По пути (СИ) - Неиванова Елена

- Дох*ра причин, я даже не знаю, с какой начать, — достал сигарету, постучал фильтром об стол легонько, словно решаясь на откровенность. Балансировал на грани, между тем, чтобы вывалить на стол все, что накопилось и тем, чтобы закрыть рот и не распинаться перед этой бестолковой.

- У меня детство тоже не сахарное, — исподлобья взглянула на парня и решила вставить свои пять копеек. Засунула в рот небольшой соленый помидор и поморщилась.

— Че настолько не сахарное, что твой батя мамку как свинью зарезал в собственной квартире? Потом присел на х*р* ву тучу лет и помер от тубика, не выходя на волю? — поднес сигарету ко рту и щелкнул зажигалкой. Все таки сорвало стоп — кран и этот мрачный поезд из детства, с отвратительным скрежетом и лязгом возник перед глазами.

Не хотел, не собирался ворошить прошлое, даже где — то в глубине своей души, а тем более озвучивать это малознакомой девке. А с другой стороны — может именно потому что она проходная, малознакомая так неотвратимо хотелось облегчить душу.

- А почему? — стараясь не показывать ужаса на лице, спросила Яся.

— Да мужика она в дом притащила, пока он в командировке был, а люди добрые донесли. Мужик со второго этажа сбежал, а она не успела, батя справедливый, но горячий был, вот и сказочке конец. — закурил и перевел тяжёлый взгляд на Ясю.

Выстрелил глазами, полными подавленной агрессии и боли. Только осевший порох в серой окантовке показывал, насколько все давно было пережито, утрамбовано.

- А дальше что? — не зная откуда взялась такая смелость, спросила Яся, переставая жевать шкурку от помидора.

— А дальше я из школы пришел. Дома следаки, она на полу, прикрытая, я даже лица ее больше не видел, на похороны не взяли, отца увезли и больше я его тоже не видел. Тетка меня взяла под опеку, мразота старая. Запомнилось, как первую ночь спал без них, пока она с Ростова ехала. Соседка заглянула пару раз за вечер. Постель сам расстелил, кое — как, полночи смотрел в окно, ждал, что отец вернется, я же ничего еще не понимал, пока те же добрые люди не донесли, не разжевали… В детдоме и то лучше было, чем с теткой.

Яся сменилась в лице, не смогла больше сдерживать тех эмоции, что накрыли после этой короткой, но пронзительной исповеди. Старое, почти забытое, родом из детства всколыхнулось в груди, защемило, наполнило пальцы колючими иголками.

- А дальше?

— Че, хочешь пожалеть меня? Иди к Малахову тогда, там и похуже есть истории, — налил полный стакан, самогонка полилась через край, потекла струйкой по клеенке, а дальше вниз, на колени. Лис отпрянул, расставив ноги широко и отодвинулся на стуле. Яся молниеносно отреагировала, поднимая край клеенки.

- А мой отец всю молодость бил маму, — сжала губы и подставила ладонь, собирая жидкость обратно, — У тебя все случилось внезапно, а я с детства помню, как он напьется и трясет ручку двери, пытаясь войти в комнату. Она строила баррикады, как на войне, столом подпирала, а он все равно прорывался. Сильный был, в органах работал, — отпустила клеенку, когда мужские пальцы ее перехватили.

- И тебя? — мрачно поинтересовался, наконец, встретившись с ней взглядом.

— Меня нет, — встала, в поисках тряпки. — Я совсем маленькая была, совесть, наверное, не всю пропил. Хотя несколько раз мне по касательной доставалось, когда маму защищала. Помню напьётся в пятницу и приносит мне конфет. Я с детства ненавижу запах сосалок, особенно "барбариски".

- Резонно, — затянулся, свободной рукой удерживая клеенку в прямом положении. Вскоре подоспела Яся и аккуратно промокнула жидкость старой тряпкой.

— А дальше чего? — внезапно проснулся интерес и Лис не мог его не удовлетворить. Выпустил дым в темноту и попытался отыскать глазами силуэт Ярославы.

— Она потом подала на развод и уехала к бабушке, а он умер, непонятно отчего, говорили вроде цирроз, я не вдавалась, — вздохнула тяжело и посмотрела на тлеющий кончик сигареты.

- Да, у нас определенно есть повод выпить, — заплетающимся языком произнес, затушив сигарету о край сковородки.

— Ну ты и свинья, — ударила по руке, вскочив с места.

- Да, хреновый я попутчик, я тебе честно скажу, — снова откинулся на спинку стула и ощутил, как алкоголь вскружил голову, покачивая тёплыми волнами.

- Давай спать, завтра рано в путь, — произнесла Ярослава строго, по — матерински и убрала сковородку подальше от парня. — Слышишь, Илья?!

— Пфф, — выдохнул брезгливо. — Зови лучше Лис. Это мое погоняло, среди своих.

— Оно тебе больше подходит, — улыбнулась Яся, пошатнувшись, с трудом удерживая тяжёлую чугунную сковородку.

Глава 17

В полной темноте, лежа в разных углах, Яся и Лис были куда ближе друг к другу, чем вчера, сидя спиной к спине в тесном шалаше. Закрывая глаза, она снова и снова вспоминала его слова, пропуская каждое через сито своей души. Вот только ничего на поверхности не осталось, все ушло и впиталось, словно вода, наполняя душу невообразимой горечью и сожалением. Представила, будто наяву, каково ему было, мальчишкой в полной безызвестности. А потом детский дом! Что она знала о нем? Да, пожалуй, ничего существенного, только короткие зарисовки из книг и фильмов. Наверное, там было несладко. Вспомнила момент, когда столкнулась с ним нос к носу, каким он был каменным, как грубо крутил ее по земле, обыскивая. Никогда не встречала таких безжалостных людей. Да и людей с такой судьбой тоже не встречала..

- А из детского дома тебя никто не усыновил? — в темноте прозвучал вкрадчивый женский голос.

— Нет. Всем нужны были маленькие, миленькие детишки, а я был мелкой неуправляемой сволочью. Некондиция. Да и хилый, думали, больной.

— Самокритично, — протянула Яся и положила ладонь под щеку. — Получается, до конца там был?

— Да, спи, — оборвал нить диалога, не собираясь более ворошить все это болезненное нутро, оно и так за последний час разодрано в мясо.

— А родственников неужели больше не осталось? — не унималось горячее девичье сердечко.

— Дед с бабкой по отцу жили за Уралом, я их видел раза три в жизни, не знаю, живы или нет. А по матери только бабка, я ее терпеть не мог с детства, она рано умерла.

— А их найти не хотел? Почему они не забрали тебя?

— Да х** знает, опеку спроси, может и предлагали, я не помню ни хрена. По факту никто больше не стал впрягаться, можешь это принять как факт? Или тебе сочинить сказку на ночь, с хэппи эндом, чтобы ты могла сладко уснуть?!

— Спокойной ночи, я все поняла, — смиренно хлопнула ресницами и замолчала.

— Угу, — с трудом устроился на полу, касаясь голой спиной старого атласного покрывала.

Лис не смог уснуть. Странное возбуждение от душевного освобождения ощутил, будто скинул половину груза с души. Только вот куда? Кому?

" Девчонке, которая сама как пришибленный кузнечик, чего- то дёргается, а цели нет, видно мать всю ее затюкала. В мужиках еще не разбирается, за меня уцепилась, будто я смогу ей чем — то помочь. А чем? Ну выведу я ее, что само по себе, под вопросом, а дальше? Найдут ли ее бычары эти или не станут связываться. Хрен знает, как карта ляжет.." — откинул руку в сторону и ударился пальцами о край шкафа. Прервал несвойственную рефлексию.

Яся вздрогнула, перевернулась на бок, кровать заскрипела. Он, кажется, встал и прошел мимо, также скрипя половицами.

- Ты чего не спишь? — прошептала ему в спину и приподняла голову с пледа. Напротив ярким пятном светлела печка.

- Курить пойду, — бросил коротко и прошел мимо.

Ночь была тихая, но холодная. Воздух, словно хрусталь звенел сквозь тихий шелест листвы бодрящей свежестью и чистотой. Россыпь звёзд раскинулась мерцающим шлейфом над головой. Казалось, протяни ладонь и они ссыпятся в нее с

тихим звоном. Сел прямо на ступени и вытянул ноги. Посмотрел на сигарету и улыбнулся, вспомнил, как впервые стащил сигарету у отца в пять лет и закурил, с дуру, прямо в туалете. Ох и оттаскал за ухо! Впервые в жизни причинил боль. За дело. Хотел, как лучше. " — закурил, ощущая, как ухо буквально горит памятью. Затянулся, задумался. Впалые скулы стали еще более резкими, черты лица прямыми, лишенными всяческой мягкости.