Темные времена (ЛП) - Джуэл Белла

— Не могу думать об этом прямо сейчас. Могу думать только о том, как бы нам поскорее убраться отсюда.

Он качает головой, закрывает глаза и прерывисто вздыхает.

— Я грёбаный идиот.

Да.

Он такой.

Но он всё равно мой брат. Я протягиваю руку и беру его за подбородок, сжимая достаточно сильно, чтобы он мог встретиться со мной взглядом.

— Да. Ты грёбаный идиот. Ты совершил невероятную глупость. Но ты всего лишь человек, и ты облажался, и ты боролся. Мы все совершаем ошибки, одни серьёзнее других. Всё, что тебе нужно знать прямо сейчас, это то, что я прикрою тебя, и, что бы ни случилось, я буду и впредь прикрывать твою спину. Ты идёшь ко дну, Брэкстон, я пойду с тобой.

Его глаза остекленели, и он прорычал:

— Люблю тебя, Дакода.

— Да, брат, я тоже тебя люблю.

И мне стало интересно.

Неужели это последний раз, когда я могу сказать ему это?

***

Кода

Сейчас

— Напряжённая была ночка, братишка, — бормочет Маверик, заходя на кухню следующим утром, чтобы забрать единственную заначку с кофе, которая у нас была, пока кто-нибудь не раздобудет ещё.

Я бросаю на него взгляд.

— Почему ты так говоришь? — бормочу я.

— Слышал из нашего домика, как девушка кричала. Уверен, что она делала это не по своей воле.

Я пожимаю плечами.

— Она этого хотела. Я дал ей это. Все были счастливы.

Он ничего не говорит, и когда я оборачиваюсь, Маверик пристально смотрит на меня. Действительно, чертовски пристально. Я ненавижу, когда он так делает, как будто он видит, что я грёбаный лжец, и он это знает. Конечно, он это знает. Все в этом месте это знают. Чарли у меня под кожей. Как бы я ни старался бороться с этим. Она внутри, и я не могу её прогнать. Каждый раз, когда я смотрю на неё, у меня сжимается сердце.

Блядь.

Это нехорошо.

Это только причинит боль.

Так почему, чёрт возьми, я не могу уйти?

— Мы с тобой оба знаем, что ты мог бы заполучить любую женщину. Мы также знаем, что девушка защищена. Ты бы не стал трахать её просто так, и мы оба это понимаем. У тебя есть к ней чувства?

Я бросаю на него свирепый взгляд.

— Нет, я не испытываю к ней никаких грёбанных чувств. Она мне нравится, она хорошая девчонка, с ней весело и она горячая штучка. Конец истории.

Маверик качает головой.

— Хотелось бы надеяться, что это конец истории, потому что, если ты не испытываешь к ней искренних чувств, тебе стоит отвалить, брат. У неё сейчас трудные времена, и мы должны её защищать. Я не смогу этого делать, если ты залезаешь к ней в трусики, чтобы немного поразвлечься. Надеюсь, что ты образумишься.

Я сжимаю кулаки, потому что сейчас он меня чертовски злит.

— Прежде всего, чёрт возьми, никогда не делай вид, что я бы бросил свою работу из-за киски. И это всё, чем она является, просто киска. Я бы не стал, ни на одну грёбаную секунду. Во-вторых, как я уже говорил, — было немного забавно. Не позволю этому мешать. Но если это доставит тебе удовольствие, я буду получать киску в другом месте. Как я уже сказал, мне всё равно.

Маверик качает головой.

Он знает.

Я, чёрт возьми, знаю.

Но он также знает, что я этого не скажу.

Чарли не просто киска.

Он поднимает взгляд и заглядывает мне за плечо, и выражение его лица немного смягчается. Ещё до того, как он бормочет «Доброе утро, дорогая», я понимаю, что Чарли здесь. Знаю это, я чувствую эту чертову атмосферу, когда поворачиваюсь и вижу самую красивую женщину на Земле, стоящую в длинной футболке, с растрёпанными волосами и розовыми щеками, выглядящую так чертовски идеально, что это причиняет боль, и смотрящую на меня с обиженным выражением лица.

Я только что назвал её киской.

Ничего больше. Никак не меньше.

Блядь.

— Просто киска, эй? — говорит она, проводя руками по волосам. — Если так, то ты можешь найти её где-нибудь в другом месте, а я остановлюсь на Мэйсоне. И только на Мэйсоне.

Я сжимаю челюсти. Она действует мне на нервы. Чарли сильно бьёт меня в ответ, и я, наверное, чертовски этого заслуживаю, но мне это не нравится. Нисколько. Мысль о том, как она трахает Мейсона, как его член скользит по этому идеальному грёбаному телу, доводит меня до бешенства.

Нет.

Нет, блядь.

Я этого не говорю, просто смотрю на неё несколько секунд. Затем выдавливаю из себя:

— Всё, что ты захочешь.

Худшее, что я мог бы сказать, потому что её лицо слегка вытягивается, а в глазах вспыхивает та сильная ярость, которую я так хорошо узнал. Когда Чарли злится на вас, она даёт вам об этом знать и не отступает. Она сильная и не сдаёться.

— Потрясающе, — выдавливает она из себя, а затем проходит мимо нас обоих, хватает мою кружку с кофе прямо со скамейки и неторопливо выходит с ней.

Ебать меня.

— Молодец, братан, — бормочет Маверик, беря свою кружку и качая головой. — Однажды ты поймёшь, что, когда появляется хорошая девушка, ты, блядь, не отталкиваешь её, иначе останешься в полном одиночестве. И я бы не хотел этого видеть. Ты и так достаточно озлоблен.

Затем он уходит.

Ну, на хуй меня.

Я завариваю ещё кофе и выхожу во внутренний дворик, где Малакай, Скарлетт, Амалия и Маверик сидят на стульях. Чарли стоит, прислонившись спиной к столбу, и не смотрит на меня, когда я выхожу.

— Ненавижу давить, особенно в такую рань, — говорит ей Малакай. — Но я должен задать вопрос, дорогая. Сегодня мы должны разобраться с ситуацией, постарайся закончить рассказ, чтобы мы могли снова обезопасить тебя. Чтобы сделать это, нам нужна твоя помощь.

Чарли смотрит на него пустыми глазами. Я ненавижу видеть этот взгляд. Этот чёртов сломленный взгляд.

Особенно потому, что он касается меня.

— Всё, что угодно, — говорит она, и её голос звучит мягче, чем обычно.

Я причинил ей боль.

И я грёбаный идиот из-за этого.

Но, может быть, это и к лучшему. Малакай прав. Мы должны обезопасить её. Для этого я должен думать только об этом. На все сто процентов.

— Маловероятно, но мне было интересно, не знаешь ли ты кого-нибудь из небольшой группы твоего отца, кого-нибудь вообще, кто мог бы захотеть обмануть его.

Её глаза расширяются, и она на долю секунды смотрит на меня, прежде чем сказать:

— Ты имеешь в виду кого-то, кто сделает все возможное, чтобы предать его?

— Единственный способ покончить с ним — начать войну с кем-то более могущественным. Для этого нам нужен свой человек. Кто-то, кто готов, за хорошую цену, конечно, сделать то, что нам нужно, чтобы это произошло.

— Например, начать войну? — выдыхает она.

— Именно так. Люди, обладающие такой властью, нуждаются в том, чтобы их победил кто-то ещё более могущественный. Развязываем войну за них, а мы отступаем и позволяем большим псам уничтожить его. Чтобы сохранить наше имя незапятнанным. Чтобы ты была в безопасности. Но нам нужен кто-то, кому мы можем доверять. Кто-то из его близких. Кто-то, кто готов выполнить довольно грязную работу. Ты знаешь кого-нибудь, кого угодно, кто мог бы это сделать?

Она задумывается и почти сразу же отвечает:

— Да.

Это происходит так быстро, что на мгновение все остолбеневают. Тихо. Даже немного растерянно. Ей не пришлось долго думать, всего несколько секунд, и у неё кто-то был. Неужели у Шанкса действительно так мало лояльности? Нам выгодно, чтобы так и было.

— Есть очень близкий ему человек, который, я думаю, мог бы сделать подобное. Я знала его довольно хорошо, хотя он мало что говорит. Он был предан моему отцу долгое время, с тех пор, как я была ребёнком, но я привыкла наблюдать за ним. Он просто смотрел на него так, словно хотел оторвать ему голову. Я никогда не понимала, почему он остался; я всегда предполагала, что у моего отца было на него какое-то влияние. Что-то серьёзное. Что-то, что заставило его остаться. Это рискованно, потому что я могу ошибаться, но почти уверена, что он ненавидит моего отца больше, чем меня.