Разведенка. Беременна в 46 (СИ) - Барских Оксана

Снова набираю.

Длинные губки. Сброс.

Повтор.

“На совещании, перезвоню позже”, – приходит автоматическое сообщение, но я-то знаю, что не перезвонит. Проигнорирует, так как найдутся дела поважнее. А вечером придет так поздно, что я уже буду спать и видеть десятый сон.

В последнее время разговоров между нами всё меньше и меньше, но повода подозревать его в измене он никогда не давал. Никаких подозрительных звонков, сообщений, запаха духов или отпечатка помады на рубашках.

Я всегда знала, где он, даже если не могла до него дозвониться. Ведь работать в прокуратуре и не знать о методах слежения устройства – непростительная халатность.

Делаю контрольный третий звонок.

Короткие гудки.

Абонент телефона выключен.

Согласно последней геолокации в приложении Влад и правда находится в здании своей компании, но легче мне от этого не становится. Вот только и позволить себе и дальше раскисать и страдать я не могу.

Рабочие обязанности никто не отменял.

Похлопав себя по щекам, я напоминаю себе, что я нахожусь на работе, где у меня сложилась определенная репутация, так что из уборной выхожу с невозмутимым выражением лица. И только я знаю, как меня внутри не просто трясет, а колошматит, будто внутренности прокручивают в бетономешалке.

Глава 3

Когда я спускаюсь, собрание уже распущено, и нового прокурора я не застаю. Вижу только обеспокоенное лицо Яны, в то время как остальные расходятся по рабочим местам, обсуждая новое начальство.

– Пахомов тебя искал, – говорит она, выпучив глаза. Всегда так делает, когда чего-то опасается. Вот уж кого точно в разведку не возьмешь, ведь все тайны написаны у нее на лице.

– Пахомов?

– Новый прокурор, Варь, ты чего? Тихон Авдеевич, как Ольга и сказала. Кстати, они вместе ушли в его кабинет. Не зря говорят, что она его любовница.

Яна осуждающе качает головой, так как служебные романы не приветствует, но меня больше волнует причина, по которой меня искал этот Пахомов.

– Что он хотел? – спрашиваю Яну, пока она углубилась в дебри своих фантазий.

– Не знаю. Я сказала, что ты в больнице, но он попросил передать тебе, чтобы ты зашла к нему, как вернешься.

Интерес нового начальства вызывает беспокойство, но я успокаиваю себя тем, что в этом ничего пугающего и тревожного. В конце концов, я отвечаю за кадры, так что у него наверняка ко мне вопрос касательно работы. Нехорошо, конечно, что меня не было на собрании, но не скажу же я ему, что сейчас меня беспокоит нечто более серьезное, чем трудовые будни.

Выждав час, так и не сумев сосредоточиться на работе, я иду в кабинет к прокурору и киваю секретарше Любови Станиславовне, дородной женщине пятидесяти трех лет, с которой у нас сложились если не дружеские, то приятельские отношения точно.

Она поправляет свои очки, когда я подхожу к ее столу вплотную, и подается вперед, чтобы нас никто не услышал.

– Ты поосторожнее с Пахомовым, Варь, уже всех начальников отделов пропесочил. И вроде не орет, а голос такой ледяной, что мне самой хочется работать и работать, лишь бы к нему на ковер не ходить. Так что если косяки какие по твоей части есть, лучше готовься. Надеюсь, правда, что он сделает скидку на твою беременность, но слухи о нем ходят такие, что я бы не надеялась.

В это время я слышу повышенные голоса со стороны кабинета нового прокурора, вот только среди них распознаю Степаненко с информационного отдела и его зама Глушко.

– Неужели такой страшный, Люба? – спрашиваю я с легкой опаской и кошусь на дверь.

Прошлый начальник тоже хоть и был строгим, но довольно лояльным и никогда не повышал на подчиненных голоса. Будь моя воля, я бы лучше осталась работать под его руководством, но сверху решили, что ему пора на пенсию, так что придется как-то подстраиваться под новое начальство.

– Красивый, чего греха таить. Видный мужик, но с лица воду не пить. Говорят, как развелся три года назад, так с тех пор не узнать его. Лютует, – с важным видом заявляет секретарша, но расспросить ее дальше не удается.

Дверь в кабинет открывается, и оттуда выходят злой Степаненко и понурый Глушко. Первый что-то шипит себе под нос, а в это время дверь остается открытой, и я оказываюсь на обозрении Пахомова, который восседает на кресле и смотрит при этом на меня. Кивает, приглашая войти внутрь, и я, незаметно стараясь поправить пиджак, вхожу.

– Будьте добры, закройте дверь и присаживайтесь. Вы Варвара Леонидовна Нестерова, верно?

Я киваю, а сама разглядываю нового прокурора, удивляясь его контрасту с его предшественником. Тот был низкорослый колобок с залысиной, любящий шутки-прибаутки, а по виду нового сразу видно, что с ним шутки лучше не шутить.

Короткий ежик черных волос, широкие скулы с квадратным подбородком, широкие надбровные дуги, прямой нос. Из-за кресла не видно, но по ощущениям он ростом значительно выше меня, хотя я сама не дюймовочка со своими ста семьюдесятью пятью.

– К завтрашнему утру подготовьте мне дела всех сотрудников, график отпусков и занесите, – холодно говорит он, скрестив ладони на столе.

Я же выпрямляюсь, чувствуя, как сжимается отчего-то сердце, и хмурюсь.

– К завтрашнему утру? Можно к одиннадцати? Мне необходимо завтра сходить в больницу и сдать анализы.

Забор крови проходит с восьми утра, так что я могла бы успеть попасть на работу к девяти, как и полагается, но я так обеспокоена последствиями, если вдруг и правда окажусь заражена, что хочу успеть попасть на прием к своему врачу. Всё равно не смогу сосредоточиться на работе, пока не решу проблему.

– Вы только что вернулись из больницы, Варвара Леонидовна. Может, вам взять бессрочный отпуск на решение ваших проблем со здоровьем? А поработают за вас более ответственные сотрудники.

Мне становится неуютно под его ироничным взглядом, и я отвожу свой. В иной ситуации смогла бы придумать, как ему грамотно ответить, но сейчас не могу собраться с мыслями. Растеряла весь свой словарный запас и находчивость из-за переживаний. Изнутри поднимается гнев, когда я снова встречаюсь с холодным взглядом Пахомова, но в этот раз я не тушуюсь из-за его насмешливой ухмылки.

– Мои проблемы со здоровьем не мешают мне выполнять свои обязанности. Сожалею, что моя беременность так сильно вас тяготит, так что не переживайте, до декрета введу ответственных сотрудников в курс дела, – цежу сквозь зубы, чувствуя, как меня буквально рвет на части от злости и пренебрежения, с которым прокурор отзывается о моих профессиональных качествах.

Новость о моем положении становится для него открытием, так как он не успевает скрыть изумление и опускает взгляд ниже, к моему животу, скрытому не только полами пиджака, но и столом.

– Что ж, мои поздравления Владу, – спокойно произносит он, но в его взгляде я вижу что-то такое, что мне категорически не нравится.

Жалость.

И меня будто током бьет.

Пахомов Тихон Авдеевич.

Одногруппник моего Влада, с которым тот постоянно соперничал.

Столько лет прошло, что я не сразу узнаю его по внешности. Видела-то от силы всего несколько раз по молодости, когда за мной ухаживал Влад. Потом их пути вроде как разошлись, и больше я о нем не слышала. Знала только, что Тихон происходит из семьи потомственных военных и полицейских.

– Можете быть свободны, Варвара Леонидовна. Подготовьте копии документов сегодня и передайте их мне через своего зама. Жду их завтра утром.

Пахомов дает понять, что наш разговор окончен, но из его кабинета я выхожу на ватных ногах. В его глазах и правда жалость. Я не ошиблась.

– Варвара Леонидовна, – вдруг раздается мне вслед, и я оборачиваюсь. – Завтра можете не спешить. Проверяйтесь, сколько понадобится.

Я ухожу, промолчав, а сама анализирую его слова.

Проверяйтесь…

Они ведь с Владом крутятся в одних кругах, общаются с одними и теми же людьми. Неужели Пахомов что-то знает и поэтому жалеет меня?

Вопрос повисает в воздухе, так что когда наступает вечер, я сажусь за руль и еду к мужу в офис. Судя по геолокации, он еще там.