Дыши нами, пока есть время (СИ) - Палла Иоланта

Блондинка с длинными ногами, в облегающем платье, которое показывает, что формы там отменные, и привлекательной шевелюрой. Лица не вижу, ведь она стоит ко мне спиной, да и расстояние до красотки приличное. Вытираю руки тряпкой и слежу за ней ровно до того момента, пока незнакомка не открывает рот.

— Пап, а тут есть что-то приличнее поблизости?

Глава 2. Высокомерие и надменность — ее кредо

— Обязательно, перевозить ее к нам? — Спрашиваю, ощущая, что начинаю закипать от папиных слов.

Поездка по бутикам обещала быть позитивной и насыщенной, но стоило ему открыть рот и сказать про приемную сестричку, как мои конечности резко затряслись. Внутренние органы собрались в один бесформенный ком, оставляя ощущение тяжести в области живота. Противно и неприятно до скрежета зубов, а все от одной мысли, что вскоре ненаглядная Лилия, на которую папа делает большие ставки, припрется в нашу квартиру и перекроет мне кислород своим глупым и никчемным присутствием.

Мы были одногодками, и появление этой особы я помню в ярких красках, словно порог дома она переступила только вчера, а не с десяток лет назад. Полнейший треш, который не вызывал чувства радости. Даже заерзала на сиденье, потому что папа не спешил отвечать, сидел на пассажирском, пока водитель рулил, и потирал подбородок. Весь чрезмерно серьезный и загадочный, хотя вопрос на самом деле предельно простой.

— Лилия — член нашей семьи, — наконец спокойно заговорил он, а я фыркнула, отворачиваясь к окну, тоже мне «член семьи», нищебродка, жалкая замена, вот, кто она, — за столько лет, Света, можно было привыкнуть, тем более живете вы на разных территориях.

— Тогда зачем отменять такую чудную традицию, а, папочка? — Мило улыбнулась, хотя мышцы лица пришлось поднапрячь, чтобы изобразить поддельную радость. — Она пусть остается у бабули нашей ненаглядной, а мы спокойно продолжим жить втроем? М? Как по мне, это замечательная мысль, да, пап?

— Света, — со вздохом произнес он, слегка поворачивая голову ко мне и бросая осуждающий взгляд, — все решено. Лилия возвращается домой. Все по плану, как и должно быть.

— Черт! — Вырывается прежде, чем успеваю взять себя в руки, на что отец вопросительно поднимает брови. — Что?! Я не обязана радоваться вашей удачной замене.

— Света?! — Звучит грубее и даже устрашающе.

Поднимаю руки вверх и смотрю на людей, которые куда-то спешат. Все желание прикупить новый гардероб улетает в приоткрытое окно рядом с водителем, который, словно осел, молчит и выполняет работу. Фыркаю, пытаясь откинуть страх, разгорающийся из давно потухшего костра, но получается плохо. Нервно вожу ладонями по платью и выравниваю идеально гладкую ткань. Спокойствие никогда не было моим коньком, и прием я сестричке устрою отменный. Если она думает, что я теперь отношусь к ней иначе, то ошибается.

Мысли прерываются ужасным звуком, похожим на хлопок. Машина дергается в бок, и я визжу, прикрывая глаза. Слышу, как ругается отец, а водитель останавливает автомобиль и выбирается из него, чтобы посмотреть, что стряслось. Сердце стучит, как ненормальное, от первобытного страха за свою жизнь. Хватаю бутылку с водой и делаю несколько жадных глотков. Папа о чем-то разговаривает с водилой, а я смиренно жду в салоне, глядя на мимо проезжающие машины.

Едем к ближайшему сервису, чтобы разобраться с колесом. Отец что-то говорит про запасное, но его, как оказалось, не было на месте. Мне все равно, смотрю на экран телефона и гадаю, в какое время я попаду к девчонкам в торговом центре. Видимо, с бутиками я пролетаю.

Заезжаем в какие-то подозрительные дворы, где даже деревья выглядят неопрятно, не говоря о людях, шныряющих мимо и оставляющих на нашей машине свои завистливые взгляды. Боже… Какая убогость…

Помещение, куда водитель загоняет авто, оставляет желать лучшего. Серые стены, ужасный запах, и неряшливые работники в застиранной грязной робе. Выбираюсь из машины и тут же чувствую тошнотворный запах. Хочется сбежать подальше, но я лишь поворачиваюсь к отцу.

— Пап, а тут есть что-то приличное поблизости?

Не слышит, и я недовольно стучу каблуком по бетонному покрытию.

— Через пару километров свалка, — раздается за спиной чей-то хамоватый голос, — как раз для тебя.

— Что?! — Кривлюсь от возмущения и тут же поворачиваюсь к обладателю девяти жизней, иначе, как объяснить такую наглость?!

Лицо работника, бросившего словечки в мой адрес, разглядеть не успеваю, потому что передо мной возникает улыбающийся мужчина в той же стремной робе, от которой меня воротит. Он пытается объяснить, что парнишка только устроился и совершенно не понимает, с кем разговаривает. Я же пытаюсь посмотреть, кто же тот наглец, задирая голову повыше и заглядывая за плечо полноватого мастера, как он себя назвал. Мне все равно, как его имя, и почему-то тянет в сторону удаляющегося парня в кепке. Обязательно выскажу ему свое мнение по поводу свалки. Ему-то самое место у мусора, а не рядом с нашей машиной, и уж тем более с нами.

— Вы бы следили за тем, кого берете на работу, — сделала замечание подлизывающемуся ко мне мужчине, — а то так можно и всех клиентов растерять. — Добавил громче, чтобы недалекий услышал.

Вот только его и след простыл. Сжала кулаки и направилась к отцу, игнорируя жужжание сбоку. Мастер своего дела пытался навязать мне по поводу местных достопримечательностей, в частности «отличного кафе» за углом, где можно скоротать время.

— Пап, я Саше позвоню. Он меня заберет. — Посмотрела на мужчину, который принялся колдовать над нашей машиной. — Не хочу здесь находиться.

Снова вдохнула тошнотворный запах, которым было пропитано помещение, и скривилась. Да, я привыкла к фешенебельным заведениям, где нет бедняков, которые, как яд, пропитывают мозги всем, кто оказался поблизости. Они лишь на вид такие хорошенькие и малахольные, а когда дело касается денег, готовы пойти по головам. Только в сказке про Золушку богатые равняются с прислугой, а в реальности все гораздо жестче. Нет равных. Есть разделение, и глупо прыгать выше своей головы, если низок ростом. Есть удел, ему и следуй, что я постоянно говорила приемной сестричке.

Пусть звучит грубо и высокомерно, словно я царица Всея Руси, но это мое мнение, которое сложилось давно. Весомую роль сыграло появление Орлова на горизонте. Надо заметить, что возник он вовремя и сильно мне помог, а после уже пришла сестричка, которая окончательно сформировала мое мнение об этой категории граждан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока папа разговаривает по телефону, я выхожу из помещения и вдыхаю свежий воздух полной грудью. Даже легче становится. Выпрямляю плечи и набираю номер Саши. Отвечает моментально и соглашается забрать меня из этого убогого райончика. Иду обратно, чтобы забрать сумочку и предупредить папу о своем отъезде. Хорошо, что он не начинает причитать по поводу охраны и прочих своих пунктиках. Конечно, оберегает он только Лилию!

Снова скриплю зубами, вспоминая, как после ее побега он включил настоящего заботливого отца и следил за каждым шагом бедняжки. Ха!

Возись он так со мной, я бы лишь радовалась. В таком случае хотя бы видела его любовь, а не слушала речей про свою отменную неблагодарность.

А вот приемыш показывал свой характер во всей красе! Делала вид, что ей ничего не нужно, но принимала все подарки и пользовалась деньгами на золотой карточке. То же мне гордость и добродетель! Тьфу!

К Саше в Лексус я села нервная и заведенная до предела, что не укрылось от его внимания.

— И что с моей красоткой? Чего нос повесила, Алимеева? Кто обидел? Только скажи. Знаешь же, что… — Начал он заливать речи, пока я пристегивала ремень.

— Все отлично. Просто сестричка скоро домой возвращается. — Фыркаю, устремляя взгляд вперед.

— Не проблема, Светик. — Улыбается Орлов, оголяя ровные белые зубы, которым могли позавидовать голливудские актеры. — Одно слово, и я организую ей прием на высшем уровне.