Оса со скальпелем (СИ) - Пепплер Таня

— Ну, во всяком случае, в операционной мне не грозит поймать головой горящую балку, к примеру, — я улыбнулась, в очередной раз чуть дёрнув плечом, и пояснила, — я не боюсь огня, но вот разумно действовать в ситуациях опасных для жизни, не могу, к сожалению.

— Саша, прекрати допрашивать девочку, — всё же вмешалась в нашу беседу Анна Владимировна, строго погрозив мужу пальцем, и повернулась ко мне, — Оленька, попробуйте лучше вот этот салат. Мне кажется, вам должно понравиться.

Спорить с женщиной у меня и в мыслях не было. Честно говоря, я даже порадовалась, что она переключила внимание супруга на себя, потому что его вопросы заставляли меня нервничать. А оттого, что задавались они под каким-то непонятным, внимательным взглядом странно молчаливого Кирилла, мне становилось еще более неловко.

Так что, раз у меня и в самом деле появилась такая возможность, я действительно предпочла попробовать и салат, и «вот эту вот очень вкусную закуску», и «мне показалось, это мороженое тебе понравится». Знала бы Анна Владимировна, чем и в каких условиях мне обычно приходится питаться, думаю, она бы так не переживала о том, как угодить с угощением. Помнится, однажды я даже обедала в морге у Петровича, нашего патологоанатома, когда мне нужно было срочно получить результаты вскрытия…

Если не брать во внимание некоторые ставящие в тупик вопросы Александра Ильича, родители Кирилла мне понравились. Вообще семью Загорских я с полной уверенностью могла назвать удивительной. Даже мне, знакомой с ними не так уж и долго, было заметно насколько гармонично складывались их отношения.

Уютным был их дом, уютной для меня оказалась их компания, так что в какой-то момент я, наконец-то, перестала нервничать, расслабилась и начала наслаждаться вечером. Не заметила даже, как пролетело несколько часов, и опомнилась только услышав голос коллеги.

— Мам, пап, — обратился он к родителям, поднимаясь с углового дивана в гостиной, на который мы перебрались после ужина, чтобы продолжить беседу, — я вижу, что вам очень весело в тесной компании, но нам с Ольгой еще предстоит ехать практически на другой конец города.

— Ой, конечно-конечно, — подхватилась Анна Владимировна и заторопилась к кухонному столу, — подождите немного, я соберу вам с собой что-нибудь вкусненькое на обед.

— Не стоит беспокоиться, Анна Владимировна, — мне было неловко от подобной заботы, поэтому я попыталась отказаться, но, кажется, меня даже не услышали.

К машине мы выходили обладателями двух небольших пакетов с контейнерами, набитыми всякими вкусностями. К счастью, мне хотя бы удалось договориться, что вернуть я их смогу, просто передав с Кириллом, раз уж не взять не получилось.

— Еще раз спасибо, что согласилась приехать на ужин, — заговорил мужчина, когда мы отъехали от дома на значительное расстояние, — кажется, для матушки это и в самом деле было очень важно.

— Не за что, — я пожала плечами, и в самом деле не понимая, за что именно тут можно благодарить, — твои родители замечательные. Мне было приятно провести с ними время.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Не знаю, почему молчал Кирилл, а мне после всех впечатлений этого вечера хотелось немного тишины. Слишком я привыкла к уютному одиночеству своей квартиры, совсем не стремясь в шумные компании, к активному общению и новым знакомствам.

И всё же Загорский оказался приятно внимательным мужчиной. Он не только довез меня до дома, но и, заглушив автомобиль, проводил до подъездной двери, а от моей попытки поблагодарить просто отмахнулся.

— Не стоит. Беги домой, — покачал головой и кивнул на дверь, мягко при этом улыбаясь, — Я подожду, пока ты зайдешь. Увидимся на работе.

Не в моих принципах спорить с мужчинами, когда они так удивительно серьёзны, так что я просто улыбнулась в ответ, и в самом деле поспешила зайти в подъезд. Пожалуй, день закончился куда лучше, чем в самых смелых моих ожиданиях, и это не могло не радовать.

Кирилл

Когда я вошел в гостиную, Ольга помогала матери накрывать на стол. Моего появления она не заметила, а вот мне удалось недолго понаблюдать за ней. Удивительно, насколько уместно она смотрелась здесь, на этой кухне, в этом доме, — так, словно была здесь всегда, и каждый вечер вот так суетилась у стола, дожидаясь всех к ужину. Не помню, чтобы хоть одна из приглашенных матушкой дочерей разных её знакомых делала что-то подобное. Обычно девицы предпочитали усаживаться за накрытым столом, даже не предлагая свою помощь. И, пожалуй, мне понравилось, что Ольга повела себя по-другому. Мне стало… приятно? Странное наваждение, я даже головой помотал, отгоняя от себя такие мысли.

На этом наблюдение пришлось прекратить — меня, наконец-то, догнал отец, да и моя Оса, поставив последнюю тарелку на отведенное ей место, обернулась, заметила нас и улыбнулась совершенно обезоруживающей улыбкой.

— Вы вовремя. У нас уже всё готово, правда Анна Владимировна?

— Правда, Оленька, — мама с явным одобрением посмотрела на девушку, и только потом повернулась к нам с отцом, — присаживайтесь, мальчики, пока всё не остыло. Кирюша, помоги девочке присесть.

Будто я вообще мог поступить по-другому? Жаль только, непонятно — смущение или раздражение промелькнуло в этот момент по лицу Ольги. Оставалось только безбожно льстить себе, надеясь на первый вариант. Что я и сделал, аккуратно пододвигая для неё тяжелый стул из темного дерева. Она благодарно кивнула мне, занимая место, и перевела взгляд на родителей.

А потом отец устроил Ольге настоящий допрос, по-другому назвать это забрасывание девушки вопросами у меня бы язык не повернулся. Но отвечала она без всякого раздражения, кажется, даже предвкушая, о чем же ее спросят в следующее мгновение. И, пожалуй, мне могло бы стать неловко, если бы я обратил на происходящее более пристальное внимание, только вот мысли мои были далеки от того, что происходило за столом этим вечером.

Кажется, я сам поймал себя на этот крючок, когда решил пристальнее присмотреться к этой девушке, прислушавшись к случайно брошенным словам друга. Потому что, наблюдая за тем, как моя коллега с легкой улыбкой на губах рассказывала, почему стала хирургом, я думал только о том, насколько соблазнительна она в этот момент.

Не раз мне пришлось отводить взгляд и сглатывать вязкую слюну, потому что в эти мгновения я практически ощущал, какова на вкус светлая кожа над хрупкими косточками ключиц. У меня не получалось сосредоточиться ни на беседе, ни на ужине. Позже даже не вышло вспомнить, попробовал ли я хоть что-то, потому что единственное, чего мне хотелось в тот момент — прихватить эту манящую косточку зубами, прикусывая, оставляя лёгкие, едва ощутимые отметины.

Сложнее всего оказалось отвечать на обращенные ко мне вопросы и, одновременно с этим сжимать ладони в кулаки, отчаянно пытаясь перебороть желание прикоснуться. Почувствовать под пальцами манящее тепло её кожи, провести по стройным бёдрам, задирая юбку, притянуть податливое тело как можно ближе, прижаться, наслаждаясь моментом.

Когда я осознал, какие чувства бушуют во мне, это напугало меня. Ольга — моя коллега, я, бесспорно, уважаю её, но испытывать к ней то, с чем я усиленно боролся во время ужина, для меня оказалось слишком.

Но всё же, мне удалось справиться с собой и отогнать наваждение, так что к моменту, когда ужин закончился, я был в полном порядке и неплохо держал себя в руках.

Ну… во всяком случае, именно так я и думал до момента, когда мы сели в машину. Цветочный аромат женских духов кружил мне голову. Он казался удивительно легким, не вызывал отвращения. Я не привык к такому — помню, одна из моих бывших, с которой меня связывали самые длительные отношения, просто обожала розы. Их тяжелый, приторно сладкий запах постоянно окутывал её душным облаком, и, когда она садилась в авто, я просто задыхался. С Ольгой всё было не так — рядом с ней хотелось дышать полной грудью.

И я дышал. И снова попадал в ловушку собственных ощущений, понимая, что хочу наслаждаться этим моментом как можно дольше, потому что, несмотря на первую реакцию, происходящее начинало чертовски мне нравиться.