Измена. Его ошибка (СИ) - Павлова Дина

А рядом со мной сидела девочка, коренастая, кареглазая, немного полная. Крупная такая. И смотрела, зло смотрела на всех. Я уже тогда понимала что она не очень красивая. Зато у нее были волосы длиннющие и густые. Не то что у меня — хвостик крысиный.

— Тебя как звать? — она подсела ко мне. И я поняла что она тоже старается не пить.

— Инга, а тебя?

— Меня Люда. Поела? Тогда пойдем потихоньку.

— Пойдем.

Надо ли говорить что потихоньку уйти не вышло? Пацаны, которые считали что мы достаточно съели и выпили, хотели от нас расплаты за ужин. И Люда нас вытащила. Раскидала их. Помог и рост, и сильные руки. А я, бледная моль, худая, одни кожа да кости… Я сама бы не отбилась.

Потом мы шли среди ночи к ней домой, потому что метро было уже закрыто. И хоть внешне мы были совсем разные, но по факту я чувствовала что нашла родственную душу. Люда жила с такими же алкашами-родителями, она постоянно недоедала, как и я никому не была нужна и также плохо училась в школе.

И кто знал, что именно ее дочь уведет у меня мужа. Но главное, почему Люда со мною так поступила?

Глава 3. Инга

У меня шок.

Вместе с тем перспективы моего состояния мне известны. Сначала я буду тихо плакать, потом вроде станет легче, а через несколько дней на меня навалится горе. И я буду ходить по квартире как неприкаянная.

Эту схему я давно знаю. Когда умер мой отец, я так себя и ощущала. Потом — когда умерла мать. А потом… Потом когда я узнала что эту несчастную убитую «однушку», единственное наследство, оставшееся после родителей, мать еще при жизни отписала своему очередному кавалеру. Тогда это вызвало у меня странную реакцию. Сначала я горевала, меня убивал поступок мамы. Она никогда меня не любила, но чтобы поступать так?! Я думала, что я съеду с катушек. Но нет.

Вместо того чтобы пойти на дно окончательно, я мобилизовалась. Я вдруг поняла, что никто и никогда обо мне не позаботится, что я нахожусь на развилке своей судьбы. И у меня два варианта — или сжать зубы и идти вперед, или махнуть на себя рукой.

Мне было всего двадцать три! И мне очень хотелось счастья.

Я пообещала себе что добьюсь всего что хочу, чего бы это ни стоило. Я поняла что пора переходить на другую работу. Ночные смены на хлебобулочном предприятии оплачивались плохо. Низкоквалифицированный ручной труд. Постоянно на ногах.

Но я же, балда, даже образование толком не получила!

У меня за плечами было одиннадцать классов, законченных на тройки и четверки. Дальше учиться я не пошла, не до того. Хотелось жить отдельно от родителей, не в клоповнике и не в притоне, а значит надо было работать. Из-за отсутствия образования меня не особенно где ждали, да и что греха таить, первые три-четыре года жизнь я вела развеселую. Как раз во многом благодаря Люде. Та, как ей исполнилось восемнадцать, поняла, что ей окончательно все не только можно, но и нужно, и отправилась во все тяжкие.

Поэтому от кого родилась Маша, до сих пор не особенно ясно. Да и какая разница. Малышка получилась на удивление хорошенькой. Помню как я радовалась…

По щекам текут слезы. Илья, видя, что мама плачет, тянет ко мне свои крохотные ручки, тоже морщится. Кирилл во время разговора ни разу не посмотрел на собственного сына, и ушел довольный собой.

Качаю Илюшу, а он вздрагивает, плачет. Чувствует каково мне. Надо бы документы посмотреть, что мне муж там подсунул. Неужели рассчитывал что я подпишу не глядя? Хотя… Я же ему еще полгода назад выписала доверенность. Практически на все. Даже на использование моих счетов.

По спине пробегает неприятный холодок. Он же эти полгода мог своей лапой залезть куда угодно! И залез, что самое главное. От досады хочется рвать на себе волосы. И зачем я повелась на это?

Хотя… Прогнозы по родам были неблагоприятные. И если бы я умерла или впала в кому, то все имущество осталось бы замороженным на многие месяцы. Но, к счастью, все обошлось. А вот доверенность осталась.

Нужно понять что происходило последний год в компании. И продумать дальнейшую стратегию.

В голове опять вспышкой проносится воспоминание. Вот я сижу в съемной квартире, со старым «бабушкиным» ремонтом, продуваемыми окнами и плачу. Оплакиваю предательство матери, оплакиваю свою никак не складывающуюся жизнь. Я тогда винила всех, семью, страну, окружающих, Бога… Винила, что у кого-то есть мама с папой и деньги, а меня нет ничего! Я была в отчаянии.

А потом как будто что-то по голове стукнуло: если никто мне не поможет и ждать бесполезно, то значит нужно двигаться самой. Тогда я это невообразимыми усилиями решила сделать для себя. Теперь — ещё и ради Ильи.

Укачав сына, иду в ванную. Нужно умыться и успокоиться, Привести мысли в порядок. То что муж оказался тварью, не повод лишать ребенка будущего.

Для начала стоит выяснить, что из моего имущества мужу удалось перевести на себя. По-просту украсть. Понятно, что все вернуть не получится, но вдруг шансы еще есть? А заодно провести ревизию компании. Приглашу консалтинг.

Во-вторых, изучить документы. Сдается мне, ничего хорошего я там не найду. Зато будет понятно как мыслит муж. То что он хочет меня ободрать как липку, сомнений нет. Вопрос каким образом.

И как только я сажусь на кухне с документами, раздается звонок. Беру в руку сотовый — Люда. Да ну? Опомнилась.

— Привет, — отвечаю глухо, с трудом узнавая собственный голос.

— Привет, Инга. От тебя четыре пропущенных. Что-то случилось?

Ее спокойный тон выбивает меня из колеи. Если Кирилл прав, она сейчас точно в курсе, что я узнала о ее предательстве.

— Случилось. — откашливаюсь. Странно, пару секунд назад я готова была едва ли ни закатить скандал… А в итоге сижу как воды в рот набрала. Наконец, понимая, что Люда ждет что я скажу, наконец выдавливаю из себя: — Ты зачем так поступила со мной?

— Как поступила?

В голосе усмешка.

— Ты не понимаешь?

— Понимаю. Но и ты пойми, — в тоне нет ни капли раскаяния, — Моя дочь не должна пройти тот путь, который прошла я.

Брак с Кириллом позволит Маше ни в чем не нуждаться. Бизнес будет их, а значит и деньги рекой. А то что это будет сделано ценой предательства, Люду не волнует.

— А мой сын должен. — усмехаюсь.

— Ты сама говорила, что главное — это счастье и благополучие детей. Разве нет?

— А то что мы подруги, тебя это не смущает? Я же тебя вытащила в свое время из дерьма!

— Вытащила — спасибо. Это было твое решение. — и голос такой, наставительный. Никаких сомнений в собственной правоте, — Конечно, я в тот момент тебе была за это благодарна. Но я давно все долги отработала, и мы больше не подруги, мы — деловые партнеры. Так что, дорогая, заканчивай беситься, подписывай документы и разводись с Кириллом.

— Мне иногда кажется что ты бредишь. — смысла общаться с бывшей подругой нет.

Отключаю телефон, бессильно сжимая кулаки. Внутри опять все переворачивается. Депрессию сменяет злость. Но уже через несколько минут возвращается слабость. И снова депрессия. Чертовы качели! В голове путаница.

Оставив документы на столе, снова иду в ванную и долго себя рассматриваю в зеркале. Нет, красивой мне уже не стать. Хотя пыталась ли я? А может, надо было уделять внимание себе, тогда бы Кирилл не повелся на Машу? Доля истины в этом есть. Но только доля.

Потому что если так рассуждать, то выходит, что я всегда буду проигравшей. Ни один человек не может быть вечно юным. Даже если очень и очень будет стараться. И если я всю свою жизнь буду тратить на то чтобы нравиться мужу и выглядеть на восемнадцать… Я не стану восемнадцатилетней.

К черту! Надо что-то делать. Возвращаюсь на кухню и завариваю крепкий кофе. Для начала понять, что в документах. А потом думать. И очень хорошо думать.

Глава 4. Люда

Мало когда я получала в один день столько радости и удовлетворения как сегодня. Наконец-то наступил сладкий момент победы! И теперь внутри поднимаются волны счастья.

Мелкая стерва! И начинали мы одинаково, и родители у нас были алкоголиками, так почему же Инга всегда впереди оказывалась? Я до сих пор задаюсь вопросом: стоило ли ее тогда вытаскивать из этой компании парней? Пожалела на свою голову.