— Не понял, кто ему снится?
— Вероника, конечно! Он во сне с ней часто разговаривает. Правда, Олег об этом никогда не помнит и мне не рассказывает. Но на днях любимый сам проснулся и заговорил. Говорит, Ника ему приснилась и рассказала, где её тело можно найти. Я аж взвизгнула и спросила, а где найти то? Олежка лишь отмахнулся от меня, только пробурчал что-то про слободу.
— Слобода, говоришь. Как интересно. Что же, Настя, ты за старшую в офисе, работай. А нам с фрау Ротенберг есть, чем заняться.
Я постарался убежать из собственного офиса, как можно быстрее. Я бежал так быстро, что Марго на своих шпильках еле поспевала за мной.
— Алексей, да остановись же ты! Можешь объяснить, какая муха тебя укусила?! Что на тебя нашло?
— Слобода, понимаешь, слобода.
— И что? Нет, я ничего не понимаю, объясни мне внятно.
— Олегу не снилась Вероника, я уверен. Моя жена вообще может быть жива-здорова и мирно себе отдыхает в нашем доме в Подмосковной слободе.
— Корф! Вот теперь тебе точно нужно вызывать санитаров! Мы только с тобой приехали оттуда, где Нику убили! А ты такое заявляешь?!
— А что ты мне прикажешь думать? Вишня прекрасно знает про наш с Никой дом в слободе. Более того, кроме него никто не знает, что я туда возил Веронику не раз. Это, пожалуй, единственное место на всей Земле, где мы с любимой были вместе, отдыхали, ели шашлыки, гуляли. Чёрт! Я же любил свою жену! Я любил и боялся раствориться в этой любви, разочароваться, пожалеть потом. Я намеренно избегал близости с Никой, хотя хотел её ещё как! Марго, я же не монах, и секс мне по природе своей был необходим. Но мне проще было лечь в постель с какой-нибудь моделью, чем с собственной женой, по крайней мере это меня ни к чему не обязывало. И лишь пару-тройку раз я позволил себе насладиться близостью с Вероникой в том самом доме…Я не ездил в слободу уже год. Вероника и подавно. С чего же сейчас наш друг Вишня заговорил об этом? Он был уверен, что Настя передаст мне все его слова. Вопрос: для чего?
— Воу! Алексей! Да вы сентиментальный романтик, право, я чуть не пустила слезу. Ты избегал намеренно близости с собственной женой? Никогда в это не поверю. Впрочем, дело твоё, сказочник. А вот по поводу Вишнего я соглашусь.
— Верю-не верю, я не играю с тобой в детские игры. Ты сама то давно спала хоть с каким-нибудь мужчиной? Или феминистические ценности берут верх над твоим либидо?
— Корф! Какое тебе дело до моего либидо? Это низко с твоей стороны!
— Да, Марго, я опустился ниже некуда! Ха! Короче, раз Вишенка меня направляет по следу моего дома в Подмосковной слободе…Я еду туда.
— Стой! Алексей, не пущу! Это же ловушка! Что, если Олег причастен ко всем случившимся преступлениям? А если там в доме поджидает убийца? Настоящий убийца.
— Маргарита, там меня может поджидать только моя живая жена, которой захотелось меня проучить и раскрыть свои актёрско-режиссёрские способности.
— Verdammt! Корф, да ты издеваешься надо мной?!
— Марго, только давай без упоминаний чёрта в суе! Ты едешь со мной?
— Разумеется! А Миледи?
— Точно!
Я понял, что кроме утренних блинов Марго ничего не ел за весь день. А она? Итак, тощая, ещё и переживает, явно голодная. Нам всем надо было поесть хорошенько перед поездкой. Поэтому я предложил Иллариону вместе пообедать, заодно поделиться новостями.
А ещё нам всем нужны были положительные эмоции и некая разрядка, спад напряжения. Поэтому для обеда я выбрал праздный ресторан «Beverly Hills Diner» на Сретенке с его зажигательными официантками, песнями в стиле Америки 50-х и плакатами с фильмами легендарного Голливудского времени.
Глава 25
— Всем привет! Как успехи?
— О, наш верный страж порядка! Илларион, ты завтра работаешь?
— Что за вопрос, товарищ Корф?
— Может, махнём по Капитану Моргану?
— Пить ром средь бела дня…Не знаю, а что мы празднуем? Вы с фрау Ротенберг нашли убийцу? — Лёвушкин засмеялся в голос, чем слегка напугал посетителей ресторана.
— Нет, мы просто должны расслабиться! Да, дорогая? — Я обнял Марго, но она резко сбросила мою руку со своего плеча.
— Господа, какой может быть ром? Нам надо искать убийцу! Я вас не понимать!
— Маргарита Эдуардовна, мы тебя тоже часто не понимать, поверь. И не коверкай слова, ты вполне прекрасно владеешь русским языком. Вон посмотри на майора: голодный, щетиной оброс, синяки под глазами! Это он так рьяно убийцу Ники ищет. Что же ему не есть, не пить, не спать, не отдыхать, а только искать убийцу? А мне тоже теперь питаться одним лишь святым духом? Марго, расслабься, отпусти ситуацию, отбрось свой негатив. Мы сегодня многое сделали и заслужили по праву вкусный ужин в приятной атмосфере, хороший отдых и слегка пригубить. А в слободу поедем завтра на трезвую свежую голову. Правильно, Илларион?!
— Алёша, не хочется, но придётся подписаться под каждым твоим словом. Марго, вот вам точно не помешает выпить рюмку-другую, вы больше нас напряжены.
— Ох уж этот ваш русский менталитет! Лишь бы не работать и пить! А, ваша взяла! Я буду водку!
— Ого! Фрау Ротенберг, не ожидал от вас такой прыти! Алексей, мы с тобой дурно влияем на Маргариту Эдуардовну! А ты ром предлагал пить!
— Илларион…называйте меня Марго. Мы уже достаточно знакомы.
— Да разверзнутся небеса! Алёша, вы это слышали? Фрау Ротенберг снизошла до простого блюстителя правопорядка!
— Илларион, тогда и мы давай беленькую употреблять? Чего даму оставлять наедине с водочкой!
— Поддерживаю! Мне бы ещё какую закусочку!
— Само собой разумеется! Марго, чем закусывать будешь, салатными листьями? Судя по твоей изящной фигуре, ты только салатами и питаешься, ещё, может, воздухом! — Мы зычно ещё трезвые заржали с Лёвушкиным так, что, кажется, в «Beverly Hills Diner» затихла музыка! Маргарита изучала меню, перелистывала страницы, и, наконец, стала перечислять:
— Так! Как вас, Люси? Какое необычное имя. Люси, я буду свиные рёбрышки в соусе барбекю с картофелем фри, затем американский бургер, салат с лососем и вишневый пирог с шариком ванильного мороженого.
— Марго, вау! А ты не лопнешь?
— Нет, я очень голодная и вообще всегда много ем, мне повезло с генами и метаболизмом. Люси, десерт, разумеется, подадите в конце. Мужчины, а вы сами что будете? Илларион, ваш черёд.
— Мой, сударыня. Люси, записывайте или запоминайте, я предпочитаю отведать пасту по-кайенски с курицей, греческий салат и на десерт морковный торт. Алексей, ваш выход.
— А у меня всё традиционно. Желаю классического борща и побольше, картофельное пюре с цыплёнком на гриле и на десерт банана сплит.
Мой слух резануло знакомое: «Я заказала твои любимые пирожные с бананом и маскарпоне и латте. Латте уже остывает, поторопись пожалуйста.» Я уставился на Марго с Илларионом и нервно спросил:
— Что?
— Что? — Повторил за мной Лёвушкин.
— Кто это сказал?
— Кто и что сказал, Корф? Ты нас пугаешь.
— Простите, показалось.
— Старик, это мы ещё даже по одной не употребили, а ты уже голоса слышишь? Бедовый ты у нас!
— Всё! Забыли!
Водка лилась рекой, наши рюмки только и успевали громко звенеть от чоканья. Мы смеялись, уплетали за обе щеки каждый своё кушанье, правда я пару раз отведал свиные рёбрышки и американский бургер у Марго. Она в свою очередь не удержалась от пробы моего классического борща, потом скривилась и мне на ухо шепнула: «Ну ведь не то, правда? У Вероники был совершенно другой борщ!». И Маргарита словно прочитала мои мысли, потому как я, именно так, и думал в тот момент. Впрочем, с каждой выпитой рюмкой я сознавал что-то новое о себе и нашей совместной жизни с Никой.
— Марго, а Вероника меня действительно любила?! — Начал я, заплетая языком.
— Алексей, какие серьёзные вопросы пошли! Фрау Ротенберг, держитесь, мы дошли до этой…как её…кондиции! Во!
— Я ещё и не так спрошу! Кстати, мы будем или не будем давать разыскную ориентировку на Милу, Миледи, а? Лёвушкин, отвечай!
