Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
— Скучаем, красавица? — Тана подняла веки: перед ней стоял высокий темноволосый юноша с почти такими же зелеными глазами, как у нее самой. Его манеры были свободными, если не развязными — это чувствовалось в небрежной прическе, в кое-как завязанном черном галстуке, в том, как он держал стакан с виски и во всей его непринужденной позе; он стоял и смотрел на нее сверху вниз с полунасмешливой улыбкой. — И кто только придумал этот маскарад? — Во взгляде его изумрудных глаз каким-то непостижимым образом сочетались насмешка и восхищение.
Тана неуверенно кивнула ему в ответ и неожиданно для себя рассмеялась.
— Вы меня напугали. — Она с улыбкой взглянула ему в глаза: у нее было такое ощущение, что она его где-то встречала. — Что вам сказать? Это было нечто.
— Вы правы. Выставка-продажа скота. Я посещаю их каждый год.
Тане, однако, показалось, что, несмотря на свой глубокомысленный вид, он слишком молод и вряд ли успел приобрести большой опыт в таких делах.
— И давно вы к этому приступили?
Он хитро усмехнулся, будто уличенный во лжи мальчишка.
— Собственно говоря, сегодняшний бал должен был быть первым, но в прошлом году меня по ошибке пригласили на котильон и на все другие «выездные вечера». — Он комично закатил глаза. — Боже мой, какая это была скучища! — Окинув ее оценивающим взглядом, он прихлебнул из своего стакана. — А вы как попали сюда, принцесса?
Она весело улыбнулась ему.
— В такси.
— У вас прекрасный кавалер. — Он снова саркастически усмехнулся, и она невольно засмеялась. — Вы с ним уже помолвлены?..
— Боже упаси!
— Это доказывает, что вы не лишены минимального здравого смысла. — Он говорил в ленивой аристократической манере, нехотя цедя слова. Казалось, он готов иронизировать над всем и вся. Тана была очарована: в нем чувствовалось что-то дерзкое и вызывающее. При том, что он был богато и модно одет, его манеры могли показаться шокирующими, и это идеально подходило к ее настроению.
— Так вы, стало быть, знаете Чандлера? Юноша снова усмехнулся.
— Мы с ним учились два года в одном и том же интернате. Джордж неподражаемо играет в гандбол и неплохо смотрится на теннисном корте; он не самый классный игрок в бридж; по математике, истории и биологии он, помнится, не блистал. Между ушей у него полная пустота.
Тана не удержалась от смеха. Она и сама не симпатизировала Чандлеру, а этот незнакомец обрисовал его с беспощадной хирургической точностью.
— Нарисованный вами портрет очень похож на оригинал. Вы наблюдательны, хотя и не слишком любезны.
— Мне не платят за любезности. — Он шаловливо улыбнулся и снова прихлебнул виски. Его глаза остановились на ее бюсте и тонкой талии.
— А за что вам платят?
— Пока, собственно, мне не платят ни за что. — На этот раз его улыбка была благожелательной. — И, бог даст, не будут платить.
— Где вы учитесь?
Он наморщил лоб, словно силясь припомнить что-то важное, потом уставился на нее с совершенно идиотским видом.
— Вот беда… Я, кажется, запамятовал. — Он виновато улыбнулся, а Тана меж тем гадала, что бы это могло означать. Может, он не учится ни в каком колледже? Впрочем, это на него как будто не похоже. — А вы?
— В «Грин-Хиллз».
Он высоко поднял бровь, по лицу его снова скользнула озорная улыбка.
— Как это аристократично! И на чем же вы специализируетесь? Изучаете историю рабовладельческих плантаций или способы заварки чая?
— И то и другое, — не переставая смеяться, она встала с кресла. — По крайней мере, я учусь. Не то что некоторые.
— Это займет у вас два года. А что потом, принцесса? Может, то, ради чего вы приехали сегодня сюда? Охота на мужа номер один? — Он поднес руку ко рту, делая вид, что говорит в мегафон. — Всем кандидатам в мужья предлагается встать вдоль задней стены зала! Все здоровые, белые, молодые самцы, имеющие соответствующую родословную, берут в правую руку диплом об образовании, полученном их папашами. Нам надо также знать название школы, где вы учились, группу крови, умеете ли вы водить автомобиль, размеры вашей доли имения и как скоро вы вступите во владение ею… — Тана покатывалась со смеху, а он уже спрашивал конфиденциальным шепотом:
— Вы уже подобрали себе женишка? Или вы безумно влюблены в Джорджа Чандлера? — По самые уши, — ответила она ему в тон и медленно направилась в танцевальный зал.
Он пошел за ней следом. Заметив, что на другой стороне зала ее «кавалер» целует свою рыженькую толстушку, он повернулся к Тане и мрачно проговорил:
— У меня есть для вас печальная новость, принцесса: вам угрожает измена.
Она посмотрела в его зеленые глаза и пожала плечами.
— Тогда у нас с ним все кончено! — В ее глазах прыгали смешливые чертики. Какое ей дело до Джорджа Чандлера?
— Хотите потанцевать?
— С удовольствием.
Он обнял ее за талию и ловко ввел в круг танцующих. В нем была практичность и уверенность в себе, не свойственная людям его возраста. Тану не оставляло ощущение, что она его где-то видела. Но где? После первого танца он спросил:
— Между прочим, как вас называть, принцесса?
— Тана Робертc.
— А меня зовут Гарри. — Он вдруг отвесил ей низкий шутовской поклон. — Гаррисон Уинслоу Четвертый, если вам угодно. Но Гарри вполне достаточно.
— Наверное, я должна быть польщена? — Разумеется, она была под впечатлением услышанного, но ни за что на свете не согласилась бы это показать.
— Только в том случае, если вы регулярно читаете газетные колонки, посвященные хронике светской жизни. Гаррисон Уинслоу Третий, мой родитель, занимается тем, что валяет дурака в разных столицах планеты, чаще всего в Париже и Лондоне, иногда, если есть время, заезжает в Рим, в Санкт-Мориц, Мюнхен, Берлин. Когда нет другого выбора, наведывается в Нью-Йорк, чтобы выдержать очередное сражение с опекунами, которым моя бабушка вверила довольно-таки недурное имение. Однако он не слишком любит Штаты, а точнее — меня. — Он рассказывал это скучным, монотонным голосом, а Тана безуспешно пыталась угадать, что происходит у него в душе. — Моя мать умерла, когда мне было четыре года. Я ее совсем не помню, только иногда всплывет что-то такое, почти неуловимое… запах духов, смех на лестнице, когда они с отцом уезжали куда-нибудь в гости или в ресторан; чье-то платье, вдруг навевающее воспоминания… Она покончила самоубийством. «Женщина с крайне неустойчивой психикой, — так говорила о ней моя бабушка, — но очень недурна собой». С тех пор мой бедный отец зализывает свои раны… Я забыл упомянуть еще Монако и Антильские острова — там он тоже зализывает раны. Разумеется, не один, а с помощницами. В Лондоне имеется постоянная помощница, он останавливается у нее регулярно; есть очень красивая помощница в Париже… Еще с одной он любит ездить в горы покататься на лыжах; еще есть китаянка в Гонконге. Раньше он брал меня с собой — я тогда еще не учился, но потом оказалось, что со мной трудно ладить, и он стал ездить один. — Его глаза внезапно затуманились. — Вот такие дела… По крайней мере, — он снова глянул на нее ясными глазами и цинично улыбнулся, — теперь вам известно, что собой представляет Гаррисон Уинслоу или хотя бы один из них.
