Год второго шанса (ЛП) - Соренсен Джессика

— Зачем мне отказываться от того, что я действительно, действительно хочу сделать?

— Чтобы зациклиться на другом подарке. — Он хмурится, когда я заметно напрягаюсь. — Он не так уж плох, — его губы кривятся, — иначе это не было бы подарком. Я просто знаю, что у тебя была действительно дерьмовая неделя, и я хочу убедиться, что ты выйдешь и повеселишься, поэтому заставляю тебя пообещать, что эта штука с пейнтболом обязательно произойдет.

Беспокойство и нетерпение возникают внутри меня. Какой подарок он приготовил?

Готовая выяснить это, я киваю, соглашаясь на его условия.

— Клянусь всем сердцем и надеюсь умереть, воткнув иглу в глаз Ханны, что я пойду с тобой в пейнтбол сегодня, что бы ни случилось.

— Хорошо. Теперь, когда мы уладили этот вопрос… — Он немного расслабляется, затем убирает другую руку из-за спины.

Мои брови хмурятся при виде его пустой руки.

— Эм… спасибо? Я всегда хотела такую штуку. — Я хлопаю своей ладонью по его ладони, давая ему пять, как полная идиотка, не зная, что еще делать, когда он ведет себя так, будто у него в руке что-то потрясающее, а все, что я вижу, это его ладонь.

Хм-м-м… Может быть, это плащ-невидимка.

Он бросает на меня терпеливый взгляд, затем хватает за руку и переплетает свои пальцы с моими.

— Сюрприз — это не моя рука. — Он тянет меня к двери. — Это кое-что здесь.

— Я и не думала, что это твоя рука, — протестую я, когда он ведет меня в коридор.

Он бросает веселый взгляд через плечо.

— Тогда что, по-твоему, это было? Потому что ты выглядела очень смущенной.

— Я думала, что это, — пожимаю плечами, чувствуя себя глупо, — плащ-невидимка или что-то в этом роде, и поэтому я ничего не вижу.

Он сдерживает улыбку.

— Глупая девочка, если бы я собирался подарить тебе плащ-невидимку, я бы купил достаточно крутой, чтобы ты могла, по крайней мере, увидеть, как он становится невидимым.

Глупая улыбка расплывается на моем лице.

— Так ты признаешь, что думаешь, что они существуют?

Его губы дергаются, приподнимаясь вверх.

— Возможно. — Он поворачивается и тянет меня в гостиную, бормоча: — Я бы признался во всем, если бы это заставило тебя так улыбаться.

Он говорит это так тихо, но я все же слышу, и мое сердце трепещет в груди, как крылья колибри, порхающей на высоте.

Кай всегда так добр ко мне. И с ним все так просто, в отличие от его старшего брата Кайлера.

Кайлер. И вздох отчаяния.

Я не знаю, что с ним делать. Он написал на днях, спрашивая, не хочу ли я сходить куда-нибудь сегодня. Я ответила, как трусиха, солгав ему, что не могу, потому что должна кое в чем помочь своей бабушке Стефи. Знаю, что мне нужно поговорить с ним и сказать ему, что нам лучше остаться друзьями. Однако у меня никогда раньше не было такого разговора с парнем, и я хотела бы сначала получить совет Индиго. Я совершенно не знаю, что делать, что правильно сказать. Все, что я знаю, это то, что моя многолетняя влюбленность в Кайлера угасает с каждой минутой, которую я провожу с Каем. Хотя я не знаю, что это означает — нравится мне Кай или нет, — не думаю, что мне следует ходить на свидания с Кайлером.

После того, как Кай подводит меня к дивану, он велит мне сесть, затем берет свой ноутбук с кофейного столика и плюхается рядом со мной. Балансируя ноутбуком на коленях, он загружает экран, и на этот раз окно с паролем не появляется сразу.

— Ты это сделал… Ты?.. — Мое сердце колотится так сильно, что я убеждаюсь в своей правоте, говоря, что подарки-сюрпризы — это форма пытки.

Он кладет руку мне на колено, удерживая мою подпрыгивающую ногу.

— Успокойся, ладно? То, что здесь, — он бросает быстрый взгляд на экран компьютера, — может быть, и хорошо, но я пока не хочу, чтобы ты волновалась. Пока я сам не просмотрю все файлы и папки.

— Но ты сделал это, верно? — Я спрашиваю. — Ты взломал код на флешке?

Его взгляд скользит обратно ко мне, и он кивает.

— Я даже не знаю, как это сделал, но у меня получилось. И здесь куча файлов по делу твоей мамы. — Он проводит пальцами по волосам, отчего светлые пряди сбиваются набок. — Но, как уже сказал, я еще не просмотрел их все… Тем не менее, кое-что из того, что здесь есть, кажется многообещающим…

— Спасибо! Спасибо! Спасибо тебе! — Я прерываю его, обвивая руками его шею.

Нервозность, волнение, беспокойство и благодарность одновременно пронизывают меня, и я начинаю дрожать от эмоциональной перегрузки.

— Знаю, что это не значит, что она невиновна, но просто слышать, как ты произносишь слово «многообещающе», это лучшее, что я слышала за последние недели.

Обнимаю его изо всех сил еще мгновение, а затем отстраняюсь.

И снова он не отпускает меня сразу, вместо этого обнимая за талию.

— Кое-что из того, что я уже просмотрел… Наводит на сомнение, как ее вообще признали виновной, — тихо говорит он, кладя подбородок мне на плечо. — Просто постарайся не слишком волноваться, пока я не прочитаю все, хорошо?

Я стараюсь делать то, что он просит, и не слишком радуюсь, особенно когда моя мама в настоящее время за решеткой, но то, что Кай только что сказал, позволяет части груза свалиться с моих плеч

— Постараюсь этого не делать. — Я обнимаю его снова. — Но я все равно собираюсь сказать тебе спасибо по крайней мере миллион раз… И я собираюсь загладить свою вину перед тобой… как-нибудь.

— Тебе не нужно ничего придумывать. — Он проводит ладонью снизу вверх по моему позвоночнику. — Я хотел сделать это для тебя.

— И все же ты так усердно работал. — Я с трудом сглатываю, когда его пальцы запутываются в моих волосах. — И я знаю, что ты мало спал… — Я замолкаю, когда он утыкается лицом в изгиб моей шеи.

— Единственное, чего я хочу, это чтобы ты сегодня выбралась и немного повеселилась со мной, — говорит он. — Мы должны быть в пейнтбольном клубе в полдень, и я хочу, чтобы ты была готова оторваться.

Я киваю, планируя найти способ отблагодарить его. Не уверена, что он понимает, как это важно для меня — дать мне проблеск надежды в конце очень длинного туннеля, в котором я застряла, мчась вниз в течение нескольких дней. Конец, казалось, никогда не был в пределах досягаемости, и я начала беспокоиться, что буду бежать, пока у меня не откажут ноги и легкие. И теперь у меня есть надежда, что, может быть, однажды я снова смогу отдохнуть и вырваться из этого проклятого туннеля.

Благодарность переполняет меня, и я поворачиваю голову, нежно целуя его в щеку. Я никогда особо не любила целоваться или обниматься, наверное, потому, что в моей жизни меня по-настоящему не обнимали и не целовали. Но мой жест кажется уместным в данных обстоятельствах. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Спасибо, Кай, — говорю я. — Не только за это, но и за то, что был рядом со мной и убедился, что я не сойду с ума.

Он поднимает голову, его глаза широко распахнуты, а губы слегка приоткрыты в удивлении.

Черт, может быть, я неправильно его поняла. Может быть, поцелуй в щеку — это не то, что нужно делать, когда мой, возможно, лучший друг только что сделал мне лучший подарок в жизни.

Его потрясенное выражение постепенно исчезает, когда он смотрит мне в глаза.

— Не за что, — наконец говорит он, затем наклоняется вперед и легко касается своими губами моих.

Я втягиваю воздух, застигнутая врасплох. Затем мой шок быстро проходит, потому что, святые бабочки, танцующие чечетку, его губы такие восхитительно мягкие. Как шоколадный бархатный торт с мягкой глазурью из сливочного крема. Нет, лучше, чем это. Лучше, чем любое сладкое лакомство, которое я могу придумать. Неописуемо лучше.

Я хочу большего. Интересно, он тоже так думает или это просто дружеский поцелуй в ответ. Я не уверена. Сейчас я ни в чем не уверена. Серьезно, возможно, я самая неуверенная девушка в мире. Мое новое прозвище супергероя — Ничего не смыслящая в Поцелуях, а мой криптонит — милые парни, которые раньше жили по соседству, те, кто может заставить меня улыбнуться почти без усилий.