Палач и Черная птичка (ЛП) - Уивер Бринн
— Только один, — говорит он, его слова звучат грубо. У меня перехватывает дыхание, когда он подносит сложенную ладонь к моей скуле, проводя большим пальцем, я закрываю глаза. В наступившей на мгновение темноте все кажется более ярким — тишина фермерского дома, аромат кожи Роуэна. Его нежное прикосновение. Стук моего сердца. — Только один, — снова говорит Роуэн, убирая руку. Когда я открываю глаза, его взгляд прикован к моим губам.
Мой голос — тонкий шепот.
— Что «один»?
— Только один глаз, — Роуэн отводит свой тяжелый взгляд от моего лица и поворачивается к ферме. — Я хочу, чтобы он страдал. Но хочу, чтобы он видел каждое мгновение.
Я киваю. Вспышка молнии освещает черный фон надвигающейся бури, за которой мгновение спустя следует раскат грома.
— Независимо от того, кто победит, мы позаботимся об этом.
Достав из-за пояса нож из дамасской стали, я поворачиваюсь, идя к дому, но кончики пальцев Роуэна касаются моего предплечья, их легкое, как перышко, прикосновение вызывает ток, который резко останавливает. Наши взгляды встречаются, и мое сердце сжимается само по себе. Никто никогда не смотрел на меня так, с затаенным беспокойством и страхом. И впервые это не страх передо мной.
Это страх за меня.
— Будь осторожна, Черная птичка. Я просто… — мысли Роуэна улетучиваются от внезапного порыва ветра, когда он бросает взгляд в сторону дома. Он качает головой, опускает свое внимание на мои грязные кроссовки, потом снова на меня. — Он крупный парень. Наверное, сейчас взвинчен. Не стоит рисковать.
Полуулыбка приподнимает уголок моих губ, но это ничего не меняет в суровом выражении лица Роуэна.
Один долгий взгляд. Одно затаенное дыхание. Несколько ударов сердца и вспышка молнии.
Затем я ухожу, шаги Роуэна доносятся за мной, пока мы направляемся к дому Харви Мида.
Тропинка вьется между двумя невысокими холмами, выводя на заросший кустарником двор, окружающий здание. Справа от дома земля переходит в неглубокий проросший овраг, и то, что должно быть ручьем, но больше похож на лужу. Между домом и оврагом раскинулся небольшой сад, окруженный проволочной сеткой и звенящими подвесками из битого стекла, чтобы отпугивать птиц. Слева от задней части дома находятся хозяйственные постройки. Курятник. Старая мастерская с низкой плоской крышей. Сарай, который стоит как зловещая крепость между домом и надвигающейся на нас бурей. Остовы искореженных и проржавевших автомобилей торчат между стволами техасского ясеня и пустынных ив.
Я останавливаюсь на краю двора. Роуэн встает рядом со мной.
— Привлекательная оградка, — шепчу я.
— Вблизи еще лучше. Башка куклы добавляет жути, — шепчет он в ответ, кивая на голову болтливой куклы Кэти 1950-х годов, смотрящей на нас с крыльца бездушными черными глазами.
— Я заберу ее, если… — я наклоняюсь вперед и, прищурившись, смотрю на клочок серого меха, застрявший под креслом-качалкой. — …это что… опоссум?
— Я думал, кошак, но да ладно.
Я выпрямляюсь, поворачиваясь к Роуэну и держа кулак между нами.
— Слоан…
— На камень — ножницы-бумага. Проигравший открывает парадную дверь, — говорю я с мрачной усмешкой.
Роуэн смотрит на меня долгим взглядом, потом качает головой с покорным вздохом. Его кулак, наконец, встречается с моим.
Молча, на счет «три» мои ножницы проигрывают камню Роуэна. Он хмурится.
— Два из трех, — шипит он, хватая меня за запястье, когда я направляюсь к ступенькам.
— И проиграть? Ни за что. Иди к задней двери и наслаждайся преимуществом, шизик, — я улыбаюсь и морщу нос, как будто в этом нет ничего особенного, хотя Роуэн чувствует, как учащается мой пульс под его ладонью, пока я не вырываюсь.
Я не оглядываюсь назад, сосредоточившись на ступеньках. В моей груди горит желание повернуться к Роуэну, остаться с ним и охотиться бок о бок, но я этого не делаю.
Когда встаю на потрескавшиеся доски лестницы, краем глаза вижу Роуэна, который, наконец, идет к задней части дома.
С каждым бесшумным шагом я осматриваю свое окружение, стараясь не потерять равновесие и не опрокинуть что-нибудь. Из дома не доносится ни звука, никакого движения за сетчатой дверью, никаких угрожающих теней, освещенных вспышкой молнии. Первые капли дождя падают на крытое крыльцо как раз в тот момент, когда я подхожу к двери, уворачиваясь от жестяных банок и мусора.
Я приоткрываю сетчатую дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь, тихий скрип ржавых петель поглощается раскатом грома, от которого сотрясаются стены.
Запахи еды, разложения и плесени смешиваются в тошноту, когда я иду по узкому коридору. Слева находится гостиная со старой мебелью и оригинальными элементами декора, покрытыми слоем пыли. Обои в цветочек отслаиваются от стен и развеваются на ветру, проникающего через открытые двери и разбитые окна. В кресле рядом с камином сидит частично мумифицированное тело, ее ноги укрыты вязаным пледом, а в костлявых руках лежит раскрытая Библия. Ее длинные седые волосы спадают с плеч, набор зубных протезов все еще держится за отвисшие челюсти.
— Старая мамаша Мид, я полагаю, — шепчу я ей, делая несколько осторожных шагов по комнате, пока не оказываюсь перед ней. — Спорю, ты была настоящей стервой.
Знание того, что Харви Мид стал серийником из-за жестокой и властной матери, как другие убийцы, не делает его менее опасным.
Но это, безусловно, наталкивает меня на некоторые идеи…
Я наклоняюсь ближе и улыбаюсь, глядя на грубую кожу и впалые глаза женщины.
— Скоро увидимся, мама Мид.
Подмигнув, я крепче сжимаю нож и выхожу из комнаты, направляясь через холл к лестнице, ведущей на второй этаж.
Скрип ступеней заглушается раскатами грома и дождем. Кажется невероятным, что в доме может быть так мало человеческих звуков после только что произошедшего жестокого убийства, но единственное, что я слышу, — это свое сердце и шторм.
Когда я поднимаюсь на лестничную площадку второго этажа, дождь хлещет громче, его запах смывает вонь с первого этажа. Я жду мгновение, наблюдая, прислушиваясь. Но ничего не происходит. Никаких подсказок о местонахождении Харви, когда я останавливаюсь перед входом в коридор.
Я начинаю медленно продвигаться вперед.
Сначала попадаю в спальню, заставленную коробками. Журналы. Газеты. Пожелтевшие руководства по эксплуатации автомобилей и тракторов. Поход по комнате не дает никаких полезных сведений.
Возвращаюсь в коридор и направляюсь в следующую комнату, с треснувшей раковиной на пьедестале и занавеской для душа, прилипшей к внутренней части ванны на ножках, ее некогда белый пластик покрыт черной плесенью. На полу нет крови. Никаких следов. Никаких необычных запахов или звуков.
Следующая комната, в которую я вхожу, — это главная спальня. Из всех комнат, которые я видела, эта самая чистая, хотя назвать ее нетронутой можно с большой натяжкой. Окно покрыто слоем пыли и копоти, но оно не разбито. Кровать представляет собой простую раму из кованого железа, простыни смяты, несколько предметов одежды разбросаны по ее поверхности и полу. Я проверяю комнату, но Харви Мида здесь нет, поэтому я не задерживаюсь, решив просмотреть его скудные пожитки, когда он умрет.
Выхожу из комнаты.
Следующая спальня находится через коридор. Звук дождя, барабанящего по металлическим контейнерам, заглушает мои шаги, когда я вхожу в маленькую комнату. Дыра в потолке зияет в небо, прорезая разрушенные балки чердака. Над головой сверкает молния. Дождь капает в дом и наполняет ряд металлических горшков и керамических емкостей, прижатых друг к другу на листе прозрачного пластика, которым покрыт пол. По краям дыры свисают кости, повязанные на мокрой пряже, как колокольчики на ветру. Позвонки постукивают друг о друга, с них медленно стекают ручейки воды.
Я мгновение наблюдаю, размышляя о психопатии человека, который повесил их здесь, прежде чем выйти из комнаты и направиться к последней двери на противоположной стороне холла в самом конце.
Похожие книги на "Палач и Черная птичка (ЛП)", Уивер Бринн
Уивер Бринн читать все книги автора по порядку
Уивер Бринн - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.