Восемь (ЛП) - Картер И. С.

Никто из нас не хочет отрываться друг от друга из опасений, что развеются пьянящие, наполненные страстью чары, которыми нас обоих накрыло, и которые захватывают нас все сильнее и сильнее, направляя к самой вершине. Даже не могу думать о том, что случится, когда мы дойдем до грани. Я здесь, с ней, ее промежность трется о мой член, а языком она изучает влажный жар моего рта, и вот прямо в этот момент я должен испытывать вину, но не чувствую ничего, кроме животной всепоглощающей страсти.

— Это ничего не значит, — стонет Холли между влажными укусами, и через несколько секунд я заношу ее в комнату и просто бросаю на кровать.

Смотрю на нее, распростертую на белых простынях. Ее опухшие от поцелуев губы блестят от солнечного света, светлые, с легким оттенком рыжего волосы растрепаны, а от возбуждения на щеках горит румянец.

— Это ничего не значит.

От напряжения моя грудь ходит ходуном, а похоть, пульсируя, бежит по венам. Если девушка думает, что я собираюсь опровергнуть ее слова и пообещать, что это что-то значит, то она ошибается. Это просто секс. Основной инстинкт, который я игнорировал почти год. Ни больше, ни меньше.

Схватив за лодыжки, подтягиваю Холли к краю кровати и переворачиваю на живот.

— Это значит, что я тебя трахну прямо сейчас, — в итоге отвечаю я, становясь между ее раздвинутых ног, и грубо сжимаю бедра девушки. Через несколько секунд ее юбка задрана до талии, трусики куда-то отброшены, а я вытаскиваю член из ширинки своих шорт, даже не утруждая себя раздеться. И еще через десяток секунд погружаю до конца все свои двадцать сантиметров в ее узкое, влажное и горячее лоно, и она вскрикивает от неожиданности.

Холли ошибалась, если думала, что я нежно войду в нее и займусь с ней любовью.

Я здесь, чтобы просто потрахаться и уйти.

У меня нет любви, чтобы отдать ее, но я не потерял способности трахаться, и, когда вытаскиваю свой скользкий член и смотрю, как он исчезает в ней от очередного моего толчка, я знаю, это все, что будет в моей жизни.

Бессмысленный секс.

Одноразовый трах.

Быстрый перепихон.

Чпок без обязательств.

Обычное использование.

Глава 17

Холли

Моя щека трется о сбитую в кучу хлопковую простыню с каждым жестким движением его бедер. Я хочу кричать, но сдерживаю себя, напряжение внутри меня растет и растет в быстром темпе.

С той секунды, как он вошел в меня одним мощным и безжалостным толчком своего члена, я была влажной и страстно желала его. Мне хотелось, чтобы он использовал меня, несмотря на унизительный факт, что я ничего для него не значу. Несмотря на то, что между нами ничего нет — просто соединение тел, а я лишь желанная теплая дырка, в которую он хочет присунуть, трахнуть, в которую желает кончить без сожаления и угрызения совести. Мне стоит чувствовать себя униженной за то, что позволяю ему так себя использовать, и мои наворачивающиеся на глаза слезы говорят о том, что так и будет, но приближающаяся волна оргазма сдерживает мои эмоции. Все, о чем могу думать — восхитительное томление, которое он вызывает во мне, вколачиваясь в мое тело жестко, примитивно и безэмоционально.

Никто бы не смог спутать этот перепихон ни с чем другим. Он даже не видит моего лица, не пытается приласкать мое тело или найти мои эрогенные зоны. Джош просто вдалбливается в меня снова и снова, практически в полной тишине, за исключением шлепков его тела о мое и скрипа кровати под тяжестью наших тел.

Я беззвучно кончаю, сжимая обеими руками простынь, и спустя несколько грубых толчков он делает то же самое, изливаясь глубоко в меня, прижавшись ко мне ногами и впечатавшись тазовыми костями в нежную плоть моих ягодиц, а края его молнии болезненно врезаются в мою нежную кожу. Ожидаю, что Джош упадет на мою спину, выбившись из сил, но нет. Прежде чем мне удается восстановить дыхание, он выходит из меня, и я чувствую, как теплая липкая сперма вытекает из моей измученной плоти и капает на простынь подо мной, образуя лужицу. Затем, не сказав ни слова, мужчина уходит, и только звук быстро застегиваемой резким рывком молнии звучит саундтреком к его уходу.

Никакого «Спасибо за секс».

Никакого «Прости за неизбежные синяки, которые я оставил на твоей коже».

Никакого «Увидимся как-нибудь».

Только глухой и гулкий звук захлопывающейся за ним двери.

И тогда я плачу так же беззвучно, как и кончила.

Его семя капает из моего тела, а стыд выливается из глаз. И то, и другое впитывается в белые хлопковые простыни, оставляя после себя доказательства моей тупости.

***

— Холли, ты дома?

Голос Рейчел разрушает оглушающую до боли тишину нашей квартиры, сотрясая мой мозг и заставляя поднять отяжелевшие веки. Я все еще там, где он оставил меня, хоть теперь и лежу на боку, свернувшись клубочком. Мои слезы давно высохли, оставив на щеках неприятное ощущение стянутости кожи.

Не обращаю внимания на ее вопрос, сказанный бодрым голосом, и тяну выше на себя простынь.

— Холли? Я вижу твою сумку в прихожей. Могу я войти? Меня просто разорвет, если не расскажу кому-нибудь о свидании с Зиком.

Ее голос слышится ближе, и она стоит прямо за дверью моей комнаты. Мое единственное спасение в том, что Рейч, в отличие от Зои, не вторгается в личное пространство и не войдет, пока я не разрешу ей.

Продолжаю молчать.

— Холли? У тебя все нормально? — из ее голоса пропала радость от желания рассказать мне о свидании, и появилась очевидная тревога. Мне не хочется портить ей впечатление от дня, который, должно быть, прошел замечательно, поэтому нехотя прочищаю горло и разрешаю войти в комнату:

— У меня все хорошо. Все нормально. Заходи, Рейч.

Пододвинувшись на кровати, сажусь у ее изголовья и провожу рукой по спутанным волосам. Знаю, как только она увидит меня, то поймет, что я вру, но отмахиваюсь от этой мысли — я не обязана признаваться, как тупо повела себя с мужчиной, которого едва знаю.

Рейчел медленно приоткрывает дверь и просовывает голову в образовавшуюся щель. Когда подруга переводит свой веселый взгляд на меня, то бледнеет и спешит зайти в комнату, сев рядом, а затем протягивает руки, приглашая меня в свои объятия.

— Холли, тебе плохо? Этот твой мудак бывший связался с тобой спустя все это время? Что случилось, моя ягодка?

Услышав свое прозвище и увидев, что ее лицо омрачила тревога, я все-таки не выдерживаю и бросаюсь в ее объятия, будучи не в состоянии сдержать отчаянные рыдания, которые захватывают все мое тело.

— Ш-ш-ш, я с тобой, я рядом. Поплачь, — утешает она, тихонько укачивая меня и поглаживая рукой по моим длинным растрепанным волосам и вниз по спине, а потом еще раз и еще, пока я не успокаиваюсь достаточно, чтобы начать говорить.

Не поднимая головы с ее груди, уткнувшись в ее мокрую от моих слез блузку, решаюсь рассказать ей, какой была идиоткой.

— Он ушел, не сказав ни слова, и я заслужила это. Заслужила, потому что снова позволила мужчине использовать себя. Рейч, я не учусь на своих ошибках. Ты думаешь, что после всего, через что прошла с Йеном, я смогу удержаться и не позволить этому случиться опять.

— Не говори так. Не принижай себя, — с нажимом заявляет подруга. — Ты верила Йену, а он предал твое доверие самым мерзким способом. Знаю, ты не рассказывала нам всего, что случилось, но я не глупая, Холли. И знаю, что бы ни случилось, это, должно быть, ужасно, и то, что сейчас случилось с Джошем, мелочь по сравнению с тем, что сделал Йен. Да, ты спуталась с мужчиной со сломленной душой и позволила этому случиться, но не себя нужно винить за все его действия после. Слышишь меня?

Киваю в ее грудь больше для ее успокоения, чем соглашаясь с ней. Что бы ни говорила Рейчел, пытаясь утешить меня, я переспала с мужчиной, который видел во мне лишь сосуд, в которое можно кончить, и ничего более. Я позволила этому случиться. Привела его домой, зная, что это случится. Не Джоша нужно винить за случившееся. Только себя.