Тебя искал (СИ) - Кит Тата

- Рита… Мы просто… - стал мямлить Рома.

- Я не с тобой разговариваю, - прервала я его и снова перевела взгляд на «подругу». - Я не спрашиваю, почему это сделал он, - указала я кивком головы на Рому. – Наверное, нечто подобное я ждала от него. Мне нужно знать, почему это сделала ты?

- Так получилось, - повела Настя плечом, и в этот момент мне стало понятно, что она не сожалеет ни о чем. И то, что я в первые секунды восприняла за стыд и сожаление на ее лицо, было не более чем легкое «упс», как если бы она уронил кусок хлеба с маслом на пол.

- Интересно у вас получилось, - дернула я бровями и даже каким-то чудом смогла улыбнуться уголками губ. – Моя косметичка в тумбочке и одежда, - обратилась я к Роме, не собираясь разжевывать ему, чего именно хочу. Казалось, еще немного слов и дамба сдерживаемых слез не выдержит.

- Рита, давай поговорим, - выступил сраный дипломат.

- Хочешь обсудить со мной, как имел мою подругу на том же месте и в тех же позах, что и меня? Спасибо, не надо. Вещи мои отдай.

Понуро опустив голову, будто обижен и унижен здесь только он, Рома пошёл в комнату за моими скромными пожитками в его съемной квартире. Я же осталась стоять напротив Насти и сохранять гордую осанку, делая вид, что меня, вообще, ничего не задело, а на оставшийся день у меня куча планов, среди которых, нет ни одного, который начинался бы со слова «удавиться».

- Тебе, вообще, пофиг, - выплюнула Настя брезгливо, что вынудило меня сосредоточить размытый взгляд на ее озлобленном лице. – Как обычно.

- О чем ты?

- Помнишь областные соревнования, где я в финале проиграла тебе?

- Нам было по четырнадцать. К чему мне это вспоминать?

- Я надеялась, что ты мне уступишь. Как лучшей подруге. А ты точно так же смотрела на меня, будто тебе плевать.

- Я уступаю тебе сейчас, - выронила я нарочито небрежно и забрала свои вещи из рук принесшего мне их Ромы. – Только теперь мне действительно плевать.

- Пиццу заказывали? – чуть потеснил меня курьер, будто я была ему конкуренткой.

- Заказывали, - кивнул Рома, провожая меня взглядом.

Убрав вещи в рюкзак и застегнув его, я развернулась и безмолвно пошла прочь. Чем ниже спускалась по ступенькам и дальше уходила, тем более явственнее ощущала слезы, выступившие на глазах и жгущие щеки.

Меня словно душили. Белый шум в голове не позволял сформулировать хоть одну связную мысль и понимание того, что делать дальше.

Я буквально выпала на улицу из подъезда. Глотнув холодного зимнего воздуха, опираясь рукой о стену, дошла до угла и спряталась за него.

Раньше неконтролируемого плача пришла рвота, когда я в ярких красках представила, что эти двое делали друг с другом за моей спиной, а потом Рома, как ни в чем не бывало, целовал меня тем же ртом и запускал тот же язык в рот ко мне.

Отерев губы тыльной стороной ладони и рыдая так, как не рыдала еще никогда в жизни, я хотела только одного – убежать и спрятаться так, чтобы меня еще долго никто не смог найти.

Детское и откровенно глупое желание, но другого у меня попросту не было.

Глава 24. Мотя

- Я больше не поведусь на твои чары. Даже не пытайся. И не строй мне глазки. Не надо. Я останусь непоколебим, а ты не получишь больше ни одной подушечки корма.

С самым невозмутимым лицом убрал пакет корма в шкафчик и демонстративно закрыл его. Для Сосиски, разумеется, мои слова не были хоть сколько-нибудь весомыми аргументами. Подойдя ко мне, она встала на задние лапки и передними зацепилась за ткань штанов, чтобы поймать мой взгляд, расширить свои зрачки и начать мурлыкать, как мелкий трактор.

- Я не поведусь. Перестань. Это больше не сработает. Еще одна подушка, и ты точно лопнешь. Сосиска, - сокрушенно выдохнул я, когда кошка потерлась своей мордашкой о мою ногу. – Все вы, бабы, одинаковые. Вот как вам можно отказать? – открыл шкафчик и достал из пакета подушечку корма. Присел рядом с Сосиской на корточки и дал ей лакомство. – Эта точно последняя.

Съев ее, Сосиска обнюхала пол рядом со мной и вопросительно посмотрела на меня, явно ожидая добавки. Минитрактор-вымогатель снова завелся.

- Вот теперь точно последняя, - достал я для нее еще одну подушечку и, пока она ее не съела и не начала требовать добавки, быстро поднялся наверх, чтобы принять душ после рабочего дня и завалиться спать.

Четыре дня бичевания и сегодняшний, который начался со стресса и больницы, хотелось закончить горячим душем и крепким сном до утреннего будильника. Да и к завтрашнему разговору с Ритой нужно подготовить мысли, чтобы сказать ей то, что ее ранит, менее болезненно и более достовернее.

После душа, поменяв постельное в своей комнате, закинул грязное в стирку. Немного подумав, решил снова переехать вниз вместе с подушкой и одеялом на диван перед телевизором, где мурлычущая Сосиска запрыгнула мне на живот и принялась намываться, то и дело застревая языком в собственной длинной шерсти.

- Может, тебе расческу кукольную купим? М? – почесал я ей за ухом, отчего кошка растеклась по моему животу довольной шерстяной лужей и уснула.

Полчаса бездумного переключения по каналам не дали мне ничего. Главным образом из-за того, что я думал о Рите и о том, что мне предстоит ей сказать. И есть ли, вообще, смысл говорить ей хоть что-нибудь? Измена – это такая дрянь, которую пока лично не увидишь, не поверишь. Разве что, сомнения могут остаться, а в остальном я катастрофически рискую быть посланным в далекое пешее, если Рита будет завтра добрая и не бросит меня об пол через голову.

Меланхолично перевел взгляд от выключенного телевизора на окно и в свете уличного освещения своего двора увидел крупные хлопья снега.

- Пошли, Сосиска, погуляем. Голову хоть проветрим.

Надев кроссовки и парку, за пазуху которой спрятал Сосиску, я вышел на улицу и как дурак, молча пялился в небо, пока снег лип к моей харе и слегка подтаивал.

- Нравится? – спросил я кошку, которая выглядывала из моей парки и, шевеля носом, нюхала морозный зимний воздух. – Пойдём, покажу тебе большой мир за воротами. Заодно снег уберем, да разомнемся.

Прихватив с собой большую снеговую лопату, повел ее перед собой, расчищая себе путь до калитки и за нее. С Сосиской за пазухой чистить снег оказалось неудобно.

- Погуляй пока, - поставил я ее на снег, на который она начала шипеть и трясти брезгливо лапами. – Сорян, мадонна, но сегодня без красной дорожки. Сиди на месте и далеко не уходи, иначе завалю тебя снегом и до весны хрен кто найдет.

Расчистив снег у ворот, остановился, чтобы перевести дух. Опершись подбородком о черенок лопаты, бездумно смотрел вдаль, где за полосой леса виднелись огни городского освещения. И где-то там среди них одна хорошая девочка Рита верит тому, что ей говорит ее напомаженный.

Завтра, Мотя. Всё завтра.

Опустил взгляд, чтобы подозвать к себе Сосиску и пойти домой, но не увидел ее там, где оставлял.

Забегал взглядом по дороге и увидел, что, всё еще брезгливо относясь к снегу, Сосиску целенаправленно шла к соседской калитке.

- По хозяйке, что ли, соскучилась? – хохотнул я. – Нет её. Завтра, может быть, приедет. Пошли домой.

Подойдя к кошке, заметил следы, ведущие к калитке Тюльпаныча, которые уже припорошило снегом.

Днём кто-то приезжал или воры промышляют? Запихнув Сосиску за пазуху, и, перехватив снеговую лопату так, чтобы, в случае чего, ею удобнее было бить, толкнул соседскую калитку, и та беспрепятственно открылась.

Следы меньше моих вели ровно к крыльцу, подняв взгляд на которое, я понял, что опоздал со своими идиотскими разговорами, отложенными на завтра, когда увидел там сидящую на своем рюкзаке Риту, которая, обняв колени и, уткнувшись в них лицом, тихо плакала.

Глядя на комочек в куртке и шапке, который выглядел в разы жалостливее, чем найденная когда-то Сосиска почти на этом же месте, в моей груди что-то надорвалось. Одномоментно хотелось обнять Риту и порубить её недопарня лопатой как дождевого червя. Но лопату пришлось приставить к забору и войти в соседский двор, где, всё еще не заметив моего появления, на крыльце плакала Рита.