От того, что я нахожусь в центре внимания, у меня напрягаются лопатки.
Сердце переворачивается, в понимании, куда ведет меня Ксандер.
К центральному столу.
К столу футбольной команды.
К столу, за которым сидит Эйден. Он кивает на что-то, что говорит Коул, небрежно водя вилкой по своей наполовину полной тарелке.
На нем синий пиджак с логотипом школы. Первые несколько пуговиц его рубашки расстегнуты, намекая на его загорелую кожу и твердые мышцы.
Ронан наполовину сидит на своем стуле, с энтузиазмом болтая, в то время как остальная часть команды усмехается. Все, кроме Эйдена, который наблюдает с бесстрастным лицом.
Смех Коула обрывается, когда он замечает нас.
Его взгляд скользит от меня к Ксандеру, а затем прямо к Эйдену. Впрочем, ему не нужно его предупреждать.
Словно обладая шестым чувством, Эйден замирает, ковыряясь в еде, и поднимает голову. Его затуманенный взгляд падает на меня, и на секунду он, кажется, опешил, будто не знает, что я здесь забыла.
Затем его взгляд устремляется туда, где я держу Ксандера за руку. Именно в это момент мне хотелось бы, чтобы у Эйдена было выразительное лицо.
Его маска туго обтягивает черты лица, когда он со звоном роняет вилку и встает.
Он спокойно, слишком спокойно вытирает рот салфеткой, прежде чем положить ее на стол.
Мое сердце чуть не выпрыгивает из горла, когда он идет к нам уверенными шагами.
Хочется верить, что Эйден не стал бы унижать меня публично сейчас, когда я с Ксандером, но я ничего не могу с ним поделать.
Ухмылка на лице Ксандера не помогает.
— Он взбешен.
— Откуда ты знаешь? — шепчу в ответ.
Он кажется мне совершенно отстраненным.
— Подергивание левого глаза, — усмехается Ксандер. — Он может контролировать все, кроме этого.
Ксандер освобождает руку, но только для того, чтобы обнять меня за плечо.
От него пахнет сандалом.
Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем Эйден бьет Ксандера кулаком в лицо.
Глава 17
Я в ошеломленной тишине смотрю, как тело Ксандера дергается назад и ударяется о стол.
Несколько девушек визжат. Другие студенты ахают.
Я отношусь к категории ахающих.
Моя спина ударяется о край стола, и я хватаюсь за твердое дерево для равновесия.
Эйден никогда не был склонен к насилию. Он сказал это на днях, разве нет? Что он предпочел бы играть по уму, а не по силе.
Тогда зачем он бьет своего лучшего друга?
Прежде чем Ксандер успевает прийти в себя, Эйден бросается на него с сокрушительным ударом.
Я впервые вижу его таким.
Насильственным.
Животным.
Вышедшим из-под контроля.
Как будто это совсем другой Эйден.
Ксандер издает издевательский смешок, прежде чем пихает Эйдена и ударяет его кулаком в лицо. Кровь брызжет из нижней губы Эйдена.
Я сглатываю. Должна ли я вмешаться? Предпринять что-нибудь? Сказать что-то?
Но не похоже, что они ссорятся из-за меня, хотя я могла бы сыграть свою роль.
Если не считать звуков ударов, в кафетерии царит полная тишина. Никто из студентов не произносит ни слова. Черт, сомневаюсь, что они способны нормально дышать. Это можно понять.
Эйден и Ксандер близки столько, сколько кто-либо помнит. Никто бы и подумать не мог, что они обернутся друг против друга.
Этот бой с таким же успехом мог бы стать событием года.
Коул и Ронан первые — и единственные — кто осмеливается приблизиться к ним.
Коул пытается схватить Эйдена, но он как бык. Он отталкивает его и вновь бросается на Ксандера. По знаку капитана присоединяется остальная футбольная команда. Требуется несколько из них, чтобы остановить Эйдена и Ксандера от смерти друг друга.
Два учителя и тренер Ларсон ускоряют шаг внутрь, за ними следуют.. Ким.
Она позвала учителей?
Тренер выглядит взбешенным, приказывая футбольной команде увести Эйдена и Ксандера в кабинет.
Между студентами вспыхивает неконтролируемый ропот. Даже два учителя, похоже, ошеломлены стычкой Эйдена и Ксандера.
КЭШ не школа для драк. Это место элиты и образованных людей. Ранг, оценки и деньги единственные вещи, которые имеют значение в школе.
Насилие никогда не было чем-то, о чем правлению приходилось беспокоиться. Особенно от двух звезд футбольной команды.
Выходя, Эйден проносится мимо меня. Моя кожа наэлектризовывается от резкого контакта. Я вжимаюсь в стол, дерево впивается мне в спину, когда его жесткий, металлический взгляд падает на меня.
Уголок его левого глаза дергается, когда он останавливается передо мной. Горячее, навязчивое дыхание касается моей щеки, когда он шепчет:
— Ты поплатишься.
Эйден и Ксандер не возвращаются на второй урок.
Инцидент в кафетерии становится всеобщим любимым предметом сплетен.
Я продолжаю получать забавные взгляды, но никто не осмеливался заговорить со мной.
По всеобщему мнению, Эйден и Ксандер получат дисциплинарные взыскания, которые могут включать временное отстранение от игр.
Тяжело верится, что тренер Ларсон позволит школе отстранить двух своих звездных игроков, но совет строго относится к любому акту насилия.
Мой разум приходит в бешенство от идей, которые разлетаются повсюду. Правда, я хотела отомстить и причинить боль, как Эйден сделал это со мной, но я не такая. Нехорошо причинять боль другим.
Даже если они монстры.
Во время занятий невозможно сосредоточиться.
Я продолжаю наблюдать за входом, ожидая, что Эйден и Ксандер вернутся. Учеба заканчивается, и ни один из них не возвращается.
Мы с Ким выходим из класса вместе, но ни одна из нас не говорит ни слова. Она бросала на меня свирепые взгляды с самого обеда, и я была слишком не в себе, чтобы сосредоточиться на ее настроении.
Когда мы стоим на парковке, Сильвер и две ее подружайки преграждают нам путь.
Ох, да ладно.
Она последний человек, с которым я нуждаюсь в разговоре в этот дерьмовый день.
Она стучит своими дизайнерскими туфлями по земле, глядя на меня сверху вниз, будто я ее горничная.
— Кем, черт возьми, ты себя возомнила, Холодное Сердце? Ты никто, так что перестань пытаться стать кем-то.
Я стискиваю зубы, но решаю не обращать на нее внимания.
Никогда не давайте задирам того, чего они хотят.
— Тебе следует вернуться в свой замерзший замок, — кричит мне в спину одна из подруг Сильвер.
— Заткнись, пока она не устроила тебе снежную бурю, — рычит на них Ким.
Я тяну ее за руку к ее машине.
— Они этого не стоят.
— Ну, я думаю, я разберусь с твоим беспорядком, — говорит Сильвер позади меня спокойным, самодовольным голосом, который выводит меня из себя.
Не хочу слышать, что она хочет сказать, но я также не побегу к машине и не покажу этого.
Никто в аду не увидит мой авиарежим.
— Поскольку Кинг напряжен, мне придется нанести ему визит и расслабить его, — продолжает Сильвер.
Я плюхаюсь на пассажирское сиденье и захлопываю дверцу сильнее, чем намеревалась.
Мое дыхание хриплое и неровное, а в ушах звенит, словно кто-то дал мне пощечину.
Расслабить его.
Кого волнует, кто его, черт возьми, расслабит?
Я рада, что Ким молча уезжает. Мой гнев вспыхивает, когда Сильвер самодовольно улыбается мне и машет своим телефоном, на котором высвечивается: Кинг.
Он звонит ей.
Эйден звонит ей.
Вся поездка до дома проходит в пугающей тишине.
Несмотря на тяжесть, навалившуюся мне на грудь, я ненавижу напряженный воздух между Ким и мной.
Я тереблю лямку своего рюкзака.
— Что случилось, Ким?
Она бросает на меня строгий взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.
