покатаюсь на кораблике по знаменитому Босфору и на историческом трамвайчике по проспекту Истикляль.

А что потом? Что дальше? Думать об этом не хотелось, будущее казалось пугающим, а сама поездка — бегством от своих истинных чувств, попыткой спрятаться от самой себя. Нет, это попытка найти себя настоящую! — сказала я себе. Нельзя так залипать на мужчину.

Но все-таки… Что же меня ждет впереди?

Глава 41. Олег ищет Настю

Весь день я занимался с детьми — каникулы это то время, когда я безраздельно принадлежу им. Две маленькие женщины полностью владели моим сердцем и моим кошельком. С утра мы ходили в детский театр на «Двенадцать месяцев», потом зашли пообедать в кафе. Девчонки слопали, наверное, все пирожные, какие имелись, но ничего, со мной все можно. Это бабушка здоровым питанием озабочена и воспитывает их, а я для них — человек-праздник.

— Папа, а что еще мы будем делать на каникулах? — Мия, как всегда. Шило в одном месте. День только начался, а она все хочет знать заранее и ей всегда хочется многого. Наверное, это неплохо. Ей всегда будет к чему стремиться. Но когда она вырастет, не станет ли она похожей на Марго с ее амбициями, мужской волей и способностью преодолевать преграды самостоятельно?

— А что ты хочешь, Миюша?

— В боулинг сходить!

— Ну давайте. — Мне было все равно.

Я то и дело проверял телефон, нет ли новостей от сыщика-наблюдателя за домом Насти. Ничего. Неужели она целый день никуда не выходила? Даже в магазин. Сидит, запершись в четырех стенах со вчерашнего дня? Очень странно. И …тревожно как-то. Черт! Только бы с ней ничего не случилось. Волнуюсь за нее, как за дочек. Лишь бы она ничего с собой не сделала. Она же такая впечатлительная, ранимая, тонкая.

Надеюсь, что мне нормального сыщика дали, и он никуда не отлучается со своего наблюдательного пункта. Если узнаю, что он где-то прохлаждался, уволю нахрен и его самого и Гену, его начальника. Вспомнилась детская песенка «Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна, найду я даже прыщик на теле у слона». Девчонки мои обожают «Бременских музыкантов». Нашел бы он мне Настю, я бы его озолотил! Два месяца мы с Настей общались только на танцах и никогда не говорили о личном, но стоило ей исчезнуть, как я понял, что она мне очень нужна. Места себе не нахожу.

Я вынырнул из своих мыслей, потому что вдруг ощутил странную тишину. Две пары родных глаз смотрели на меня — одни светло-серые с голубым отсветом, другие — более темные. Сестры сидели и молчали. Я что-то пропустил? Может они меня о чем-то спросили, а я профукал, задумавшись о своем? Надо срочно спасать положение!

— А может, в кино? — предложил я.

— И в кино тоже! — Закричала Мия. — И в боулинг, и в кино, а еще у меня тренировка завтра! Ты придешь посмотреть, как я прыгаю?

При упоминании о конном спорте меня за сердце словно ледяной рукой схватили. Как же я боюсь, что эта лошадь ее скинет! Сплошные волнения кругом! Ох уж эти женщины! Что большие, что маленькие! Покоя нет.

Я вспомнил Марго. Интересно, а что она делает? Уехала куда-нибудь или тоже дома сидит? Я был горд своей победой, и в то же время как-то было неловко, она же не мужик, не конкурент мой, она мне была почти что другом все эти годы, и тут такое. Да и чувствовал я, что рано радуюсь, могут быть еще сюрпризы впереди.

Я опять посмотрел в телефон. Ничего. Это уже подбешивает. Я уставился в окно. Снег валил такими огромными хлопьями, как будто его сверху кидали горстями. Я вспомнил, как мы с Настей лепили нашу Снегурочку, и какая она была счастливая. А еще — очень красивая, с румянцем во все щеки, с блестящими от радости глазами… Неужели я скучаю?! За десять лет ни к кому я не привязался и не испытывал чувств, а она растопила мое холодное сердце, согрела.

— Тая, а ты чего хочешь? — я обратился ко второй дочери, которая задумчиво водила ложечкой в бокале с молочным коктейлем.

— Не знаю, — она вздохнула.

— Ну в кино хочешь?

Тая пожала плечами.

— Наверное.

— А что случилось? — Я вдруг нахмурился. Что-то тут не так.

Мия наклонилась ко мне и зашептала на ухо — «Тае один мальчик нравится, а он на нее внимания не обращает».

«Какой еще мальчик!» — хотел было рявкнуть я, но вовремя сдержался. Ведь мог все испортить, дети перестали бы мне доверять.

— Ясно, — прошептал я Мие. — Он одноклассник?

— Да.

— А может, пригласим ваших друзей к нас в гости? — бодро предложил я, и с удовольствием заметил, что у Таи порозовели щеки.

— Класс! — завопила Мия на все кафе. — Две снежные крепости построим во дворе и будем снежками кидаться!

— Тая, — я снова обратился к нежной и тихой дочери. — Хочешь, гостей позовем?

— Хочу, — еле слышно прошелестела она.

— Ну вот и отлично. Тогда пишите им, звоните, завтра пусть приходят. Бабушке я скажу, чтобы пирог испекла.

С маленькими женщинами уладил, теперь надо с большой разобраться. Я снова глянул в телефон. Тишина.

— Ну что? — Я не выдержал и напечатал агенту слежки. — Есть новости?

— Нет, Олег Сергеевич, все тихо.

Может она заболела…? Ей нужна моя помощь, а я тут… и даже не знаю об этом. Да и как узнать, если она в молчанку играет?

Мы вышли из кафе (дочки довольные, а я в леегком напряжении), сели в машину и поехали домой.

— Все, девчонки, я в кабинет, мне надо еще поработать, — сказал я, когда они выпрыгнули из Мерса. — А завтра как договорились.

— Спасибо, папа! — завопила Мия.

— Спасибо, папочка! — Тая подошла ко мне. Я присел, и она обвила меня своими тонкими ручками. Я посмотрел в ее огромные серые глаза. Как же она похожа на Алю…и…на Настю.

Я поднялся в кабинет, но за стол садиться не стал. Надо было подумать, и я принялся расхаживать взад-вперед, это мне обычно помогает генерировать идеи. Сначала я долго не мог сосредоточиться. Перед глазами плыл как в тумане образ Насти, я хотел поймать его, зафиксировать и спросить, где она, но не мог, она ускользала, улетала, испарялась. Потом вдруг меня озарило. Все так просто!