Добрыня (СИ) - Ви Чарли

А сейчас я чувствую себя выпотрошенным, пустым.

Новая затяжка.

Выдох.

От дыма уже слезятся глаза. А может, не от дыма…

Если бы я знал, что Софа не по своему желанию замуж идёт, если бы только намекнула, что я ей нужен. Я бы выкрал её, горы свернул, но не дал бы её никому.

Глупо, безнадёжно и тошно.

А ещё противно от самого себя, за свою слабость, за то, что сижу здесь, хотя должен быть сильным, а не сидеть в темноте и лелеять воспоминания.

Просто мне здесь было хорошо. И я думал, нам было хорошо. Два года она приходила в мою квартиру.

Я обожал, когда она находилась рядом. Всё как будто оживало вокруг. Софа своей страстью и жизнью заражало всё вокруг. Наводила порядок, готовила нам ужин.

И первый раз у нас был здесь. В этой комнате.

До сих пор тени прошлого стоят перед глазами.

Как она смотрит на меня, как трепетно стесняется и отдаётся.

Я не торопил её. Ждал, когда сама решится. Если бы сказала, что секс будет после свадьбы, я бы терпел.

Не изменял, искренне любил и ждал.

Другие женщины не существовали для меня, они меркли рядом с Софой. И мне было абсолютно всегда плевать, что она цыганка.

Может, надо было больше с ней разговаривать? Общаться? Ходить в театр? Она просила. Ей было действительно скучно. Сейчас я это понимаю.

Тушу сигарету и беру новую. Поджигаю, затягиваюсь.

Не курил уже лет десять, как из армии пришёл, бросил. А теперь опять начал.

В дверь раздаётся стук.

Я молчу и продолжаю сидеть.

Пусть думают, что дома никого нет.

Но настырный посетитель продолжает тарабанить в дверь. Звонок входной я вырубил ещё неделю назад.

– Данил, открывай, – слышу из-за двери голос Беса. – Нас тут много, мы тебя щас дверь выломаем.

Если это Бес, то он может. С ним всегда тяжело было договориться.

Но я продолжаю сидеть. Дверь не жалко, если сломают, новую поставят, значит.

– Данил, открой, – это уже голос Ратмира. – Поговорить надо… Насчёт Софы. Ну же, друг, открой.

Насчёт Софы? Передумала? Может, поняла, что не хочет замуж?

Какая-то дикая радость поднимает меня на ноги.

Может, она звонила?

а у меня телефон отключён.

Иду в коридор, открываю дверь и в прихожую вваливаются Бес, Цыган и Алекс. Отряхиваются от снега, топают ногами.

– Пиздец у тебя дыма, – морщит нос Бес. – Дышать нечем. Или ты решил помереть от удушения?

Пропускаю мимо ушей слова Беса. Смотрю на Ратмира.

– О чём ты хотел поговорить? – спрашиваю без лишних слов.

Тот взгляд отводит.

– Наврал, что ли? Чтобы я дверь открыл. Тогда проваливай на х*й отсюда.

– Не быкуй, – перебивает Рат и протягивает белый конверт.

– Что это? – спрашивай, хотя сам догадываюсь.

– Письмо от неё, – отвечает Рат.

– Вижу. Только зачем? Она мне уже всё сказала.

– Видимо, не всё. Берёшь?

Я ещё несколько секунд смотрю на конверт, будто он может мне сделать больно. Хотя куда ещё больнее?

Осторожно беру и прячу в задний карман брюк.

– Всё? Только это?

– Ну не только это. Мы к тебе пришли проведать друга. А ты тут реально помирать, что ли, собрался? – шутит Алекс.

Только Рат молчит. Мы всегда с ним ближе были. Он знает, что над таким лучше не шутить.

– Проведали. Довольны? Я жив. Сдыхать не собираюсь. Можете валить.

– Слышь, Добрынь. А чего ты на нас злишься. Мы вроде под тебя её не подкладывали…

– Бес, завали рот, – рявкаю я.

– А не хрен тут из себя страдальца строить. Поимел ну чёрт с ней. Другую найдёшь. Мало, что ли, других или у неё пизда золотая?

Делаю шаг к Бесу, чтобы заткнуть его, но Рат и Алекс хватают меня за руки, не давая подойти.

– Костя, свали, – шипит на него Алекс.

– Ты берега случайно не попутал. Это, вообще-то, моя сестра, – испепеляюще смотрит на него Рат.

– И что? Сестра не сестра, по-человечески поступить не могла? Не собиралась за Даню замуж, какого хера тёрлась возле него тогда два года. Правила у вас, видите ли, традиции. Когда вам удобно, прикрываетесь ими. А как с Даней спать так про традиции забыла. Тьфу! Она даже его пальца не стоит. Сестра, блядь.

Я поражённо смотрю на Беса. Как он извергает десятки проклятий. И впервые понимаю, что за его злостью скрывается совсем другое. Он просто переживает. Но не умеет по-другому чувства проявлять.

– Отпустите, ребята. Всё нормально. Не буду я его бить.

Алекс с Ратмиром переглядываются, будто я их раскидать не смогу, если захочу.

Отпускают мои руки.

– А вообще, знаешь, как я бы сделал, а? – продолжает Костя. – Я бы просто выкрал её и запер. Держал бы взаперти, чтобы отвечала за свои слова.

– Меня не вставляет баба, которая боится, – отвечаю ему спокойно. – Отношения должны быть добровольные. Не хочет, я заставлять не буду. Другое дело, если бы её взаперти держали.

– Тогда отомсти ей. Расскажи отцу. Пусть знает, какая у него дочь.

– Я не девочка бегать жаловаться, потому что меня обидели. Заканчивай уже свои версии выдвигать. Судьба сама решит, кого наказать, а кого вознаградить.

Костя смотрит на меня исподлобья, молчит, хотя знаю ему всегда есть что сказать.

– Как по мне, – раздаётся тихий голос Ратмира. – Я бы пришёл к ней на свадьбу и ни в коем случае не дал ей показать, как я расстроен. Пусть ей будет стыдно в моём присутствии целовать другого.

Да, это самый сложный, но в то же время самый верный шаг. Видеть её с другим…Но так действительно надо, чтобы что-то сделать с ноющим сердцем. Лучше разбить его окончательно, чтобы болеть перестало.

Клин клином вышибают.

Ведь так говорят.

Глава 5

Я был на многих свадьбах: на русских и не русских. Но именно цыганские всегда поражали своей помпезностью и шиком. Василь Георгиевич, отец Софы, отдал дочь в отличные руки. Ведь у цыган свадьбу устраивает семья жениха. Но глядя на весь этот блеск, режущий глаза, и машины класса люкс, не хочется верить, что Софа просто продалась и повелась на деньги.

Если бы она попросила, я сделал бы свадьбу не хуже.

Машины, нанятые специально для праздника, припаркованы в ряд и занимают почти все свободные места на стоянке.

Цыган сегодня у нас в роли водителя.

Мы с парнями загрузились в его машину, чтобы не брать свои, обратно поеду на такси.

Гулять я сегодня намерен на всю катушку, хочу оторваться и забыться. Две недели затворничества закончились. Принятие реальности прошло успешно. И внутри уже даже не болит.

Застолье проходит в одном из лучших ресторанов города. Расположенном не в центре, а на окраине. Масштаб феноменальный. Специально, чтобы все гости поместились и не было стычек с жителями близлежащих домов.

Музыку слышно даже на улице.

Ну не умеют цыгане гулять свадьбу тихо. День выдался солнечным и тёплым, несмотря на то, что уже середина декабря. Даже лета ждать не захотели, так торопятся.

Не удивительно. По цыганским традициям Софа старая для невесты. Девочек выдают замуж в пятнадцать лет. Просто отец Софы барон и образованный человек, он не всегда придерживается старых традиций.

Гостей больше двухсот человек, а может, и больше, затеряться в такой толпе легко.

Проходим внутрь, и я сразу обращаю внимание на разделение столов. Направо сидят женщины, все мужчины за столами слева, куда мы и направляемся.

Специально выбрали такой ресторан, чтобы на второй этаж не надо было подниматься.

Это опять же ещё одно цыганское правило. Женщинам нельзя подниматься на второй этаж, потому что её считают нечистой ниже пояса. А если она нарушит правило, то мужчина будет запоганен.

И это ещё один момент, который меня напрягает у цыган.

Мне не понять такое отношение к женщине.

По-другому воспитан.

Не может она быть грязной, если рожает детей. И уж точно почистоплотнее многих мужиков будет.

И снова я задаюсь вопрос: неужели Софа готова следовать этим правилам?