Пять мгновений любви - Савельева Мария Сергеевна

Тогда она даже не придала значения словам его мамы, да и смысла-то не особо поняла. А Стас уже в открытую продолжил бегать за ней. Они часто сидели на подоконнике и болтали о важных детских вещах, делились какими-то сладостями и даже на благотворительной ярмарке купили друг другу по корзинке петушков.

Вспомнив то время, Ярослава тепло улыбнулась.

– Замерзла? – вывел из глубин воспоминаний вопрос, а затем Стас тихонько прикоснулся к ее руке чуть повыше локтя, нежно проведя снизу-вверх. Она вздрогнула. Это казалось таким… непривычным. – Хочешь, я тебе поесть принесу?

– Хочу пить! Я видела в баре грушевый лимонад с мятой, м-м-м, – Яра прикрыла глаза от предвкушения удовольствия. Лимонад всегда поднимал ей настроение, что ей сейчас определенно было необходимо. Стас согласно кивнул, взял за руку и повел к бару, который перевезли из столовой в концертный зал.

Пузырьки в бокале весело взлетали вверх и лопались – проживали такую короткую, но яркую жизнь. Ярослава невольно загляделась на это представление. Они напоминали ее мысли, такие же хаотичные, быстрые и порой взрывные, безбашенные.

До Нового года оставалось несколько минут. На экран через проектор вывели «Новогодний вечер на первом», многие уже стояли в ожидании речи президента.

Яра блуждала взглядом по залу, не отдавая себе отчета в том, что она пытается найти. Наконец поймала на себе взгляд серьезных черных глаз, отчего сердце предательски замерло, намереваясь совершить марш-бросок, а потом понеслось со скоростью света.

Юра стоял у противоположной стены в компании своих друзей. На нем была черная рубашка и черные джинсы. Видимо, этот цвет стал постоянным спутником его жизни и отказывался расставаться со своим хозяином, будто тот носил пожизненный траур. Он – словно сама тьма, черная дыра, которая засасывает в свои глубины, самая темная часть комнаты, безлунная ночь. От этих мыслей по коже Ярославы пробежали мурашки.

То короткое время, что они провели вместе за украшением отеля, за сборкой декораций для спектакля, на репетициях, внезапно образовало в ее душе плотный клубок из эмоций и чувств. И Яра хотела поддаться им, раствориться в совершенно новом для нее состоянии влюбленности. Однако не могла.

Юра абсолютно точно знал, чего хочет от нее. И это была не любовь. Точнее, не такая любовь, о которой мечтала Яра.

Свое намерение затащить ее в постель он ясно выразил словами на одной из дискотек, что здорово задело Ярославу и ее гордость, показало уязвимость. Но сколько бы злости и отвращения брошенная им фраза не принесла, она ему доверяла. Тем более что Юра впоследствии извинился, и было видно, что за взглядом, полным раскаяния, и шепотом, порывисто произносившим «прости», кроется искренность. Поэтому она смогла довериться ему и сегодня.

Ярославу тянуло к Юре. Ей хотелось разгадать его и вытащить душу, которую он запер глубоко внутри, из клетки. Пусть хоть молчит или отпускает привычные шуточки в ее адрес.

Возле Юры, к своему неудовольствию, она заметила Наташу, что снова крутилась перед ним. В слишком обтягивающем платье, которое как будто было ей мало на пару размеров. Невооруженным глазом были заметны ее старания привлечь внимание Юры: постоянные прикосновения, прижимания, и в какой-то момент девушка залпом опустошила то, что находилось у него в пластиковом стаканчике. Этим поступком у нее получилось словить его недоуменный взгляд. До этого он ее не замечал, словно она вешалка или любой другой предмет интерьера.

Яре стало противно от представшей перед глазами картины. Она не понимала, как можно себя так вести. Гордость же хоть немного должна быть, в конце-то концов? А еще больнее кололи ее прикосновения.

Рука дотрагивается до рукава рубашки – по Ярославе бежит разряд тока, губы что-то шепчут на ухо – второй разряд.

Только сейчас она вспомнила, что не одна и что Стас ей увлеченно о чем-то рассказывает. Ярослава попыталась включиться в диалог, пообещала себе, что больше ни разу не посмотрит на Юру за вечер. Поняла, что так и не попила, а пересохшее горло требовало прохлады. Наконец-таки поднесла бокал с лимонадом к губам, почувствовала сладковатый запах груши, оттеняемый освежающей мятой и сделала глоток.

В желудок полилась целая радуга вкусов, разум получил долю серотонина, а Яра медленно выдохнула. Напряженность как рукой сняло, жизнь обрела яркие краски, по лицу растеклась расслабленная улыбка, а она почувствовала тепло. Ее больше так не трясло, как за несколько минут до этого.

Как раз в этот момент на экране появился Владимир Владимирович, и Ярослава вместе со всем залом погрузилась в тишину. Когда куранты отбили положенные двенадцать раз, а она, зажмурив глаза, загадала заветное желание, Стас ее обнял. Такое простое теплое объятие смогло вернуть ее на мгновение домой, где родители с сестрами в этот момент поздравляли друг друга и также обнимались. Этот образ вызвал всплеск счастья.

Яра чувствовала благодарность к Стасу за то, что он был рядом. Она весело рассмеялась и потащила его за руку на танцпол. Радость от предвкушения чуда и волшебства пробудила желание потанцевать. Голова кружилась от множества новогодних фонариков, которыми были обвешаны стены и потолок, поэтому Ярослава закрыла глаза и отдалась музыке. Периодически чувствовала на себе мечтательный взгляд Стаса, и где-то глубоко внутри ликовало ее самолюбие.

Несколько раз они отходили к столам отдыхать, потому что ноги нестерпимо ныли от высоких каблуков и натертых мозолей, и снова возвращались на танцпол. В какой-то момент свет приглушили, и ей стало казаться, что кто-то перекрывает воздух: Яру будто окружила тьма, и она повсюду натыкалась на нее. Но она знала, что как только протянет руку, то найдет рядом Стаса, а значит, все будет в порядке.

Он не оставит ее одну…

– Ярослава, у меня сигнализация сработала, я проверю машину и вернусь, – словно сквозь сон в сознание прорвались слова.

Когда Яра открыла глаза, то поняла, что Стаса рядом нет. Паника опустилась на ее хрупкие плечики, поэтому она закрутилась как волчок на месте, пытаясь отыскать друга взглядом, отчего покачнулась и чудом удержалась.

Его нигде не было. Значит, ей не показалось, что Стас сказал что-то о сигнализации.

Она внезапно ощутила жуткую сонливость. Веки еле открывались, ноги от усталости сковало тисками. Из-за детского утреннего представления пришлось встать затемно, а ночь потратить на украшение сцены, коридоров и холла. День, проведенный на ногах, эмоциональные потрясения сначала от выступления на сцене, а потом от переживания за Сашу дали о себе знать. Ярославе захотелось свернуться калачиком на каком-нибудь стуле, что отодвинули к стенам, и забыться крепким сном.

Зал редел. Многие гости поднялись к себе наверх сразу после поздравления президента. Одноклассников не было видно, потому что те шарахались по углам от классной руководительницы.

Яра попыталась привстать на цыпочки, чтобы поискать Стаса, но все безрезультатно. Сейчас ей только оставалось найти место, где она смогла бы переночевать, пока утром не выломают их дверь и не освободят Сашу с Мишей из заточения. Ярослава поплелась к стойке администратора, но и та пустовала. Осознание, что придется сейчас подходить к Наташе, не вселяло никакой радости.

Однако делать было нечего. Войдя в зал, снова приметила их компашку, поэтому распрямила плечи, вытянула шею и постаралась твердой походкой, не обращая внимания на многочисленные мозоли, дойти до них. Аллилуйя! Ей это удалось, и Яра мысленно себе поаплодировала.

– Извини, пожалуйста, а есть свободные номера? – обратилась к Наташе, которая явно была не в духе. Приторный цветочный аромат ее духов противно щекотал нос, отчего Ярослава поморщилась.

– Свободных. Номеров. Нет. – Четко, как для отстающей, произнесла Наташа. – Я вам сразу об этом сказала.

– И что мне теперь делать? На полу спать?

Та перекинула копну рыжих волос на одну сторону и оценивающе осмотрела Яру.