Я хочу быть тобой (СИ) - Дюжева Маргарита

— Привет? Ты уже вернулась?

— Да. Столько идей новых, ты не представляешь! Когда я воплощу, все что задумала, это будет бомба.

Ага, сейчас. Это у меня будет бомба, а у тебя так бездарный, как и ты сама, пшик.

Я вынуждена слушать ее бред о развитии бред и дурацкие планы, а сама еле дышу, потому что до меня внезапно доходит, что она дома, с ним! С мои Вадимом. Что будет лезть к нему с объятиями и поцелуями.

Перед глазами пульсирует красная пелена. Я давлюсь от ревности.

— Ой, что это я все о себе и о себе. Ты-то как? Скучала?

Да вообще, рыдала кровавыми слезами и причитала, где же моя любимая, мать ее за ногу, тетушка Мила.

— Нормально все.

— Мы сейчас ужинать будем. Придешь?

Конечно приду. Не оставлять же эту дрянь рядом с ним!

Я не успеваю ответить, телефон гудит в руках. Отвожу трубку от уха и опускаю взгляд на экран. Там сообщение от Вадима:

Никаких ужинов!

— Не…не знаю, — пытаюсь проглотить горький ком в горле.

— Чего не знаешь? Собирайся и приходи.

Снова гул.

Не смей приходить!

Всего три слова, но я чувствую в них злость и ярость. Он даже смайлика никакого не поставил! Не шутит! Сидит с ней рядом, и пока Мила меня приглашает, строчит мне злые послания. Откидывает, будто я какая-то дворняжка. За что он так со мной?

Снова больно. Как будто ударил.

Ты помнишь, о чем мы говорили? Ноги твоей больше тут быть не должно!

Всхлипываю.

— Зай, — настороженно спрашивает Мила, — ты чего?

— Икаю, — делаю это еще раз, специально.

— Водички попей.

Я сейчас заору! Мне дышать больно, а она водички предлагает. Я бы с удовольствием плеснула ей в морду этой самой водичкой. Или чем-нибудь еще. И подожгла бы к чертям собачьим!

— Ну что придешь?

Я до дрожи хочу согласиться, но чувствую, что Вадим будет не рад мне.

— Нет, Мил. У меня встреча с девочками из группы. Мы уже договорились.

— Да? — разочарованно тянет она, — жалко.

Дура верит, а я умираю от обиды. И ревности.

— Может завтра? — сама предлагаю, очень надеясь, что к завтрашнему дню Вадим сменит гнев на милость и перестанет меня отталкивать. Ну не может же он в самом деле долго на меня дуться. Я же Зайка. Меня все любят. И он должен любить.

На заднем фоне улавливаю мужской голос. Это Вадим, и, кажется, он пытается заставить Милу, завершить наш разговор. Это ранит.

— Неее, завтра никак. — Мила перешептывается с ним. Я не могу разобрать слов, слышу только ее идиотский смех.

— Почему?

— Вадим приготовил мне сюрприз. Едем туда, где пальмы, океан и белый песок. Здорово, да?

Я прикрываю глаза. Не дышу.

Почему ее под пальмы, а меня даже на порог не пускает. Разве это справедливо? Чем я хуже?

— Надолго?

— Десять дней.

— Здорово, — не знаю, как у меня получается говорить. Губы дрожат, — хорошо отдохнуть.

— Спасибо, дорогая. Надеюсь, ты тут не будешь грустить?

— Все будет хорошо.

Когда разговор заканчивается, я буквально падаю на пол посреди гостиной, катаюсь по нему, завывая раненой волчицей. Представляю, что она сейчас с ним, как они собираются на отдых, и хочу сдохнуть. На ее месте должна быть я. Я!

Они уезжают так стремительно, что я даже ничего не успеваю предпринять. Когда на следующее утро мне удается взять себя в руки и придумать повод для разговора, я звоню Вадиму, он отвечает строго и рублеными фразами, будто чужому неприятному человеку:

— Ничем не могу помочь. Мы уже едем в аэропорт. Все.

Меня потом еще пару часов трясет от холода в его голосе, и от мыслей о том, как они будут загорать на белом песке, пить кокосовое молоко и смотреть на яркие звезды.

Это несправедливо.

Я изнываю от скуки и зависти. Пока они на отдыхе нет надобности притворяться будто хожу в универ, поэтому валяюсь дома на диване или шляюсь по городу, с завистью глядя как за сверкающими стеклами кафешек сидят беспечные люди. А я даже не могу себе лишний раз позволить кофе и вкусняшки, потому что Мила мои деньги отдала Алисе.

Кто бы знал, как в эти дни мне было тошно. Порой даже не хотелось шевелиться. Просто сидела и, раскачиваясь из стороны в сторону, смотрела в одну точку. Или лежала, спрятавшись с головой под одеяло. Думала, но мысли не хотели собираться в одну четкую картину, а вяло перекатывались с одного на другое, обрывками дрейфовали в голове и забывались прямо в процессе размышления.

…А Мила там, где тепло. Ест крабов, барахтается в теплом море, наслаждается общением с самым классным мужиком на свете.

Словно в насмешку над моими мучениями на ее страничках каждый день появляются новые фотографии. То пальмы и закат, то кокос с трубочкой, то тарелки с экзотической вкуснятиной, то сама Мила в идиотском розовом платье с оборками. И Вадим, который так нежно ее обнимает и так смотрит, что у меня внутри все воет и стонет от зависти и отчаяния.

На хрена она ему сдалась? Я не понимаю.

Я даже звоню ему. Мне плевать на то, что они на другом конце света, плевать на разницу в часовых поясах. Я просто хочу услышать его голос и получить свою законную долю его внимания. Меня бесит, что все это принадлежит Миле.

Но увы. Мой звонок не проходит. И сколько бы я не терзала мобильник, гудков так и не слышно. Зато появляются новые фотки, где эта парочка на яхте. И я снова реву.

Потом звонит Ольга:

— Как жизнь, студентка? — она до отвратительного бодра и весела.

Конечно, блин, ни проблем, ни забот. Ковыряется в своей больнице, полы трет и ни о чем не парится.

— Все хорошо.

— По голосу не скажешь.

— Ты меня разбудила, — нарочито медленно зеваю в трубку.

— У тебя еще есть время спать? — Ольга прикалывается, вызывая стойкое желание жахнуть ей чем-нибудь тяжелым. — я думала, ты рыдаешь, оттого что тетка твоя на море жопу греет.

— Ты-то откуда знаешь?

— Я подписалась на нее.

Я скриплю зубами:

— Делать тебе нечего.

— Ты что, это самый смак. Мне жуть как интересно, что у вас там происходит. Хоть попкорн покупай, — угорает подруга, а я завожусь все больше.

— Оль, я тебе еще раз говорю. Все отлично. Вадим специально ее на море повез, напоследок, так сказать. Скоро разведутся.

— Что-то не похоже. На фотках он ТАК на нее смотрит. С надрывом. Меня аж до дрожи пробирает.

— Это потому, что задолбала, и он мечтает от нее отделаться.

— Смотрю, ты уже лыжи намылила, чтобы ее место занять?

— Уже заняла.

В трубке секундное молчание, потом благоговейным шёпотом:

— Все было, да? Ты переспала с ним?

— И не раз! — произношу с вызовом.

— И как? Он уже признался тебе в любви?

Вспоминаю темные глаза, полные ледяной ярости, обидные слова и решение Вадима выдавить меня на обочину их жизни.

— Я уже все сказала. Он скоро разведется с Милой, и мы съедемся. Я сейчас просматриваю каталоги с мебелью, хочу поменять обстановку в доме, — вру. Мне хочется, чтобы Ольга утерлась со своими подколами.

— На фиг? — не понимает она.

— В смысле на фиг? Я хочу под свой вкус переделать.

— Пффф, да кто ж тебе даст сделать? Это совместно нажитое имущество. При разводе будут делить. И учитывая, что Мила беременная, он, как истинный джентльмен, наверняка дом оставит ей.

С хера ли? Я тоже беременная!

— Ничего подобного, — цежу сквозь зубы, — мы этот вопрос будем обсуждать.

— Смотрю, ты там как хозяйка себя уже чувствуешь.

— Я и есть хозяйка!

— Ммм, может тогда в гости пригласишь? А то в прошлый раз я только с гостиной с тобой посидела. Ни чайку, ни экскурсии.

— Без проблем. Приходи, — я не задумываясь приглашаю ее в гости, и радуюсь тому, что есть повод наведаться к родственничкам в их отсутствие.

Мы договариваемся о встрече через час. После этого у меня внутри словно лампочка загорается, напрочь сжигая апатию и лень последних дней. Подруга не знает, что меня выперли на другую квартиру, поэтому я второпях собираюсь и бегу в дом к Зотовым. И когда она приходит, встречаю ее во всеоружии. На мне дорогое Милкино платье, украшения, духи.