В объятиях его жестокости (СИ) - Северова Нина

– Поговорить надо, – Асылжан смотрит Батыру в глаза и словно злится ещё сильнее. Интересно, он вообще бывает в хорошем настроении?

– Телефон для этого есть. Последний раз предупреждаю, – хватает сигареты со стола и выходит в коридор.

Остаюсь одна. Несмотря на то, что мы в больнице, у них всё равно что-то происходит. Я не задаю вопросы, не уверена, что хочу знать правду. Иногда Батыр и Азамат разговаривают в нашей палате, но на казахском. И когда я вижу лицо Батыра в этот момент, чаще всего он злой и мрачный.

Врач разрешил выходить на улицу, несколько раз в день гуляю. У больницы небольшая территория. Если идти медленным шагом, можно обойти всё за пятнадцать-двадцать минут. Иногда мне составляет компанию бабуля из травматологии. У нее что-то с ногой и ей нужно разрабатываться потихоньку. Когда гуляем с ней, это занимает примерно час. Я не против. Валентина Алексеевна рассказала про всех своих внуков, детей и дальних родственников. Ни разу не видела Наташку из Липецка, но она уже меня бесит. Взяла в долг тридцать тысяч и уже пять лет не может вернуть Валентине Алексеевне.

Провожаю свою больничную подругу до палаты, всё-таки ей сложно ходить без подстраховки. Поднимаюсь на два этажа выше, и в очередной раз замечаю колоссальную разницу между платным и бесплатным отделением. Это грустно, конечно. И внешний вид другой и даже отношение персонала.

Батыр облокотившись на подоконник смотрит в окно. Поворачивается, когда я закрываю дверь.

– Нагулялась?

– Да, на улице хорошо, – снимаю толстовку и сажусь на кровать. Батыр медленно подходит, встаёт между моих ног, и смотрит так, что у меня покалывает всё тело. – Ты… странный. Всё хорошо?

– Нормальный я, – проводит пальцем по моей щеке, чувствую как кровь приливает к лицу. – Завтра домой поедем.

– Наконец-то, – отвечаю тихо. Между нами сантиметров двадцать, но Батыр давит своей энергетикой и я немного теряюсь. Он как будто возбужден или безумен. В случае Батыра, скорее всего и то, и другое. – Ты немного пугаешь.

– Чем? – продолжает гладить мое лицо.

– Обычно ты не такой нежный.

– Исправляюсь, – тяжело дышит и немного сводит брови. Проводит большим пальцем по моим губам, надавливает. Касается языка подушечкой и я чувствую горьковатый привкус. – Ты бы смогла… вот так? – проталкивает палец чуть глубже и я непроизвольно обхватываю его губами. Батыр размазывает мои слюни по губам и подбородку.

– Я никогда этого не делала. Но, думаю, да. Если научишь, – говорю почти шепотом.

Батыр молча наклоняется и целует меня в губы. Как и всегда, с укусами до крови. Но дальше этого ничего не происходит. Возможно, из-за того, что ему физически ещё тяжело, а может… Не знаю, в чем причина. У нас за это время ничего не было, но мы были и неспособны.

– Хорошо, сладкая. Хорошо, – отходит к окну и закуривает.

Глава 37. Ксюша

Дом встречает духотой и обновленной мебелью. Кладу ключи в карман толстовки и оглядываюсь.

– Зачем ты это сделал?

– Просто, – Батыр бросает наши пакеты на пол. – Не нравится?

– Нравится, но у меня нет денег вернуть за это всё, – поджимаю губы.

На кухне новые плита, холодильник и гарнитур. Теперь много ящиков и аж три рабочих поверхности. Кухонный стол прямоугольный, четыре стула с мягкими сидушками. В комнате появился шкаф-купе, новый большой диван, телевизор тонкий, журнальный столик и даже ковер. А в ванне перекрасили стены в бежевый цвет и поменяли лампочку. А ещё новая стиральная машинка, как в рекламе. Всё очень красивое, но… не моё.

– Я тебе, что говорил про деньги? – снимает футболку и бросает в сторону ванной. – Не зли меня, сладкая. Купил и всё, твоё это теперь. Обратно не приму.

Подходит ближе, смотрит прямо в глаза. Давит своей энергетикой и я сдаюсь.

– Спасибо, мне нравится очень, но неудобно, – смотрю на пояс его джинсов.

– Завязывай. Неудобно ей, – кладет руку мне на затылок и немного давит. – Это меньшее, что я могу сделать, Ксюша. Хватит противиться. Ты сама решила остаться рядом, тогда смирись уже, что деньги приношу я.

– Ладно. Мне что делать? Ждать тебя дома? – сжимаю кулаки и чувствую как похолодели руки.

– Тебе – улыбаться и не думать всякую дрянь. Можешь дома сидеть, можешь учиться пойти. Придумай себе занятие.

– Мне можно учиться? – приоткрываю рот от удивления.

Батыр вздыхает, будто я обидела его.

– Почему, нет-то? – целует в лоб и расстёгивает джинсы. Стягивает ткань осторожно, морщится. Знаю, у него ещё всё болит. Видела, утром пил обезболивающее.

– Не знаю, я думала всегда, что это дорого. А бесплатно у меня не получится поступить. Да и куда? У меня только слабоватые знания школьной программы, – сажусь на диван, провожу рукой по спинке. Очень мягкий. И пахнет магазином.

– Куда хочешь. Колледж, универ – выбирай. Всё оплачу, если хочешь учиться, – достает боксеры и закидывает на плечо. Проверяет в шкафу ящики. Откуда там появилась наша одежда? Ну ладно – моя. А его откуда взялась?

– Я в душ.

Батыр уходит мыться, а я от мысли о возможной учёбе чуть не вскрикиваю. Мне бы очень хотелось получить образование. Но с базой, что дали в детском доме, меня вряд ли куда-то возьмут. Для поступления нужно ЕГЭ сдавать, а для этого много знать. Наверное, сначала надо подтянуть школьную программу. Зайду в книжный, посмотрю, какие учебники можно взять.

Холодильник забит едой. Много мяса, молочки и овощей. Во втором отделении для фруктов стоит миска с голубикой. Ягодки одинакового размера, прямо одна к другой. Можно ведь? Ну да, это же наш холодильник. Промываю, выкладываю на бумажное полотенце. Пробую одну. Какая необычная.

– Ну как? – Батыр заходит на кухню и хватает голубику. Закидывает в рот и я замечаю, как подрагивает кадык, когда он глотает. Побрился.

– Сладкая, – отвожу взгляд. Ничего же не происходит, да? А почему воздух электризуется между нами? Будто ещё немного и рванёт.

– Ксю-ша, – Батыр подходит ближе, смотрю ему в грудь, капельки воды стекают по коже. Провожу пальцем, сразу напрягается. – Провоцируешь?

– Чем? – поднимаю голову, встречаюсь с безумными глазами. Есть у меня предчувствие, что…

– Трахнуть тебя хочу, сладкая. До трясучки. Не играйся, иначе не сдержусь, – сжимает шею. Глаза сами закатываются, мне нравится, когда Батыр так делает.

– Так не сдерживайся, мы же дома, – облизываю губы, а мужчина раздувает ноздри как бык.

– Нельзя тебе сильно, а осторожно я не смогу, – упирается лбом в мой. – Врач сказал, беречь тебя. Не тормошить.

– Значит, – голос дрожит, – Оставишь меня без тебя? Без своей ласки?

Не знаю, зачем провоцирую. Батыр и так сдерживается, это заметно по плотно сжатым губам и выступающим венам на шее. Его острым взглядом можно разрезать пополам. Батыр ведёт головой по сторонам, давно так не делал.

– Ксю-ша, на очень опасную дорожку встаёшь, – ухмыляется и опять сдавливает шею. Если он сделает так ещё раз, большая вероятность, что я кончу без какой-либо стимуляции.

– С тобой не страшно, – кладу ладонь ему на плечо. Батыр то ли рычит, то ли тихо стонет, на мгновение прикрывает глаза. Странные звуки, которые выходят из его горла, вынуждают меня желать мужчину ещё больше. Ему, как и мне, нужно время, чтобы восстановиться.

Батыр тянет на себя, целует, продолжая держать за шею. Дальше ничего не происходит, но мы на пределе. Губы щиплет от укусов, во рту привкус совместного безумия.

– Доиграешься, – выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать.

Мужчина усмехается и отпускает меня. Хрустит шеей, поворачивается спиной. Мышцы бугрятся, тело напряжено. Не человек, а животное. Агрессия в каждом действии. Но какой же он в этом красивый.

– Сейчас уеду, буду к ночи, – Батыр надевает мятую футболку.

– Хорошо. Давай поглажу, – показываю на утюг.

– Не надо, – отмахивается. – Ты полежи, поспи. Не надо геройствовать со своей головой. Тебе нужен покой, вот и отдыхай.