Зима, которой не было (СИ) - Рихтер Кристина

Алеся беспомощно взглянула на меня, затем — на толпу. Я видела, как в неуверенности она ломает пальцы. Она не могла заступиться за меня, в чем бы ни было дело — так она могла раскрыть свой настоящий характер, которого так стеснялась.

— Не страдай ерундой, — выкрикнул девушке ее одноклассник. — Эта шкура сама виновата.

— Сама виновата? — усмехнулась Леся, подняв голову. Я видела в ее глазах настоящую злость. И прежде чем я успела ее остановить, она заговорила: — Только такие куски дерьма способны поверить в этот бред, который еще и сделан криво. Если у вас, обмудков, глаза на заднице, то это ваши проблемы, а не Евины. Вы — школа быдла и настоящих тупых шлюх, которые считают себя непорочными. Я ненавижу вас и ваши мерзкие рожи!

Мне казалось, что ее не остановить. Все, что накопилось в девушке за это долгое время, дало о себе знать. Толпа ахнула, а Леся грозно сдвинула брови еще ниже.

— Я согласен со всем, что она сказала! — из толпы вышел Женя, встав рядом с нами. — Я не разделяю ее ненависти, но презираю вашу глупость. Ведь ясно, что это чья-то глупая шутка, а вы уже готовы к травле.

Мы обе взглянули на парня. Тот едва заметно подбадривающе улыбнулся, а затем продолжил:

— И если кто-то считал Алесю доброй, милой и невинной девушкой, то это далеко не так. Она циничная стерва и иногда ведет себя просто ужасно. И знает ругательств больше, чем все вы вместе взятые. Но такая Алеся в сто раз лучше той, которую вы знаете.

Мне, если честно, весь этот фарс начал надоедать. Я вздохнула, сделала несколько шагов вперед, а затем вырвала телефон из рук какого-то парня, листавшего фотографии. Тут же с моих губ сорвался стон разочарования. Знала бы я, что все настолько глупо — ни за что бы не поверила, что Леся из-за этого раскрыла свою настоящую личность. Конечно, она явно сочла, что меня это задело до глубины души.

Я увидела фотографию обнаженной женщины со стертой головой. И вместо ее головы была моя. Причем галимый кривой фотошоп при желании можно было разглядеть — автор коллажа даже не удосужился полностью стереть грубые края обрезки. Даже мой цвет лица отличался от всего остального. Но у любителей школьных сенсаций не было желания и времени разглядывать косяки — им безумно хотелось поверить в то, что здесь наконец-то что-то случилось. Я вновь вздохнула, подняла телефон над головой и, отступив, громко заявила:

— Если у меня и впрямь грудь такого размера, то почему я единственная, кто ее не видит?

В толпе раздались смешки. Я продолжила:

— Я уверена, что половина из вас поняла, что это просто идиотская склейка человека, который только вчера сел осваивать фотошоп. Мне не обидно, если вы хотели этого добиться. Обижаться на глупость — дело имбицилов. Например таких, кто оказался автором этих фото.

Внезапно взглядом я встретилась с Ритой, которая тут же опустила глаза к полу.

Ученики начали разочарованно вздыхать и расходиться. Многие с недоумением смотрели на гордую Лесю, которую поддерживал за плечо Женька. Я вернула телефон тому самому парню и повернулась к своей парочке.

— Это того не стоило, — обратилась я к Лесе.

Та демонстративно сбросила с себя руку парня и отозвалась:

— Зато мне стало легче. Рано или поздно это случилось бы. К тому же я наконец-то набралась смелости только благодаря тебе. Ради себя, думаю, я бы не смогла так поступить.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Не знаю, что нашло на меня в тот момент. Никогда этого не делала ни с кем, кроме отца — я крепко сжала в объятиях Алесю. Девушка улыбнулась, и я почувствовала тепло ее щеки, а затем щекочущие кожу волосы, которые пахли чем-то цветочным.

— Мы же подруги, — ответила она, похлопав меня по спине.

— А меня кто-нибудь обнимет? — с насмешливой обидой поинтересовался Женя.

Алеся отстранилась и взглянула на него из-за плеча:

— Интересно, почему говорил все это ты, а стыдно было мне?

— Ну, все, хватит, — всплеснула руками я. — Встретимся после занятий.

После моих слов все мы услышали звонок и с неохотой расползлись по кабинетам. По телу разливалось приятное тепло. У меня появилась настоящая подруга.

18. Ева и сбежавший разум

Я прожила всего шестнадцать лет. Точнее, почти семнадцать — время неистово неслось вперед, и я отчасти унывала, оттого что медленно, но наверняка приближаюсь к возрасту, когда мне придется принимать решения, зовущиеся «взрослыми». Но пока я наслаждалась своей цветущей юностью, и для меня многое случалось в первый раз. В том числе и сегодня.

Нет. Не то, о чем можно подумать.

У меня никогда не было близких подруг. Сплетни, секреты и взаимные восторги прошли мимо меня. А сегодня мало того, что Леся пришла ко мне домой, так еще и до утра напросилась остаться. Она накупила сладостей и приволокла половину бутылки какого-то красного выдохшегося вина. Дешевое, кислое, мне оно казалось самым лучшим, что я пила на свете. Вино со вкусом дружеской беседы — я не могла назвать это никак иначе.

— Как думаешь, — Леся сидела на полу перед моей кроватью, поджав ноги, — кто мог это сделать?

— Ты про фото? — поинтересовалась я, свесившись вниз головой.

Подруга тут же подхватила копну моих волос и начала заплетать их в небрежную косу.

— Да, — кивнула она, ловко орудуя пальцами.

Я зажмурилась от приятной щекотки и задумалась.

— Те девчонки, возможно. Я говорила о них. С которыми я начала общаться, когда только пришла.

— Мы можем их проучить.

— Как? — я почувствовала, что Леся закончила свое дело, и резко подскочила на кровати, тут же ощутив, как собственные волосы хлестнули меня по лицу.

— Мы подумаем, — ухмыльнулась собеседница, заползая ко мне на кровать. Она запустила руку в пачку чипсов и отправила горстку в рот с явным удовольствием. — Меня другое интересует…

Я поняла, о чем она собралась меня спрашивать, и тут же забралась под одеяло с телефоном.

— Ну-у, — простонала Алеся и начала стягивать его с меня. — Этот Артем, он жив вообще?

— Для меня нет, — прогудела я.

— Ты так и не смогла с ним помириться?

— Даже не пыталась.

— Почему?

Леся простонала и рухнула возле меня. Я выглянула из своего укрытия, а затем и вовсе сбросила жаркое одеяло. Девушка тут же закинула на него ноги, чтобы я вновь не сбежала.

— Потому что, — тихий вздох сорвался с моих губ. — Он не простит меня. Какой смысл? Вот смотри. Я приду. Сяду. Заведу с ним важный разговор. Он будет внимательно кивать. А потом скажет, что прощение не входит в его планы.

Алеся прыснула со смеху.

— Кто же так делает? — махнула рукой она. — Поверь, парни ничего так не боятся, как приглашения на этот самый «важный разговор».

— А как тогда? — я рефлекторно потянулась за стаканом и залпом осушила его, даже не поморщившись.

Леся грациозно перевернулась на живот и припала щекою к подушке. Она явно задумалась о чем-то, но тут же выкарабкалась из зыбкой трясины мыслей и произнесла:

— Дай ему возможность отдохнуть от инициативы. Не дави на него, но попытайся хоть что-то сделать сама. Он же нравится тебе…

Я покраснела, как рак, и чуть не пустила слезу. Мне было одновременно жаль, что я неадекватно вела себя, и радостно, что хоть кто-то меня понимает. Леся была замечательной — умной, опытной, рассудительной. Я доверяла ей, даже несмотря на то, что знала о ее собственных ошибках.

— Не могу заглушить в себе упрямство. Я была бы рада, если бы могла притворяться хорошей, как ты.

Алеся горько усмехнулась и повернулась ко мне лицом.

— Как видишь, надолго меня не хватило.

— Кстати, — я подскочила, защемив подруге волосы. Та вскрикнула, я извинилась и продолжила: — Почему мы говорим только о моих отношениях?

— А о чьих ты хочешь поговорить?

— О твоих…

— Нет смысла обсуждать то, чего нет.

Тобой как отцом не поманипулируешь…

Я сдалась, всплеснув руками:

— Просто подумала, что Женька…