Пробуждение Оливии - О’Роарк Элизабет

– Я не смотрю «Проект Подиум».

– Ты уходишь от ответа, – смеется он.

– Мне нужно подумать. – Я почти улыбаюсь. Эван начинает есть.

– Ты думай. А я просто буду есть свой завтрак.

– Это не значит, что собираюсь подумать над твоим предложением прямо сейчас, – возражаю я. – Я не буду принимать решение спонтанно.

– Ну, я все равно продолжу свой завтрак. Так что просто притворись, что я твой приятель. Твой мегагорячий приятель, с которым ты втайне хочешь встречаться.

Я позволяю себе небольшой смешок. Я не собираюсь с ним встречаться. Не собираюсь. Но не могу сказать, что это худшее предложение, которое я получала.

Глава 29

Уилл

Я перешел черту. Мой гнев, моя реакция на ту ситуацию…

Все это было совершенно неправильно.

Я в этом уверен, потому что после разговора с Оливией я представил, как бы отреагировал, если бы это Бетси, или Ханна, или любая другая девушка из команды напилась и спровоцировала драку. Я бы винил тех, кто провинился на самом деле, – двух идиотов, которые подрались. Но это была не Бетси и не Ханна, это была Оливия. И, кажется, она делает со мной что-то такое, чего не делает никто другой. Если быть честным, больше всего меня разозлила не история с дракой: больше всего меня разозлило то, что она ушла с кем-то с той вечеринки.

Я знаю, что мне нужно сбавить обороты, поэтому так и поступаю всю оставшуюся неделю. Я не разговариваю с ней без необходимости – даже не смотрю на нее без необходимости. Возможно, это вредит ее тренировкам, однако им нанесет еще больший вред моя неподобающая вовлеченность в ее жизнь.

Тем не менее к началу следующей недели состояние Оливии гарантирует, что я больше не могу ее игнорировать.

Во вторник на дневной тренировке я сразу замечаю, что с ней что-то не так. Она справляется с четырьмя забегами на восемьсот метров, но при этом устает намного больше обычного. В такие дни на ее лице появляется выражение мрачной решимости, будто она готова скорее умереть, чем сдаться. И все-таки Оливия еле держится.

В конце пятой восьмисотки я уже не могу просто стоять и смотреть. Я ее окликаю; когда она оборачивается и встречается со мной взглядом, в ее глазах отражается паника, и я понимаю, что она вот-вот потеряет сознание. Я тут же бросаюсь к ней, даже до того, как она начинает падать, однако все равно не успеваю подбежать, прежде чем Оливия оказывается на земле.

Когда она упала в обморок в прошлый раз, я был просто обеспокоен. Теперь же меня охватывает неконтролируемый страх, поскольку я волнуюсь за нее немного больше, чем следовало бы. К тому моменту, когда она наконец открывает глаза, ее уже окружает вся команда.

– Оливия, ты знаешь, где ты находишься?

– Да, – выдавливает она. – Я в порядке. Дайте мне встать.

Я назначаю Бетси за главную и отвожу Оливию к себе в кабинет, чтобы обработать ее порезы.

– У тебя была тяжелая неделя, – отмечаю я, снимая пластырь с ее колена. – В чем дело? Нервничаешь из-за соревнований?

Она вздыхает, уставившись в окно за моей спиной.

– Теперь все ждут, что я прибегу первой.

Хотел бы я сказать ей, что она ошибается, но это не так. Ни у кого в команде достижения Оливии больше не вызывают удивления или трепета. Теперь от нее ожидают выдающихся результатов, и, как бы она ни старалась отталкивать окружающих, я знаю, что ей не нравится их разочаровывать.

– Дело только в этом? Или ты волнуешься из-за того, что в этот раз не будешь ночевать у моей мамы?

Следующее соревнование проходит слишком далеко, чтобы мы могли добраться туда за один день, поэтому вместо дома моей матери мы проведем ночь накануне события в гостинице.

– Немного. – Когда она отвечает, ее поза чрезвычайно напряжена, как будто Оливия пытается сдержать правду.

– Что ты обычно делаешь, когда тебе приходится ночевать в гостинице? Такое ведь уже должно было случаться. И если ты с кем-то делишь комнату, то не получится всю ночь не спать.

К моему удивлению, ее скулы окрашивает намек на румянец. Я и не думал, что она способна смущаться.

– Обычно я говорю тем, с кем живу, что убегаю тайком.

На следующем вопросе мой голос звучит более гневно, чем должен:

– Убегаешь для чего?

– Чтобы раздавать еду бездомным, – огрызается она. – А сам как думаешь? Я их убеждаю, что остаюсь с кем-то из парней.

– И правда остаешься?

– Как мне это поможет? Думаешь, у меня меньше шансов сбежать из комнаты парня, чем из своей? – В этот момент напряжение, о котором я даже не подозревал, слегка спадает.

– Так что ты на самом деле делаешь?

– Выхожу на улицу и гуляю, чтобы не заснуть. Если мне удается найти какое-нибудь заведение, которое открыто всю ночь, я пережидаю там. А когда начинаю засыпать, снова гуляю.

– Оливия, гулять всю ночь перед забегом немногим лучше, чем пробежать шесть миль накануне. На этот раз ты не можешь так делать.

– Ну и каков твой гениальный план, Уилл? – Она усмехается, откинувшись на спинку стула. – Собираешься привязать меня к кровати? Потому что предупреждаю сразу: мне такое очень нравится.

Хвала небесам, я сейчас сижу за столом, потому что определенная часть моего тела реагирует на ее слова так, словно я не ее тренер, а она не запретная для меня территория…

– Нет, – отвечаю я, закрывая глаза в попытке выбросить этот образ из своей головы. – У меня идея получше: ты остановишься в одной комнате с моей мамой.

Глава 30

Оливия

Сперва я отказываюсь. Меня ужасает сама мысль, что я могу навредить Дороти, когда буду не в себе, и даже не замечу этого. Но Уилл обещает, что займет соседнюю комнату, а его мама не будет пытаться меня остановить, – и ему удается меня убедить. Я очень ценю то, что они для меня делают, правда, но все равно отстойно, что все будут думать, будто я живу в одной комнате с Дороти из-за своей плохой репутации.

В пятницу днем мы залезаем в автобус до Нью-Мексико, и Брофтон усаживает свою нахальную задницу рядом со мной.

– Слышал, ты будешь ночевать с мамой Уилла, – говорит он с усмешкой. – Видимо, нам придется вести себя потише, когда я проберусь к тебе в комнату.

– Если бы ты пришел в мою комнату, я бы и так вела себя очень тихо, – смеюсь я. – Мне бы наверняка даже не пришлось просыпаться.

– Продолжай во мне сомневаться, Финн, – отвечает он, широко ухмыляясь. – От этого будет только приятнее, когда ты начнешь выкрикивать мое имя.

– Единственное, о чем бы я кричала с тобой, – чтобы мне кто-нибудь принес лупу.

Все вокруг смеются, однако плечи Уилла напрягаются, из чего я делаю вывод, что он нас слушал и остался недоволен. Ну и пошел он. Я не монахиня и не давала обет безбрачия, когда вошла в команду.

Разговор переходит к распределению по комнатам и тому, сколько ребят вместо ночевки с командой остаются с родителями. Я мысленно отключаюсь, глядя в окно на горный пейзаж. Но мое созерцание прерывает долбаная Бетси, которая намеренно повышает голос, чтобы я ее наверняка услышала:

– Почему твои родители никогда не приходят, Финн? Должно быть, ты им нравишься не больше, чем всем остальным.

– Зато я удивляюсь, что твои вообще утруждаются, – парирую я. – Учитывая, что ты никогда не приходишь к финишу среди первых.

– Хватит, – сдержанно произносит Уилл, даже не поворачиваясь.

Мне не нравится, что он нас одергивает, словно каких-то детей, но, по крайней мере, он позволил мне оставить последнее слово за собой.