Предатель. После развода (СИ) - Арская Арина

Или потому что хочу утереть милой улыбчивой Диане нос и оставить ее без Германа?

В первом варианте я придурочная истеричка, но влюбленная, а во втором — тварь.

Высокомерная тварь, которая потешит себе эго, а после опять вернется к скуке и раздражению.

— Ты не переживай, — Диана держит сумку двумя руками за ручки и смотрит на меня с улыбкой, — им надо привыкнуть ко мне.

— Ты его любишь?

Книги, фильмы, песни почти всегда о любви между мужчиной и женщиной.

Сколько придумано метафор и эпитетов, чтобы выразить это загадочное чувство, которое, как говорят, должно быть бескрайним и светлым.

Говорят, что любовь прощает.

Любовь понимает.

Любовь ждет.

Любовь греет.

Только вот почему с любовью рядом всегда идет боль?

Ревность?

Страх?

И даже гнев?

Почему из-за любви убивают? Почему из-за любви множество женщин воет в подушку, будто их режут наживую?

— Конечно, люблю, — Диана даже немного краснеет, но, может, это от кусачего холода.

Каждый, похоже, свое понимает под любовью, и многие, как и я, совершенно ее не понимали.

Да, она о страсти, о нежности, о тоске, но она она может сойти на нет, если не взять за нее ответственность.

Вот оно.

Любовь может сама разгореться, вспыхнуть, но если не будешь подкидывать дровишек в огонь, то она сойдет на нет.

Если в любви нет ответственности, то не будет она прощать, понимать и принимать. И греть. И ждать.

На крепкую и сильную любовь, которая делает мир лучше и которая дает чувство безопасности и дарит уверенность, способны зрелые личности.

И эта любовь она же не о взрывах, не о виражах. Она именно об ответственности, которой у меня по отношению к Герману не было.

И речь не о том, что я должна была за ним, как за сыночком, бегать. Не-а. Речь о приоритетах, которые можно правильно расставить, когда понимаешь ценность человека рядом.

И такие дуры, как я, ценность близких людей понимают только тогда, когда они их теряют.

Когда приходит осознание того, что работать важно не только над своим брендом одежды, но и над отношениями с близкими людьми, которые ждут, что они важны для тебя.

И два года я была без мужчины еще по причине того, что мне было лень вступать в новые отношения и тратить энергию на потенциального партнера.

Вот еще одна истина.

В любовь надо вкладывать время и силы.

За яркими моментами с поцелуями и объятиями, которые плавят тебя изнутри нежностью и восторгом, остается реальность с теми моментами, когда мало романтики и много обыденности.

А я ненавижу обыденность.

Только она плотно обосновалась в нашей жизни с Германом, так я начала от нее прятаться в мастерской за смелыми и яркими платьями.

Ведь я считала, что любовь не про обыденность.

Да вот только именно в обыденности может быть очень много любви и заботы.

Завтраки, например.

Чашка кофе и тихое ворчание, что опять не выспалась.

Списки продуктов, что отсылаешь сообщением мужу, а он присылает смайлик с поцелуйчиком и пишет “принято”.

Вопросы, что приготовить на ужин, а после воспитательные беседы с сыном, которому объясняешь, что нельзя целыми днями кушать сосиски с макаронами.

Сортировка белья на стирку. Был особый кайф кидать белые рубашки Германа в отдельный сугроб. Однажды в этот сугроб Борька кинул свои грязные штаны, которые он измазал в каком-то мазуте.

После он ручками пытался отстирать черные пятна с рубашки под строгим контролем Германа.

Воскресные поездки в супермаркет и капризы Борьки, что он хочет домой.

— Я с твоей младшей сестрой виделась, — Диана вырывает меня печальных мыслей. — Я с Германом уже поговорила насчет этого… — мнется несколько секунд, — я думаю, что он влюблена в Германа.

— Правда? — блекло спрашиваю я.

— Поговори с ней, пожалуйста, — улыбается. — Как старшая сестра. Меня немного напугало, что она меня выследила. Это ненормально.

— Ты ее тоже напугала, — поднимаю ворот пальто под порывом ветра.

— Я? Почему? — Диана смеется. — Я старалась быть вежливой.

И тут я понимаю, что она ловко и мягко перевела тему с Германа и ее любви к нему, на мою сестру.

— Не знаю, — тихо отвечаю я.

— В любом случае, я думаю, что холодно и нам стоит подняться к детям и Герману, — кивает, соглашаясь, что можно закончить разговор о моей сестре. — Или ты уходишь?

Глава 48. Вы справитесь

Если дурная истеричка, которая не знает, чего хочет, то Диана охренеть какая продуманная девица.

И такой надо родиться.

У нее в крови быть милой хитрюшей, которая сумеет в любой ситуации обыграть самую плохую карту в своих интересах.

Сейчас я оказалась в сложном положении.

Если на ее вопрос “или ты уже уходишь?” я отвечу утвердительно, то я подтверждаю свое фиаско и уступаю ей место.

Если же я сейчас вернусь в квартиру Германа вместе с ней, то это тоже мой личный унизительный проигрыш.

Я, по сути, принимаю ее в качестве новой женщины Германа.

Прикусываю язык и медленно выдыхаю.

Хватит, Анфиса везде видеть и искать гонку, соревнование и конкуренцию.

Важно то, чего я сама хочу.

Уйти или остаться без привязки к Диане и ее роли в отношениях с Германом. Я ничего не должна ей доказывать.

Делаю глубокий вдох и говорю:

— Я пойду. Я думаю, что Герман справится с детьми, и это уже его задача вас всех как-то помирить.

Когда Герман вступал в новые отношения он должен был осознавать то, что дети могут взбрыкнуть, и в моем контроле он не нуждается.

К тому же я не хочу мешать ему в строительстве новых отношений с другой, если он действительно этого хочет.

Я знаю, что он хороший отец и не даст наших детей в обиду.

Да и наши дети сами не позволят их обижать. Они могут быть теми еще занозами в заднице.

Дианка офигеет от сладких пупсиков Германа, который точно никогда от них не откажется, даже если у него появятся еще дети.

Оно много в них вложил, а за часы общения с Афинкой боролся и не отступал.

— Да, конечно, справится, — тихо соглашается со мной Диана. — Он хороший папа.

Может, мы все ошибаемся насчет Дианы, и она — хороший светлый человечек, который будет рад тому, что Герман сохранит крепкие отношения с капризными детьми от первого брака?

— Ладно, — достаю ключи от машины из кармана. — Веселитесь.

Несколько шагов к парковке, и окликаю Диану:

— Подожди.

— Да, что такое?

Наверное, я бы предпочла, чтобы Диана была наглой хабалкой. С такими легче, и с ними все сразу понятно, а тут под доброжелательностью подозреваешь всякое нехорошее.

— Надо, наверное, обменяться номерами телефонов, — предлагаю я, — чтобы мы были на связи. Я все-таки, как мама, буду волноваться как там мои птенчики, и как у вас там общение складывается.

— Да, конечно.

Опять сходимся у песочницы и обмениваемся телефонами.

— Знаешь, — Диана прячет смартфон в карман коротенькой курточки и поднимает мягкий и одобрительный взгляд, — я рада. Ты поняла, что вам больше с Германом не по пути, — дружелюбно так улыбается, — при первой встрече, не буду врать, мне показалось, что ты из тех бывших жен, которые достают мужей, — поправляется, — бывших мужей. Не дают с детьми встречаться.

Так.

Диана немного осмелела, и начала меня покусывать?

— Ну что ты, — я копирую ее улыбку. — Я понимаю, что Герман — отец.

А давай и я с тобой поговорю на твоем же языке. Тоже сыграю в милую дурочку, которая умеет мило хлопать ресничками.

— Да, конечно, я за то, чтобы наши дети и с ним жили, — киваю, — а то их связь истончится, а никто из нас этого не хочет. Роль папы для деток очень важна. Особенно для Борьки в его возрасте, — вздыхаю, — поэтому я приняла его желание жить с отцом на постоянной основе.

— Борька просто проверяет границы.

Да ты ж моя экспертка в подростках.

— Может быть, — соглашаюсь я и смеюсь, — но быть паникующей наседкой, которая зазывает цыпленочка обратно под свое крылышко не буду.