Алмаз (СИ) - Макарова Елена А.

— Эй! — запротестовала такой наглости и попыталась перехватить его руку.

— Тихо, — шикнул Костя, — просто проверяю, все ли в порядке с твоими чулками. Это дружеская помощь.

— Друзья меня так не лапают, — заметила и отодвинулась назад, когда его пальцы подобрались к самому краю кружева. — Либо из тебя паршивый друг, либо ты совсем не намерен со мной дружить.

— Скорей последнее, — рука пересекла последний рубеж и двинулась выше. — Ты и сама не хочешь от меня дружбы.

Надо было возразить или хотя бы брякнуть что-нибудь нелепое, но мысли разлетелись, как распуганные птицы, когда вторая рука музыканта опустилась на мою шею, и большой палец, поглаживая, закружил по коже от ключицы до подбородка, пока не достиг губ. Едва заметное нажатие — и я, повинуясь, с неожиданно томным выдохом разомкнула их.

— Послушная девочка, — его губы касались моих, когда он произносил это, и я ждала поцелуя, но парень продолжал сладкую пытку, против которой я не возражала и сама тянулась к нему за новой порцией будоражащих ощущений. В моменты просветления пыталась остановиться сама и усмирить наглые руки, которым Костя давал слишком много свободы, но в ответ получала грубый отпор и еще более откровенные прикосновения.

Невесомый поцелуй у скулы, потом в висок, и соблазнительный шепот у самого уха:

— Я знаю, чего ты хочешь на самом деле.

Если бы Костя сказал, что безумно хочу именно его, прямо здесь и прямо сейчас, я бы не стала спорить, и самое ужасное, не смогла бы сопротивляться собственным желаниям.

— Чего? — была опьянена его ласками, и едва отдавала себе отчет что говорила.

— Дать мне закончить съемки, малышка, — как ведром холодной воды окатило меня. Костя поднялся и всучил мне в одеревеневшие руки небольшой термос. — Посиди пока тут: погрейся, попей чайку, — посоветовал он, закрывая за собой дверь, а я хлопала ресницами, смотря ему вслед.

Этот гаденыш переиграл меня! Я, наивная, посчитала, что победа за мной, а оказалось, это Костя выстраивал свою стратегию.

Оставшееся время следила из окна машины за работой музыкантов, попивая чаёк, как и посоветовал Костечка, предварительно понюхав содержимое термоса: а вдруг эти гренландцы добавляют ликер и в чай?

***

Возвращение домой и последующие съемки в студии прошли без эксцессов. Я была послушной девочкой. Все-таки это работа, и для Кости было важно сделать все вовремя и качественно. На время боевые действия были отложены.

Я переодевалась в гримерке, когда без стука ко мне заглянул Костя.

— Стучаться не научили? — благо не успела раздеться.

— Я думал, — изобразил неподдельное удивление, — мы на той стадии отношений, когда это необязательно.

— Какой стадии? — возмущалась я. — Каких еще отношений?

— Межличностных, — подмигнул парень.

Я так устала, что даже не было сил вступать с ним в перепалку.

— Что ты хотел? — зная требовательного режиссера, предположила, что он зарубил уже отснятые сцены и требует все переделать: — Еще надо что-то снять?

— Только если одежду, детка, — и снова на его лице появилась ухмылка.

— Костя! — суровым голосом произнесла. Иногда я чувствовал себя рядом с ним строгой учительницей, которая без конца за что-то отчитывает хулигана.

— Ладно, Марго, собирайся, — переменился парень и заговорил серьезно, — у меня для тебя сюрприз.

Вот такие его заявления пугали меня больше любых фильмов ужасов.

— Какой еще сюрприз?

— Сюрпризный сюрприз, — вернулась шутливая манера говорить.

— Может, не надо? — с надеждой посмотрела на улыбающегося парня.

— Надо, Марго, надо!

Женское любопытство — великая сила, которая заставляет тебя забыть об осторожности и здравомыслии и идти по шаткому мостику. А все из-за кого? Мужчин, которые нас и приводят на этот самый путь.

Так и я стояла перед большой мерцающей вывеской и с трясущимися коленками, каждые пару секунд порываясь сбежать от Кости.

— Я не могу! — в сотый раз заявила. — Не могу!

— Это совсем не страшно, — увещевал меня парень, — и не больно.

— Врешь! — я была готова расплакаться, как маленькая девочка. — Я знаю, это больно!

— Терпимо, — признался, — но никто еще от этого не умер.

— Я буду первой!

Костя положил ладони мне на лицо, призывая смотреть ему в глаза.

— Послушай, детка, я останусь с тобой. Хочешь, буду держать за руку? — я закивала. — Тогда пошли, — он взял меня за руку, и мы вошли в татусалон.

Помещение чем-то напоминало стоматологический кабинет: похожее кресло и жутковатого вида приспособления, призванные делать людям больно. Встретил нас такой же пугающий мастер, сплошь покрытый татуировками. Таким я и запомню своего убийцу.

Рисунок выбирать долго не пришлось — Костя принес свой эскиз, поэтому меня сразу усадили в пыточное кресло. Пару раз у меня еще случались приступы паники, которые я смогла побороть, но как только увидела в руках мужчины «орудие смерти», захотела с воплями удрать.

— Костя, — жалостливо пропищала, когда раздался жужжащий звук аппарата. Музыкант, наверное, уже устал слушать мое нытье и уговаривать и просто поцеловал.

Костя сдержал обещание и всю процедуру не выпускал мою руку. Я старалась забыться и с закрытыми глазами вспоминала приятные моменты из своей жизни, но неизменно возвращалась к тому, когда получила шрам, что сейчас пыталась скрыть татуировкой.

После того как все закончилось, я с опаской посмотрела на свое плечо в предоставленное мне небольшое зеркало. Кожа покраснела и чуть припухла, но рисунок выглядел изумительно. Тату повторяла тот рисунок, что Костя нанес мне ручкой в Нууке. Больше не было страшного изъяна, а выглядело все так, словно кто-то посыпал меня волшебной переливающейся пыльцой. Я перестала быть уродливым монстром, а стала волшебной феей.

— Ну как? — услышала над ухом осторожный вопрос Кости. — Нравится?

— Угу, — я прикусила губу, чтобы в этот раз действительно не разреветься, но это все равно произошло.

Костя обнял меня, и я рыдала, уткнувшись ему в шею. Я была благодарна ему за такой сюрприз, но еще больше за то, что он ни о чем не спрашивал.

Я снова почувствовала себя беззащитным ребенком — когда тебя крепко держат за руку и уверенно ведут за собой, и не надо выбирать тот или иной путь, задумываться о правильности решений. Рядом есть тот, кто позаботится обо всем этом сам.

[1] Автор: Дора Коуст

7. Дураки и любовь

Я проснулась посреди ночи от собственных рыданий.

— Снова тот сон? — догадалась обо всем прибежавшая ко мне в комнату Аня. Бессознательно я положила ладонь на шрам, теперь скрытый под татуировкой. Была бы рада навсегда вытравить из своей головы воспоминания о том дне, когда появилась эта страшная отметина, но вопреки моим желаниям они останутся со мной навсегда. Теперь они часть меня.

— Я в порядке, — старалась избавить подругу от тревог и поскорей отправить спать. Не любила, чтобы кто-то был свидетелем таких моих приступов.

После долго затишья кошмары снова вернулись, и на это должна быть причина. И она была — Костя. Он слишком близко подобрался к моему сердцу.

Музыкант был не тем человеком, в котором я нуждалась на данном этапе. Я хотела спокойствия, надежности и избегать слепящих и приводящих мою, до этого размеренную и устоявшуюся, жизнь в хаос фееричных вспышек событий и чувств. Костя категорически не походил на того, кто мог бы мне это дать. Безрассудный, эмоциональный. Он источник тревог и переживаний.

Аня, ничего не говоря, вышла из спальни и вернулась через минуту с парой таблеток и стаканом воды — она хорошо знала, что делать в этой ситуациях. Ей не впервой видеть меня в таком разбитом состоянии.

Моя каждодневная собранность и приподнятое настроение порой сменялись такими эпизодами уныния и апатии. И это было мне неподконтрольно — я не могла управлять своим снами, вернее, одним единственным, который уже на протяжении нескольких лет преследовал меня. Он всегда был таким ярким.