Порочная месть (СИ) - Салах Алайна

Кейн также молча кладет руку мне на плечо и разворачивает к себе спиной, и его пальцы перехватывают лямки и уверенно затягивают их на шее и спине.

— В туалетной комнате должен быть крем. - вибрация его голоса отдается в пояснице. - Возьми его с собой.

На душе становится теплее и спокойнее, от того, что не оставил меня одну, как тогда в спальне, и сказал хоть что-то после секса, даже если этот разговор о солнцезащитном креме, и я позволяю себе тихо улыбнуться.

— Ты знаешь всех присутствующих? - обвожу взглядом с дюжину разбросанных по палубе гостей, когда мы поднимаемся по лестнице. Все они преимущественно возраста Алексы: около двадцати семи-двадцати восьми, разве что пара мужчин выглядит чуть старше.

— Впервые вижу половину из них.

Как только мы выходим на палубу, сразу несколько жалящих взглядов устремляются на меня со всех сторон, и я благодарна солнечным очкам, которые помогают скрыть неловкость. Мне кажется, все присутствующие догадываются, чем мы с Кейном занимались в каюте и мысленно за это осуждают. Не помогают и микроскопический бикини , не сильно прикрывающий грудь и бедра, и хотя своей фигуры я не стыжусь, пристальное внимание незнакомых людей мешает чувствовать себя раскованно.

— Кейн, Эрика, идите сюда! - Алекса машет нам с шезлонга, приподнимая в руке запотевший стакан с мохито. На соседнем месте от нее лежит Мэгги и рыжеволосая девушка, которую мы встретили утром в кафе, и держат в руках точно такие же бокалы.

— Располагайтесь рядом с нами, - приподнявшись на локтях, Алекса указывает на деревянные шезлонги справа от себя. Я не вижу ее глаз, но чувствую как ее взгляд перебегает с Кейна на меня, и физически ощущаю флюиды исходящей от нее ревности. Мэгги и Эрин тоже повернули головы в наши стороны, не удосужившись скрывать наблюдение за тем, как начинаю раскатывать полотенца по шезлонгам для себя и Кейна. Их взгляды разбирают меня по частям как куклу со съемными руками и ногами, гранича с беспардонностью, поэтому закончив с обустройством лежаков, я выпрямляюсь и, вскинув подбородок, смотрю на них, давая как следует себя разглядеть и заодно уличая их в бестактности.

Когда обе они отводят глаза, начиная тихо переговариваться, и я, довольная своим выпадом, вновь лезу в сумку за солнцезащитным кремом, то краем глаза замечаю, как Кейн наблюдает за мной через приспущенную оправу очков.

— Вы останетесь ещё на одну ночь? - Спрашивает Алекса, сжимая коктейльную соломинку губами. Зеркальные очки закрывают половину ее лица, но я почти не сомневаюсь, что с этом момент она смотрит на Кейна. Я знаю, что она не преследует цели меня обидеть, но ее влечение к нему настолько очевидно, что у нее не получается его скрыть. Думаю, будь ее воля, она бы предпочла, чтобы все гости исчезли и она осталась с ним наедине.

— Нет, меня ждут дела в Канзасе. Мы уедем сразу после салюта.

— Откуда ты знаешь, что будет салют, Кейн? - игриво восклицает Алекса, ударяя его по плечу. Этот жест в ее исполнении выглядит настолько естественным и непринужденным, что ростки сочувствия к ее неразделенным чувствам моментально вянут, заменяясь новой вспышкой ревности. Я знаю Кейна дольше нее, но никогда не могла позволить себе обмениваться с ним такими вольностями.

Кейн слегка запрокидывает голову назад, подставляя лицо под солнечные лучи, и я почему то представляю, что его глаза в этот момент закрыты.

— Два года подряд твои дни рождения походили на празднования дня Независимости. Не думаю, что в этом ты решила нарушить традицию.

— Ты успел хорошо изучить меня. - весело отзывается Алекса, вызывая новый неприятный спазм в груди. - Я с детства обожаю фейерверки, и папа, зная это, стал каждый год заказывать их для меня. Это стало доброй традицией.

Непрошеная мысль о том, что Алекса и Кейн стали бы отличной парой разъедает внутренности подобно кислоте: красивые и успешные, к тому же Кейн прекрасно ладит с ее отцом, и у нее нет брата, с которым они что-то не поделили. Я гоню ее вместе с глубоким выдохом и, чтобы отвлечься, сажусь на шезлонг и беру в руки солнцезащитный крем. Из-за смуглой кожи я никогда не обгораю, но сейчас мне необходимо чем-то занять себя, чтобы избавится от внутреннего тремора.

Чересчур тщательно намазав руки и ноги, замираю с тюбиком в руке, но, услышав заливистый смех Алексы на не смешную ремарку Кейна о том, что сумма, потраченная на празднование ее дня рождения приравнивается к ВВП небольшой страны, решительно разворачиваюсь и трогаю его за колено.

— Не намажешь мне спину?

Смех Алексы обрывается, словно перед ее лицом опустили звуконепроницаемую ширму. Кейн поворачивается ко мне, и даже через темное стекло очков я вижу ощутимое недовольство его взгляда, но стоически удерживаю его, хотя внутри все сжимается. Если он мне откажет, не знаю, как я это переживу. Наверное, закроюсь в каюте наедине со своим унижением и не выйду до конца мероприятия.

Губы Кейна сжимаются в упрямую полоску, и он, одновременно с моим бесшумным вздохом облегчения, забирает крем из моих рук и кивает:

— Повернись.

Пряча торжествующую улыбку, я разворачиваюсь к нему спиной и поднимаю волосы, впитывая прикосновение прохлады крема на своих плечах. В его касаниях нет ничего чувственного или нежного, скорее, движения походят на медицинский массаж: точные и выверенные, но в данный момент мне достаточно и этого. Я одержала свою очередную маленькую победу и планирую ей наслаждаться. Когда моя спина оказывается полностью защищённой от ультрафиолета, раздается звук защелкивающейся крышки тюбика, и вместе с ним ладонь Кейна болезненно сжимает мое плечо, давая понять, что мой экспромт не остался без его внимания.

— Тебе тоже не стоит пренебрегать защитой. - говорю как можно ласковее, следуя созревшему плану. - Солнце становится все агрессивнее. Если хочешь, могу намазать тебя.

Я намеренно не предпринимаю попытки дотронуться до Кейна, понимая, что не стоит дважды испытывать удачу, и предоставляю ему возможность отказаться. Ответом мне становится пристальный взгляд из-за под очков, словно он пытается выяснить, какие мотивы мной движут, после чего Кейн вновь откидывается на шезлонг и негромко произносит:

— Может быть позже.

глава 20

— Я отойду ненадолго. - трогаю Кейна за плечо и резко поднимаюсь. Алекса вот уже минут двадцать, не замолкая, рассказывает о своих буднях фотомодели: о том, как холодно сниматься у воды в ноябре, что после фотосессий она обязательно идёт на массаж, чтобы размять одеревеневшее от бездействия тело, и о том, какими капризными бывают фотографы. И хотя Кейн не принимает активного участия в беседе, лишь изредка кивает и вставляет короткие замечания, я чувствую поднимающееся раздражение от того, что он готов слушать всю эту чушь, а на беседу со мной выделяет всего пару скупых фраз.

Навестив туалет, я поднимаюсь в бар и, взяв бутылку воды, иду к поручнями, откуда открывается отличный вид на нижнюю палубу. Кейн по-прежнему лежит, закинув руки за голову, а Алекса, ободренная моим отсутствием, полностью развернулась к нему и теперь активно подкрепляет свой рассказ жестикуляцией.