Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible"

— Я думаю, не стоит беспокоить её в столь поздний час. Ладно, будем надеяться, что Поля действительно у неё. Я, наверное, тогда снова в этой квартире переночую, а то за окном настоящий ураган творится. Не переживай, я потом обязательно тебе всё расскажу, — с грустью прерывая наш разговор, я запустил свои пальцы в волосы и прикрыл глаза.

Что, если Пелагея действительно поехала к маме и решила остаться там, а я, как полный идиот, сижу здесь и переживаю за неё? Да и что я вообще здесь делаю?

[…]

На небе вновь сверкнула молния, а звуки грома сопровождали тихие всхлипы девушки, которая кое-как держалась на ногах. Блондинка медленными шагами шла сторону своего дома и тряслась от жуткого холода. Ей хотелось скорее добежать до своей квартиры, но она просто не могла, не было сил. Голова кружилась, а разум, кажется, и вовсе покинул девушку. Её платье вновь насквозь промокло и неприятно прилипло к телу, просвечивая всё нижнее белье. Растрепанные волосы лезли в глаза, что явно очень раздражало Пелагею. Маленькие ручки начали судорожно вытирать текущие по лицу слёзы и, конечно, ещё больше размазали тушь по щекам. От этого хрустальные капельки потекли ещё сильнее, сливаясь с каплями непрекращаемого дождя. Всхлипы девушки становились громче. Отчего она плакала? Да просто устала. Устала притворяться, устала врать и играть. Ей хотелось обычной и спокойной жизни, как было когда-то раньше. Весь этот мир фальши и постоянной лжи не для неё, и Пелагея это прекрасно понимала. Её не сможет понять тот, кто не пережил чего-то подобного. Одиночество – очень страшная штука, и порой оно доводит человека до ужасного состояния. А Поля так устала от этого самого одиночества и непонимания со стороны своего мужа, что уже просто срывалась. Ваня ей сейчас так нужен, но его снова нет рядом. Нет… В данный момент Пелагея так нуждается хоть в какой-либо поддержке, но ей никто не может помочь. Она вновь идёт в квартиру, где её никто не ждёт. Там пусто, холодно, неуютно. И она ничего не может с этим поделать. Поля готова прямо сейчас броситься под любую машину или просто упасть посреди дороги, но она не имеет права сделать что-то подобное. Дочь – вот ради кого она будет каждый новый день встречать хоть и с наигранной, но всё же улыбкой. Она сделает всё, чтобы у этого ангелочка было всё только самое-самое лучшее. Ведь это единственное, для чего она ещё живёт.

[…]

Я проснулся от какого-то шороха и, распахнув свои глаза, быстро вскочил с дивана. Дождь с силой бил в окно и толстыми струями стекал по стеклу. Сквозь мокрое стекло я видел, как ветер гуляет по верхушкам деревьев, клоня ветки к земле и обрывая оставшиеся листья. Жуть, а не погода. Прислушавшись, я понял, что звук идёт из прихожей. Кто-то пытается открыть дверь. Пелагея. Кинув злой взгляд на часы, я лишь закатил глаза и помчался в сторону двери, которую девушка так и не успела ещё открыть. Делая это вместо неё, я широко распахнул дверь и уже хотел накричать на Полю, но, увидев её внешний вид, окаменел на месте.

— Ты с ума сошла?! — мои глаза полезли на лоб, когда я увидел Пелагею в насквозь промокшем платье, с потёкшей косметикой на лице и без туфлей. По её лицу текли громадные слёзы, а плечи тряслись от холода. Коленки были разодраны, что испугало меня ещё больше. В голову вмиг полезли самые наихудшие мысли, которые я изо всех сил пытался отогнать. — Иди сюда скорее, — закрывая дверь, я притянул Полю к себе за талию и обнял как можно сильнее, пытаясь хоть как-то её согреть. Моя бедная девочка. Что же произошло? Если её тронул какой-то ублюдок… — Где ты была? Тебя кто-то обидел? Поля, не молчи! Почему ты в таком состоянии? Что с твоим телефоном? — я слегка отстранил от себя девушку, чтобы увидеть её заплаканные глаза, но она тут же прижалась ко мне обратно, уткнувшись своим носиком мне в шею.

— Нет, всё в порядке. Я просто решила пойти пешком до дома, подумать обо всём. Телефон разрядился, валяется где-то в сумочке. Я по дороге споткнулась, упала и сломала каблук. Дима, там так холодно, грязно и мерзко. Мне было страшно. Я так устала, Дима, — она из последних сил шептала эти, казалось, несвязанные между собой фразы, ещё сильнее начиная плакать. Я не понимал, что происходит, но знал точно одно – я не оставлю её в таком состоянии. Ни за что.

— Так, ладно, потом будем разбираться. Тебе срочно нужно в горячую ванну, ты вся ледяная, заболеешь ведь, — как только я вновь начал предпринимать попытки отстраниться от Пелагеи, она изо всех вцепилась в мою шею, давая понять, что я могу даже не стараться. Знаете, как такая хрупкая и беззащитная девушка могла заставить меня играть по её правилам? Да одним своим прерывистым дыханием мне в шею она уже сводила меня с ума. — Поля, ты заболеешь, — подхватив блондинку на руки, я понёс её в сторону ванной комнаты.

Засунув блондинку прямо в одежде в ванну, я скорее включил воду потеплее, и девушку тут же обдало горячей струёй, отчего она невольно вздрогнула. Было так страшно наблюдать за ней в таком состоянии. У меня создалось впечатление, что у неё случился нервный срыв, потому что иначе я никак не мог объяснить ее поведение. Ранее я никогда не видел Полю такой уставшей. Уставшей не от работы, а именно от жизни. Мне так хотелось ей сейчас помочь, но я не знаю и не понимаю, как мне это сделать. От кого нужно защищать это хрупкое создание? От её мужа? Или от самого себя?

Покончив с водными процедурами, я помог Поле вылезти из ванны и накинул на неё чистое полотенце. Такая маленькая и хрупкая. В её глазках до сих пор блестели слёзки, которые она тщательно пыталась скрыть, а тело так окончательно и не согрелось.

— Я сейчас принесу тебе чистые вещи, и ты приведёшь себя в порядок. Хорошо? А я пока сделаю тебе горячий чай с ромашкой. Договорились? — девушка в ответ мне лишь кивнула, а я, в свою очередь, поспешил в спальню хозяйки.

Отыскав в комнате Полину любимую пижаму нежно-розового цвета, которую она носила ещё во время наших отношений, я отнёс одежду ей в ванную, а сам отправился на кухню. Чёрт, меня колотило сейчас не меньше, чем саму Полю. Я так испугался, когда увидел её на пороге. В голове было столько вопросов, которые я хотел ей задать, но я не дурак, понимаю же, что сейчас не самое лучшее время. Завтра, все расспросы только завтра.

Закончив с приготовлением напитка, я пошёл обратно в спальню, где увидел Пелагею, крепко вцепившуюся в свои колени. Моя девочка сидела, облокотившись на спинку кровати, и пустым взглядом смотрела на какую-то точку перед собой.

— Поля, выпей, тебе полегче станет, — я поставил кружку с горячем чаем на прикроватную тумбочку и опустился рядом с блондинкой на краешек кровати. Я заметил, как она тут же перевела на меня свой взгляд и поёжилась.

— Прости меня, — что? За что я могу тебя простить? Недоумевающим взглядом я смотрел на Полю, у которой вновь начиналась истерика. Девушка закрыла своими небольшими ладошками рот, дабы крик её души не вырвался наружу, а по гладкому личику уже катились проклятые слёзы. Я всегда ненавидел, когда она плакала. Я готов был убить любого, кто посмеет довести ее до слёз. А сейчас кого мне убивать? Себя? — Прости меня, Дима! — слишком громко крикнула Поля, и вот тут я не на шутку испугался за неё и за её моральное состояние. Что-то явно не так. — Год назад я поступила неправильно. Прости меня! Было уже поздно что-то исправлять, я не смогла поступить иначе. Прости! — мне было плевать на всё, что она говорила сейчас. Главное, чтобы она не плакала.

— Всё, прекращай, — я полностью залез на кровать и обеспокоено посмотрел на блондинку. Оторвав одну ее ладошку от лица и крепко её сжав, я пытался разглядеть в глазах Поли хоть какие-то ответы на свои вопросы. Но, к сожалению, ничего там не нашёл. — Пей чай с ромашкой и ложись спать, мы обо всём поговорим завтра. Ты слышишь меня? Завтра, — я аккуратно вытер очередную дорожку слёз с лица Пелагеи и почувствовал, как ток прошёлся по всему моему телу. Мне так не хотелось уходить от неё. Особенно сейчас, когда я вообще не понимаю, что присходит с моей девочкой. Может быть, её муж довёл? Не просто же так она поплакать решила. Или это просто выплеск накопившихся эмоций?