Доктор Праздник - Диксон Дебора

На улице шел снег и становилось холоднее. Даже начали замерзать окна. Но в доме всем троим было тепло, мирно и уютно. Вскоре ручка Ноя свалилась с плеча Тэйлор, а рот мальчика раскрылся во сне.

— По-моему, он отключился, — прошептала она и чуть отодвинулась назад, не зная, как далеко ей следует заходить, и боясь поднять глаза на Дрю. Удивительно, но пребывание втроем таило в себе больше интимности, чем поцелуй Дрю, порождая у нее полнейшее смятение чувств и острейшее ощущение близости его тела.

Дрю подавил первоначальное побуждение притянуть ее к себе. Он не был готов расстаться с ней, но шестое чувство подсказывало ему, что и Тэйлор не готова к тому, чтобы остаться, пусть даже пока еще не готова. Со временем он это изменит. И он вовсе не собирался отказываться от мечты о семье и о создании фундамента воспоминаний на всю жизнь.

— У мальчика сегодня был очень длинный день, — произнесла Тэйлор, чтобы разорвать давящую со всех сторон тишину. — Тебе бы лучше пойти наверх и уложить его в постель.

— А ты меня подождешь? — Это был скорее не вопрос, а вызов.

Не доверяя собственному голосу, Тэйлор предпочла ограничиться простым кивком, напоминая себе, что она остается только для того, чтобы переговорить о Ное, а не для того, чтобы провести время наедине с его отцом. Верхний свет все еще не горел. И он не потрудился включить его по возвращении.

— Ты быстро управился, — пробормотала она, чтобы о чем-то говорить.

Он пожал плечами.

— Все, что я сделал, — это снял с него обувь и укрыл его.

— Ты мог не торопиться, — запротестовала она.

— Я не был уверен, дождешься ли ты меня, если я дам тебе шанс улизнуть.

— Я же сказала тебе, что подожду.

Вместо того, чтобы подойти к ней поближе, Дрю направился к окну будто бы для того, чтобы поглядеть на падающий снег. Она вся была напряжена и готова к отпору. Даже в полумраке он ощущал ее настороженность, и это выводило его из себя. Он долгое время вглядывался в ночную мглу, присматриваясь к сверкающим в лунном свете льдинками. И когда он больше не мог терпеть, то произнес:

— Нам надо поговорить.

— Знаю. О Ное.

Он расправил плечи и подошел прямо к ней.

— Об очень многом.

— Вначале о Ное. — Она попыталась говорить уверенно, а получилось настороженно. Поиск опоры и стержня для разговора лишь подчеркивал ее неуверенность в способности владеть собой. Ей самой показалось, что она разговаривает, словно стеснительная и боязливая девушка-подросток, когда спросила: — Не лучше ли зажечь свет?

— Мне и так очень хорошо тебя видно, — мягко проговорил Дрю, вставая рядом с ней у неосвещенного камина. А потом он устроился в уютном гнездышке — в кресле напротив нее — и вытянул ноги под углом к кофейному столику. — Кроме того, мне нравится, как выглядит освещенная елка в темноте.

— Так ты не думаешь, что Ной разочарован?

— Я думаю, что Ною елка полюбилась точно так же, как полюбилась ему ты.

Она рассмеялась.

— Ною полюбится всякий, кто проведет с ним столько времени, особенно женщина. Дети генетически запрограммированы на поиск заменителя мамы. Так что, — стала она уверять его, а еще больше — себя, — на моем месте могло бы оказаться любое существо в юбке.

— Он ни разу не видел тебя в юбке.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!

— Нет, не понимаю. Зато я знаю, что у моего сына отличный вкус, и он великолепно разбирается в женщинах. — Дрю подался вперед и оперся локтями о колени. Теперь, когда его глаза полностью адаптировались к темноте, он увидел, до чего же она устала. Она была на пределе. Так что не у одного только Ноя день оказался длинным. — Я тебя даже еще не успел поблагодарить как следует, Тэйлор, за то, что ты сделала для нас сегодня. Мне хотелось бы…

— Не надо, — перебила его Тэйлор. Ей не хотелось выслушивать благодарности. Что бы она ни сделала, она это сделала только ради себя, потому что ей хотелось, чтобы все у них было в порядке. Так как тогда она бы имела моральное право удалиться. Подняв руки вверх, она взмолилась, качая головой: — Не надо!

— Чего не надо? — почти взорвался Дрю. — Говорить «спасибо»? Извиняться? Признаваться в том, что я вел себя, как полнейший дурак? Или в том, что я довел собственного сына до чертиков?

— Не таскай с собой вину, точно мелочь в карманах, — решительно проговорила она, приглаживая рукой волосы и убирая выбившиеся пряди со лба. — Ты совершил ошибку, но ты же не идеальное существо. Так что нечего делать из этого преступление общенационального характера. Забудь. Все же образовалось и устроилось.

— Только потому, что тут была ты, а не потому, что я смог что-то сделать. И по-моему, это жжется еще больше, чем все остальное. Понимание того, что ты способна сделать то, чего я сделать не в состоянии. Понимание того, что Ноя инстинктивно влечет к тебе, что он доверяет тебе, а не мне.

— Он был напуган, — попыталась она объяснить, но тут же пожалела, что раскрыла рот.

Дрю вздернул голову, а произнесенные им слова прозвучали жестко и холодно:

— Ты что, думаешь, что я этого не знаю? Ты что, думаешь, что я об этом когда-нибудь забуду?

Она не ответила, потому что на эти вопросы ответа не существовало, как не существовало и способа снять боль от воспоминаний об отчаянной мольбе Ноя или о том, как он протянул ручонки к Тэйлор. Этот образ останется в памяти Дрю на очень долгое время, и ничто из сказанного не сможет это переменить.

— Прости меня, Тэйлор. Прости. — Дрю вжался в спинку кресла, отвратительный сам себе. Она не заслуживала того, чтобы он изливал на нее свой гнев, особенно после всего, что она для него сделала. — Великолепное начало для отца, не так ли? Я вернулся сюда, преисполненный решимости подарить сыну детство, которого у меня никогда не было, и начал с того, что стал его терроризировать, а кончил тем, что взвалил все на тебя, моля о помощи.

Заставив себя подняться, он сделал пару шагов к камину. Ему захотелось, чтобы горел настоящий огонь, чтобы он испускал жар, способный растопить внутренний холод. Дрю оперся о каминную доску и заговорил настолько искренне, насколько был на это способен:

— Я никогда не умел как следует любить. Дома я этому не научился, наверняка наделал Бог знает каких ошибок с Анной, но подумал, что с Ноем будет не так. Я никогда не предполагал, что это окажется до такой степени трудно и будет чревато такой болью.

— Может быть, это происходит потому, что ты слишком многого от себя требуешь.

Высказав это предположение, она едва удержалась от того, чтобы встать с ним рядом.

Наблюдать за тем, как ему больно, было столь же тяжко, как наблюдать за тем, как было больно Ною, только с Ноем ей не надо было брать под контроль желание утешить, ей не надо было сидеть смирно и наблюдать боль со стороны из опасения, что утешение перейдет в нечто большее. Дрю был раним, как никогда, но она не осмеливалась к нему прикоснуться. Она могла лишь предложить словесное успокоение.

— Не подгоняй себя, Дрю. Вы с Ноем оба притираетесь друг к другу. Дай ему время, чтобы он осознал безграничность твоей любви.

— Ей нет предела.

— Вот это ему и предстоит узнать. — Она глубоко вздохнула, не зная, как ему рассказать об опасениях Ноя, но понимая, что рассказать об этом надо. Откладывать нельзя: станет только хуже.

— Твоему сыну следует осознать, что от него не требуется быть идеальным.

Дрю вздернул голову, внимательно всмотрелся в нее; от страха и неожиданности волосы на затылке встали дыбом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мальчик такой тихий и такой… осмотрительный, потому что мать заявила ему, что если… — Тэйлор задумалась, выбирая наилучший способ смягчить удар, но такового не оказалось, и она поспешно выпалила: — Мать сказала ему, что если он будет вести себя плохо, то ты его куда-нибудь отдашь.

— О, Господи! — На какой-то миг у Дрю и на самом деле подкосились колени.

— Вот почему его охватил такой панический страх, когда ты сказал… — Она умолкла, будучи не в состоянии договорить до конца, но договаривать было не нужно. Он совершенно верно понял, что она пыталась ему внушить.