Дочь моего друга (СИ) - Салах Алайна

Бухгалтерские отчеты по «Хлеб&Соль» не впечатляют. По намеченному графику на окупаемость мы должны выйти через полтора года, а с такими цифрами этого не произойдет и за два. Поэтому я назначаю встречу Наде, чтобы обсудить дальнейшую стратегию продвижения и заодно пояснить, что наши еженедельные секс-свидания подошли к концу.

— С возвращением, Андрей, — Надя кладет руки мне на плечи и касается губами щеки. — Откуда такая срочность? Ради тебя мне пришлось отменить встречу с другим заказчиком.

— Очевидно, он не так важен, иначе бы не отменила.

Я отодвигаю для нее стул и делаю знак официанту, чтобы принял заказ. Надя профессиональным чутьем угадывает мое настроение и попыток делового заигрывания больше не предпринимает. Лицо становится серьезным, взгляд цепким.

— Я сегодня смотрел отчеты по прибыли. Очевидно, что-то вы с Кравцовой делаете не так, потому что прогнозируемых цифр я не вижу. 

— Ты сам должен понимать, что проект недавно стартовал. Первые месяцы бывают самыми сложными.

— Или самыми прибыльными при должной раскрутке. По крайней мере, с «Метелицей» было именно так.

— Это другое, Андрей. «Метелица» и твой клуб — заведения формата «лакшери». Попасть туда первым, сделать селфи, рассказать друзьям — это престижно. А сетка кафе уровня масс-маркет — это совершенно другое. 

— Напомню, что прогнозы на прибыль составлялись согласно твоим обещаниям.

— Сезонность тоже играет роль. Существует много факторов…

Надя обрывается, потому что в этот момент звонит мой телефон. На проводе Яна. Я жестом показываю ей подождать и принимаю вызов.

— Привет.

— Приземлилась?

— Да, еду в машине. Как ты?

— Нормально все. Ян, я занят сейчас. Позже тебе наберу, хорошо?

— Да, конечно, — торопливо раздается в динамике. — Не буду отвлекать.

Я кладу телефон на стол и, дождавшись, пока официант расставит тарелки, вновь гляжу на Надю. Ее лицо неуловимо изменилось: глаза смотрят с прищуром, во взгляде играют вопросы.

— Про факторы я понял. Я тебе без обиняков разложу, Надь. Бюджет на рекламу заложен большой, а деньги расходовать впустую я не люблю. Если вещь некачественно выполняет свою функцию — мы либо неправильно ей пользуемся, либо она неисправна. Твоя задача — держать руку на пульсе и вовремя это выяснить.

— Я поняла тебя, Андрей, — Надя отпивает глоток воды и промакивает губы салфеткой. — В течение месяца смотрим за изменениями в статистике, и, если положительного результата нет, будем менять концепцию.

Пока она в подробностях рассказывает о рекламных планах на ближайшие две недели, я успеваю расправиться со стейком и выпить кофе, после чего решаю, что пора.

— И второй момент, Надь. Наши отношения с этого дня — сугубо деловые.

Надя замирает над тарелкой на долю секунды, после чего медленно поднимает голову и смотрит на меня. Ее лицо походит на застывшую маску — в нем нет ни одной эмоции.

— Могу я узнать почему? Не припомню, чтобы наши встречи негативно сказывались на сотрудничестве.

— Нет, дело совсем не в этом. Ты всегда была профессионалом. 

— Тогда в чем?

Желания обсуждать свою личную жизнь у меня никогда не возникало, и уж точно оно не возникнет сейчас. Надя просто секс. Обещаний и намеков на большее я ей не давал, а потому и объясняться не считаю нужным.

— В том, что я так захотел, Надь, — удерживаю ее взгляд. 

Она смотрит на меня в течение секунды и отводит глаза. А я прошу счет.

По дороге в офис меня одолевают бесконечными звонками, и набрать Семену удается, лишь когда я захожу к себе в кабинет.

— Здравствуй, Андрей. Никак, меня потерял?

— Немного. У меня к тебе разговор был. Ты когда в офисе появишься?

— Я в субботу в Нью-Йорк прилетел. Никак Америка меня не отпускает. То одно, то другое. Мне здесь важное дело предстоит, я тебе потом как-нибудь расскажу. Надеюсь, после него плотно в Москве осяду. 

Пальцы находят ручку и со злостью вжимают ее металлическим наконечником в стол. Такова уж моя натура — если что-то решил, хочется довести до ума в кратчайшие сроки. Ну не по телефону же ему новость вываливать. 

— Понял тебя. Ладно, удачи в твоем деле.

— Я цифры по «Хлеб&Соль» посмотрел, Андрей. Не впечатляет пока.

— Да, не впечатляет. Будем решать.

Из офиса я выхожу в начале восьмого после часовой аудиенции с Мишиной на предмет покупки НДС. Залезаю на заднее сиденье и жестом прошу Петра не трогаться с места, пока набираю Яне.

Трубку она берет с пятого гудка, голос тихий, эмоций — ноль.

— Ты дома, Ян?

— Да, дома.

Вздох и пауза. Я тру лоб и изо всех сил напрягаю мозги, чтобы понять, что случилось. Днем она мне звонила, и я сказал, что перезвоню. Слово сдержал, перезваниваю. Очевидно, по женским меркам слишком поздно.

— Ян, ты обиделась, что ли?

— Нет, — тон смягчается, но все еще напряженный. — Но я весь день ждала, что ты перезвонишь.

— Был тяжелый понедельник. Они у меня часто такими бывают. Давай сразу на будущее проясним: с тобой никак не связано. Впредь буду стараться быть внимательнее, но и расстраиваться нет повода. Я позвонил сразу, как смог.

Тихое сопение и вздох. 

— Хорошо.

— Останешься у меня ночевать? Могу за тобой заехать.

— Да, — несмотря на неимоверную усталость, я начинаю улыбаться, когда слышу какой-то грохот и топот босых ног. — Через сколько ты будешь? Ты голоден? Я приготовила утку. 

— На Лесную, Петь, — говорю водителю и вновь подношу трубку к уху. — С удовольствием попробую твою утку. Буду через полчаса.

***

— Думаю, экскурсию проводить по квартире тебе не нужно, ты здесь уже была.

Яна, снимающая обувь с ног, быстро вскидывает на меня глаза, и ее щеки розовеют, очевидно, от воспоминаний. Я вешаю чехол с ее рабочей одеждой в прихожей и подхватываю с пола сумку.

— Я сама отнесу, — Яна тянет к ней руку. — Там еда.

По дороге сюда она не слезала с моих колен, но сейчас, попав в квартиру, выглядит немного неуверенной и смущенной. Суетливо распаковывает сумку, выкладывая на стол стеклянные контейнеры, громко хлопает ящиками. Со временем это пройдет.

— Будь как дома, хорошо? Ты девочка умная, со всем здесь разберешься. Я пойду переоденусь.

Когда через двадцать минут я выхожу из душа и возвращаюсь на кухню, там меня встречают сервированный стол и робко улыбающаяся Яна. 

— Ты же ешь овощи? Я дома быстро салат сделала. Утку пришлось подогреть.

— Мне все нравится, — обвожу глазами наполненные тарелки. Видно, что очень старалась. — Поешь со мной?

Яна кивает и садится на стул напротив. Подобный ужин для меня в новинку. Не сказать чтобы совсем — когда к матери заезжаю, она часто пытается меня накормить, но сейчас другое. Домашняя еда на моей кухне, видавшей лишь доставку из ресторанов, Яна в розовой толстовке, поджавшая одну ногу под себя, свежезаваренный чай. Обстановка непривычная, но отторжения не вызывает. Скорее, наоборот, расслабляет.

— Я привезла папин любимый чай, — Яна кивает на чашку. — Не знала, есть ли у тебя. Подумала, что кофе на ночь пить не стоит.

Вообще, кофе был бы неплох, потому что мне еще с час нужно будет поработать, а после обязательно заняться с ней сексом. Но обижать ее не хочу и придвигаю чашку к себе.

— Где готовить так научилась?

Яна расцветает, словно услышала самую большую похвалу в своей жизни, а я для себя отмечаю, что нужно делать ей комплименты чаще, потому что ее улыбка того стоит.

— Нравится? Вкусно? Это мамин рецепт.

— Очень, — я отодвигаю тарелку и встаю. — Спасибо, что накормила. 

Яна тоже встает, и я, обняв ее талию, притягиваю к себе. Тяжело мне проявления чувств даются. Кажется, если в голове есть, — ей они тоже должны быть очевидны. Но ни хера выходит не так. Девчонка она, пусть и особенная, но все же девчонка. И слова ей красивые нужны, и романтика.

— Ян, ты просто знай, что я все ценю, ладно? Могу забыть об этом сказать, но ценить от этого не перестану.