Развод. Она не твоя (СИ) - Дюжева Маргарита

Я же уперла руки в бока, запрокинула голову к безмятежному небу и глубоко вздохнула, пытаясь совладать с эмоциями.

Так. Все. Я спокойна. Спокойна…

— Маш? — позвал он, так и не дождавшись ответа.

Я перевела на него хмурый взгляд:

— Я больше никогда не хочу видеть эту Анну рядом с нашим ребенком. Ты понял меня, Семен? Ни-ког-да.

И снова мне почудился какой-то неуловимый протест в том, как прищурились его глаза, а губы сжались в тонкую линию. Однако вслух было произнесено следующее:

— Без проблем. Сегодня она просто случайно оказалась рядом. Мы с Аринкой приехали сюда купить твоих любимых пирожных, а тут Спиридонов позвонил, мол надо срочно подмахнуть пару документов. Я сказал, что не могу, поэтому он прислал свою помощницу. Мы все подписали, и прежде, чем она ушла, я попросил ее пять минут присмотреть за Аришкой. Вот и все.

Надо же, как у него все складно. Документы, пирожные, самоотверженная работница, готовая присматривать за чужими детьми. Даже придраться не к чему.

Только почему-то внутри расползался холод.

— Хорошо, — покладисто кивнув, я села за руль, — ты за нами?

— Нет. Позже приеду. Мне нужно отлучиться на час-другой по рабочим делам.

Вцепившись в руль двумя руками, я провожала мужа тяжелым взглядом.

Красивый мужчина, степенный. Из той бесовской породы, которая с годами становится только лучше. Ему шло все – и сеточка едва заметных морщин вокруг глаз, и посеребрённые виски, и недавно купленные очки в тонкой оправе.

Ростом природа не обделила, телосложением тоже. В свои сорок с небольшим он запросто мог дать фору многим тридцатилетним, уже начавшим растить пивные животы.

В общем, тот случай, когда муж – повод для гордости.

Но сейчас, сидя в душном салоне авто, я испытывала что угодно, но только не гордость. Что-то липкое, неприятное ползло по коже, забивалось в легкие, отравляя изнутри.

У меня не было слов, чтобы описать свое состояние – слишком размытое, слишком неуверенное, слишком несвойственное мне. Слишком пугающее.

Вроде все логично, все разумно – мужик пошел в мужской туалет, и чтобы не тащить малышку с собой, оставил ее со знакомой девушкой. Вроде все так, все правильно.

Но…

Но!

В любой другой ситуации я бы нормально отреагировала, и даже похвалила мужа за то, что нашел выход из ситуации и отправился с Ариной в антисанитарию, но здесь, словно кипятком окатило.

Я видела, КАК эта девица смотрела на мою дочь, как разговаривала с ней. В этом не было ничего нормального.

Мимо проехал тяжелый внедорожник Семена. Сквозь слабо затонированное окно было видно, как муж с кем-то говорил по телефону и при этом выглядел крайне сурово. Как будто недоволен чем-то, причем очень сильно не доволен. Мной.

Я кое-как выдохнула, заставила себя разжать руль и привалилась к свинке сиденья.

Сзади беспечно лепетала дочь, не подозревая ни о чем плохом. Я смотрела на нее в водительское зеркало и не могла совладать с дрожью.

Меня передергивало от коленок и до макушки, замирало где-то в животе, и снова набирало силу. Аж зубы постукивали.

Что за истерика на ровном месте? Ничего страшного не произошло.

Не произошло ведь?

Тихонько похлопав себя по щекам, я завела машину и выехала с парковки.

Надо домой, в тишину, спокойствие, уют. Выпить чашечку любимого чая с имбирем, порисовать вместе с дочкой, и все будет хорошо.

В этот момент я даже рада была, что мужу пришлось на некоторое время отлучится. К его возвращению я уже приду в себя, совладаю с ненужными эмоциями и буду готова вести конструктивный диалог, без криков и ругани.

Моя позиция не поменяется – этой девки не должно быть рядом с Ариной, но возможно я смогу подобрать более веские аргументы, чем «интуиция подсказала», и донести до мужа почему отреагировала так остро.

Пока мы ехали – дочка заснула.

Я тихо открыла заднюю дверь, расстегнула ремень безопасности и взяла малышку на руки:

— Тссс, — слегка покачала, когда сквозь сон она нахмурилась и скривила губки, как будто хотела заплакать, — тссс…

Складка между светлых бровок разгладилась.

Со спящей девочкой на руках, я вошла в подъезд и вызвала лифт.

И пока ехала на самый последний этаж, задумчиво кусала губы, пыталась понять, что же мне опять не так? Почему опять сердце застучало не то в висках, не то в горле.

И только когда одной рукой отпирала дверь, а второй прижимала Аришку к своей груди, поняла.

Ребенок насквозь провонял чужими духами.

Запах сладковатый, и в то же время какой-то химический, йодистый, словно больничными бинтами пропитанный. У меня такого отродясь не было, но я часто ловила его в толпе, на мимо проходящих девушках. В принципе не плохой и даже в какой-то степени притягательный, но сейчас меня с него замутило.

Потому что пахло не мной, не мужем и не детскими кремиками и шампунями. Пахло другой женщиной. Той самой, которая смачно целовала дочь в щеку и вынуждала сказать «мама».

Внутри снова загудело.

Не чувствуя под собой ног, я прошла в детскую. Положила Арину на розовый, плюшевый диван, а сама опустилась рядом с ней на колени и снова принюхалась.

Вот такой нонсенс. Жены обычно ловят ароматы чужих духов на неверных мужьях, а я, как ненормальная, обнюхивала маленькую дочь.

Она пахла вся! Волосы, одежда, ручки, ножки. Как будто не просто сидела на стуле напротив темноволосой помощницы Спиридонова, а провела много времени у нее на руках. Очень много!

За пять минут, на которые якобы отлучался муж в уборную, просто невозможно настолько пропитаться чужим запахом. Это надо либо напрямую брызгаться духами, либо тереться о того, кто уже надушен.

Прибывая в полнейшей растерянности, я села на пятки и, не отрываясь смотрела, на Аринку, смешно причмокивающую во сне.

Что вообще происходит? Я не понимаю.

Муж мне соврал? Или что?

Если соврал, то зачем? Чтобы я просто не выносила ему мозг, или… Или что?

У меня в голове не было ни одной рациональной мысли, способной объяснить эту ситуацию. Полный сумбур.

Я балансировала между «я просто цепляюсь к мелочам, потому что мне не понравилась та девушка» и какими-то лютыми, совершенно дикими подозрениями. Ощущение того, что вокруг клубятся змеиные кольца стократно усилилось.

Пытаясь не разбудить уставшую малышку, я принялась распутывать резиночки на волосах. Потом так же осторожно расстегнула пуговки на платьице и стащила его через голову.

Красивое платье, качественное – шовчик к шовчику, приятная мягкая ткань. В простых детских магазинах я таких не встречала. Резинки, кстати, строго в тон…

Откуда Семен все это взял?

Он отродясь не покупал детскую одежду – это всегда было моей заботой. И уж тем более не стал бы заморачиваться, подбирая что-то по цвету. Не дырявое? По размеру подходит? Вот и здорово, а что там с цветами или фасоном – вообще фиолетово.

А тут такое…

Непонятные подозрения стали еще сильнее.

Положив подушку на краю дивана, чтобы дочь во сне ненароком не скатилась на пол, я вышла из комнаты.

В руках по-прежнему болталось платье и в такт каждому шагу подпрыгивали ленточки на резинках. Милые вещицы, которые в данный момент не вызывали ничего кроме отторжения.

Я уже зашла в ванную и включила воду чтобы их постирать, но в последний момент остановилась.

Когда придет муж, и мы будем с ним разговаривать на эту тему — а мы будем это делать даже если он попытается соскочить и притвориться, что ничего не было — мне потребуются реальные доказательства того, что я не тронулась умом, и что мне не чудится какой-то бред.

Так что стирка отменяется. Вместо этого я убрала вонючую незнакомую тряпку в пакет и, пользуясь тем, что дочь спала, отправилась на кухню, готовить ужин.

А муж пришел не через пару часов, как обещал, а только к вечеру.

Глава 2

Вместо того чтобы успокоиться и встретить его с холодной головой, я, наоборот, завелась так, что едва искры не летели.