Жена Президента (СИ) - Кострова Валентина

-Люблю. Люблю. Люблю, - без конца между вздохами повторяет Лешка, зацеловывая мои щеки, веки, нос. Он просто топил меня в своей страсти, в своей острой нежности. И я откликалась на каждый поцелуй, на каждый жест. Мне этого не хватало. Не хватало ощущения нужности. Игорь занимался со мною сексом, но никогда не шептал мне глупых слов, не убеждал меня в том, что ему нужна только я одна. Пусть всего лишь в постели.

Под поцелуями Лешки, я впервые задумалась о том, что возможно у моего мужа есть любовница. Или даже любовницы. Он слишком часто бывает в командировках, жажда секса никогда не бывает удовлетворенной. Когда Игорь возвращается домой, он трахает меня долго и до рассвета, а если Катьки дома нет, то мог брать в течение дня в любых местах и позах. При этом ни разу не сказав, как скучал, как жаждал меня просто так обнять.

-Ты моя, Танюш! Я всегда тебе это говорил и повторю: моя! – Лешка смотрит на меня темными глазами от желания.

-У меня Катька.

-Ничего страшного, верю, что она чудесная девочка. Я заберу тебя! Мы уедем с тобою в Америку.

-В Америку? – испуганно шепотом переспрашиваю. – Но визы…

-Получим через Украину. Давай, Танюш, решайся!

-Решайся? – чувствую себя глупым попугаем, мозги напрочь отказываются работать.

-Когда Игорь возвращается?

-В субботу вроде.

-Отлично. Сейчас приедем к тебе, сделаем копию паспорта, свидетельство Кати с тобою?

-У мамы копия есть.

-Отлично. Я куплю нам билет в Киев.

-А разрешение от Игоря…

-Ты мать, попробуем договориться. Не переживай, я все вопросы возьму на себя, даже разговор с Игорем, если потребуется. Теперь я тебя не отпущу! – Лешка счастливо улыбается, чмокает меня в нос. – Я люблю тебя, помни об этом, Танюш!

19

***

В больничном коридоре еще малолюдно, ходит в основном младший персонал. Сжимаю руки между коленями, пытаясь их согреть. Особенность у меня такая, когда нервничаю, руки становятся холодными.

Смотрю на разные плакаты. Везде трогающие души младенцы и слоган «Мамочка, я ведь живой». Живой… но это всего лишь клеточка. Разве в пять недель эта клетка считается человеком? Нет, там даже сердцебиения нет.

Мама, узнав причину моего приезда, ничего мне не сказала. Она даже не стала спрашивать, почему я решилась на такой шаг. Она просто окружила меня осуждающим молчанием.

Игорь не перезвонил. Абонент выключен.

Лешка вот звонил. Уже подобрал рейсы в Киев, стал искать все способы и возможности для получения американской визы. Он продумывал различные варианты, даже если вдруг нам откажут. Лешка предложил тогда осесть в Канаде. Мне лично было все равно, я все воспринимал отстраненно, только неразборчиво мычала в знак своего согласия.  

В коридоре раздаются шаги. Такие четкие, уверенные. Вскидываю голову и дергаюсь в попытке встать, но тут же сажусь на место под пристальным взглядом серых глаз.

Он, расстегнув пуговицу на пиджаке, садится рядом со мною. Цепляю руки в замок, ощущаю, как по лицу, по шее, по всему телу скользит холодный цепкий взгляд, оценивающий мое состояние.

-У тебя с головой все в порядке? – дергаюсь от вопроса, смотрю на Игоря испуганной ланью. Причем тут моя голова? Как он тут оказался? Кто ему сказал?

Я молчу, он тоже не спешит задавать вопросы, просто давит своими глазами мне на психику, поселяя итак в издерганную душу тревогу и плохое предчувствие. Я чувствую исходившую от него холодную ярость. Ярость, которая хладнокровно толкает на осознанные убийства.

Он меняет положение тела, нагибается ко мне. Его дыхание опаляет мое лицо, а сердце от страха бьется так громко, что его стук слышу не только я, но и скорей всего и Игорь.

-Я никогда не понимал мужчин, которые хотели убить голыми руками своих жен. Всегда думал, что может такое случится, чтобы потерять над собою контроль и в состоянии аффекта убить человека, - вкрадчиво, тихо произносит без истерики в голосе, от того еще острее воспринимаются его слова. – Но кажется я сам познал эту черную жажду уничтожить, - его палец касается моей щеки, я дергаю головой в сторону, как от легкого удара тока.

-Я, вместо того, чтобы спокойно работать, срываюсь и лечу через всю Россию сюда, подставляя других людей и свою репутацию. Это что-то значит для тебя, Таня? Ты осознаешь силу моего гнева, силу моей злости? – шумно выдыхаю от его признаний, все еще боясь посмотреть Игорю в глаза.

-Переоценила свои силы? Я тоже переоценил. Иногда думал, что проще развестись, отпустить тебя на четыре стороны и не жить с постоянным ощущением третьего лишнего, но ты меня словно привязала к себе. Не любит она меня… Да и что такое любовь? Сладкие обещания, слова-слова, бесконечно множество слов в разной форме, - утыкается лбом мне в висок, дышит часто, будто волнуется. 

Его призвания должны быть мне бальзамом на душу, он впервые так много говорит о своих чувствах, так скупо и одновременно так откровенно.

-Если ты войдешь в этот кабинет, я разведусь с тобой. Ты будешь свободна, но отниму самое дорогое, что у тебя есть: дочь. Не потому что хочу таким способ отомстить, а потому что Катя тоже моя дочь, и я ей дам намного больше, чем ты со своим Лешиком в Канаде. Хотя вам еще туда нужно добраться, ибо его жалкие попытки пойти в обход меня смешны и ничтожны.

-Игорь… - подаю шепотом голос. – Я не могу жить с тобою. Я задыхаюсь. Я хочу любви. Я знаю, понимаю, что в глазах многих буду выглядеть глупой дурой, что не понимаю, какой возле меня человек, но не могу…

-Тебе нужны цветы без повода? Постоянные слова? Господи, Тань, ну нам же не по пятнадцать лет, чтобы верить ушами, - берет за подбородок, поворачивает мою голову в сторону. Проводит пальцем по моим губам, в груди возникает привычное желание подчиниться ему. Трясу головой, прогоняя это сладкое наваждение покорности.

-Игорь, давай расстанемся как-то по-человечески, договоримся по поводу Катьки. Зачем же мучать друг друга? – из глаз текут слезы, лицо Игоря ожесточается, поджимает губы, убирает руку от меня.

-Значит так, Таня, - оказывается до этого он со мною разговаривал проникновенным, мягким голосом. Сейчас мне хотелось обнять себя и согреться, слишком холодно стало рядом с Игорем, неуютно. 

-Сделаешь аборт, я тебя уничтожу. Уничтожу Лешку. Я опущу тебя на самое дно со своей любовью. Ты никогда не увидишь дочь, меня тем более. Ясно? – резко встает, застегивает пиджак на среднюю пуговицу. Глаза острее бритвы, режут меня на части своей бескомпромиссностью, и с каждой секундой понимаю, что он не шутит.

-Брониславкая, - из кабинета выходит медсестра, окинув нас двоих равнодушным взглядом, останавливается на мне. – Проходите!

Я встаю, беру сумку. Игорь распрямляет плечи, вскидывает подбородок. Смотрю в кабинет, на белые кафельные стены. Вижу кресло и рядом столик с накрытыми марлей инструменты. Вроде бы говорили, что на скрое пяти недель, можно все сделать медикаментозно. Впрочем, какая разница…

-Извините. Я передумала, - слабо улыбаюсь, а медсестра впервые заинтересовано смотрит в сторону Игоря, кокетливо взбивает рукой свою прическу. Впрочем, ее жесты остаются без внимания, Игорь, услышав мои слова, разворачивается и уходит. Я смотрю ему в спину, тяжело вздохнув, следую за ним.

Ждет меня возле гардеробной, помогает надеть пальто. Я не понимаю, почему на нас большинство смотрят с интересом, некоторые перешептываются.

Выходим из женской консультации, замираю на крыльце. Неподалеку стоит кортеж из трех черных тонированных инормарок с мигалками. Игорь, придерживая меня под локоть, ведет прям к среднему седану, открывает дверку. Сев в машину, еще с большим недоумением наблюдаю, как он обходит спереди, садится рядом со мною.

-Поехали, - отдает приказ водителю, который смотрит на нас в зеркало.

-Куда? У меня вещи у мамы!

-Они уже в багажнике.

-Тебе мама позвонила?

-Сначала я прослушал твой разговор с Ритой, потом позвонила мама, сообщила, что ты внезапно решила поехать к своей матери, потому уже до меня дозвонилась теща. Последняя подсказала, где тебя искать.