Ты никогда не станешь моим (СИ) - Ридд Анастасия

– Я просто не знаю, что сказать, Костя, – в моей голове все становится на свои места. – Это так мерзко для женщины. Да и вообще для любого человека.

– Поэтому в тот день я решил встретиться с тобой и узнать, как все было на самом деле, потому что наконец понял, что новость о твоей беременности могла оказаться правдой, – он делает небольшую паузу. В глазах Лисянского отражается боль и сожаление, но уже ничего исправить нельзя. Все произошло так, как произошло. – Но тогда ты обманула меня, Кать. Я был разбит, а ты собиралась замуж. И я решил, что не имею права портить твою жизнь, когда ты только обрела счастье. Жаль, тогда я не знал, что ваш брак был ненастоящим.

Я пытаюсь переварить все, что только что услышала, но это дается мне с большим трудом. Как столько времени можно было жить в сплошной лжи, даже не подозревая об истинном положении дел?

– По отношению к тебе я поступил как последний ублюдок, Катя, и за это хочу попросить прощения. Я понимаю, что ничего уже не вернуть, но все же надеюсь, что ты сможешь найти силы простить меня. Хотя бы ради нашего сына, – Костя не сводит глаз, а я не знаю, куда деть свои. Я будто снова и снова проживаю то, что происходило в прошлом году. Мне вновь больно, а теперь, зная, что и Лисянскому было не сладко, мне больно вдвойне.

– Я просто не знаю, что сказать, Костя, – тихо роняю я.

– В тот день, когда ты сообщила мне о беременности, я получил повторное подтверждение о своем мнимом бесплодии. Представляешь, с утра мне сообщают эту новость, а в обед ты говоришь, что беременна от меня. Я не оправдываю себя. Я не имел права так с тобой обращаться, – в голосе Кости слышится раскаяние.

– Хотя бы теперь ясна причина, – горько усмехаюсь я. – Так, мне уже пора…

– Я на машине, – говорит Костя, – так будет быстрее.

До моего дома мы едем в полном молчании. Итак было сказано слишком много за один вечер. Я думаю о том, что все могло быть по-другому. И что рождение и первые месяцы жизни Макса его отец не пропустил бы.

Если бы в прошлом году я подтвердила свою беременность при встрече с Лисянский, то сейчас не пришлось бы думать, что делать дальше.

– Позволь мне быть рядом, Катя, – говорит Костя, останавливаясь возле моего подъезда. – С сыном. И с тобой.

Довольно холодно прощаюсь с Костей, после чего вхожу в подъезд своего дома. Я вызываю лифт и, прислонившись к стене, терпеливо жду. Все эмоции высасывает разговор, который уже давным-давно мог бы состояться, если бы мы просто говорили, а не таили несуществующие обиды друг на друга. Я понимаю головой, что именно с этого момента начинается новая глава моей жизни, в которой неотъемлемой частью будет являться Костя. Хорошо это или плохо, пока неясно, но факт того, что у нас есть сын, остается фактом.

Я из тех людей, которые считают, что нужно давать шанс тем, кто оступился, и если человек этим шансом не воспользуется, то так тому и быть. Взять хотя бы ситуацию с моей матерью, которая бросила нас с отцом в самый сложный период жизни. Я заканчивала школу, а папа из кожи вон лез, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Она же выбрала другую жизнь. Этим все дело и должно было кончиться, потому как моя мать никогда не нуждалась ни во мне, ни в отце. Я негласно давала ей шанс за шансом, но матери было наплевать. Она объявилась только тогда, когда узнала, что наши с папой дела пошли в гору, на сто в ответ получила прямое и равнодушное "пошла ко всем чертям". Я выросла и перестала в ней нуждаться, но юношеская боль все равно осталась, потому как она мне очень и очень была нужна именно в тот период. По этой причине мое сердце бесконечное число раз прощало ее. А сейчас, глядя на Лисянского, который тянется к сыну, я не могу перечеркнуть своим не самым приятным опытом, обе жизни. Но если же Костя решит, что ему не нужен этот шанс на воссоединение с ребенком, то больше я не предоставлю его. Теперь же, опираясь на свой опыт, я пойму, что для человека важно совсем иное

Но я не могу не думать и о другом. Взаимоотношения с сыном – это одно, но есть ещё и мы с Костей. Вернее, то, что от нас осталось, если вообще когда-либо существовало. Мы, наконец, выяснили все, что стояло преградой, вот только имеет ли сейчас все это какой-то смысл – большой вопрос. До сих пор я не могу простить ему того отношения, с которым он вышвырнул меня за дверь. И если хотя бы на секунду представить, что мы снова могли бы сойтись, это разъедающее чувство не прошло бы незаметно. При любом случае я бы просто напоминала ему от этом. Поэтому лучшее, что сейчас мы можем сделать, – это быть родителями Макса, общаясь друг с другом только на тему сына.

Двери лифта открываются и я нажимаю кнопку нужного этажа. Прислоняюсь к одной из стенок и закрываю глаза. Радуюсь, что живу высоко, потому как смогу ещё несколько секунд побыть наедине со своими мыслями.

Осторожно открываю дверь в квартиру, как вдруг слышу плач своего сыночка. Лия успокоивает его всеми возможными способами, но тревога, рожденная в материнском сердце, никак не отступает.

– Привет, моя дорогая! – шепчет Лия, притворяя дверь, ведущую в спальню. – Спит очень беспокойно. У Маси лезут зубки, Катюш, придется проявить чуточку терпения.

– Да, конечно, – рассеянно произношу я. – Лия, вы с папой уезжаете в командировку? Он упоминал на днях.

– Да, Катенька, мы летим на пару недель, – осипшим голосом произносит она. – Тебе придется справляться самостоятельно эти дни. Либо все же прибегнуть к услугам няни.

– Есть ещё один вариант, – обреченно вздыхаю я, вспоминая как этот "вариант" буквально умолял дать ему шанс. – Костя хочет участвовать в жизни сына.

– Отличная новость. А чего кислая такая? – Лия собирает сплю сумку, проверяя, не забыла ли ничего.

– Я сегодня узнала обо всех причинах наших взаимоотношений с Костей, Лия. Прости, мне бы не хотелось выливать на тебя все свои проблемы, – я плюхаюсь на диван, закрывая лицо руками, и глотаю соленые слезы, которые неконтролируемой рекой струятся по моим щекам.

– Нашел всё-таки… Я была уверена, что не станет искать, потому как он находился в таком разбитом состоянии, а тут ещё и новость твоих взаимоотношениях с Миром. Беднягу и вовсе это подкосило, – она присаживается рядом и проводит рукой по моим волосам. – Хочешь дать ему шанс?

Я думаю, рассуждаю и понимаю, что не готова.

– Шанс на сына он получил, – тихо говорю я.

– Но не на тебя, – заканчивает моя мачеха за меня, а я отрицательно качаю головой.

Мы ещё около получаса за чашкой горячего и ароматного чая беседуем о жизни, и я немного прихожу в себя. Лия уходит, а я погружаюсь в работу, потому как сна до сих пор нет. Открываю глаза от компьютера и замечаю, что на улице уже начинает светать. Я непроизвольно нажимаю кнопку разблокировки телефона, и на экране высвечивается сообщение от Лисянского.

"Кать, я улетел из города, думаю, на непродолжительное время, но пока сложно сказать, когда вернусь. По приезду все объясню."

Я резко отбрасываю телефон в сторону, понимая, что все слова Кости вновь теряют всякий смысл. На что я вообще надеюсь и рассчитываю? Сказал, что хочет быть с нами, а я и уши развесила? Ну уж нет, с меня довольно. Даже если и причина веская, в чем я, по правде говоря, очень сомневаюсь.

Глава 21

Катя

– Кать, тебе точно никакая помощь не понадобится? – Лия, наверное, в десятый раз задает один и тот же вопрос, а я вновь отрицательно качаю головой. – Я очень переживаю. Мы ещё не уезжали так надолго.

– Лия, милая, все в порядке, – я улыбаюсь женщине, которая судорожно собирает чемодан, то и дело сокрушаясь о том, что они с отцом вынуждены оставить нас с Максом на пару недель.

– Вы можете полететь с нами, – она снова пробует эту версию, но заметив мой предупреждающий взгляд, в очередной раз сдается.

– Лия, эта поездка крайне важна для нашего предприятия в целом. А ты как никто другой сможешь помочь отцу сориентироваться на месте. Ты владеешь информацией в целом, в то время как отец некоторые моменты знает лишь поверхностно, – отвечаю я, играя с сыном на полу в гостиной. – Тем более, в самом крайнем случае у меня есть Еся, которая ни при каком раскладе не откажет мне.