Любовь и книги - Робинсон Шона

– Среднестатистический индекс счастья в США – примерно шесть и семь десятых. – Господи, из уст Сантоса даже цитирование статистики воспринимается как человеческая поддержка.

– Да, год назад и было что-то около того. А потом…

– А потом что?

Она неуверенно посмотрела на него. Он бы понял общую нить всего происходящего с ней. В конце концов, она уже тут.

– Думаю, все началось, когда сократили Тома и Линн. Мне не нравилась моя работа, но нравились коллеги. Я думала: пусть даже понадобится какое-то время на понимание, чем я хочу заняться в этой жизни, со мной все будет хорошо, потому что рядом любимая команда. После ухода Тома с Линн на меня свалилась вся их работа. Я даже и это снесла бы, потому что оставалась Бет, только потом и она ушла. А потом…

Нора колебалась, говорить или нет, ведь она только подтвердит его подозрения насчет Parsons. Но ей надо было разобраться со своим индексом счастья.

– А потом они сократили нам зарплату. – При этих словах Эндрю нахмурился. – Я уже не тянула аренду квартиры, и мне пришлось найти вторую работу. – Какую именно, не стоит уточнять, и так все сложно. – А сегодня все вообще пошло наперекосяк. Я имею в виду свою вторую работу. Мне кажется, я уже больше не могу, я так устаю. Вот я и хочу знать… – Нора немного выпрямилась. – В том докладе не написано, как мне следует поступить?

Эндрю страдальчески посмотрел на нее. Нора не понимала, в чем дело, пока он не признался:

– Я его не читал.

– Как?

– Ну, я не читал этот доклад. – От огорчения глаза его сделались большими. – Я посмотрел лишь выводы, сам доклад скачал, собираясь его прочесть, но там двести страниц. Зря я сослался на то, чего сам не прочел. Возможно, я что-то переврал, а теперь вы расстраиваетесь.

Нора и так боялась признаваться, а он взял и запаниковал. Вдруг стало ясно, что напрасно она ждала от него подсказки. Даже такой оптимист, как Эндрю, ничего не сможет поделать с ее низким индексом счастья.

– Ничего страшного, – сказала она с грустной улыбкой. – Читали вы доклад или нет, тройка все равно остается тройкой.

Эндрю выпрямился, срочно пытаясь что-нибудь придумать.

– Я могу прямо сейчас его прочитать, – умоляюще предложил он. – Я быстро читаю.

От расстройства у него на лбу выступили морщинки.

– Прошу вас, не стоит, – улыбнулась Нора.

Немного успокоившись, он сказал:

– Мне очень жаль, что у вас такие тяжелые времена.

И тут Норе точно стало легче. Потому что не надо больше притворяться, будто у нее все прекрасно.

– Спасибо. – Она выжидательно смотрела на него, видя, что он что-то хочет сказать.

Но тут зазвонил его мобильник. Оба удивленно уставились на него. Эндрю ответил на звонок, потом сказал:

– Пиццу привезли. – Он вышел в холл и, вернувшись с коробкой, положил ее на журнальный столик и отправился за тарелками.

Нора не удержалась и отломила кусочек. Вернувшись, Эндрю сокрушенно покачал головой, но на Нору напала смешливость. Ей казалось, что после такого признания все возвращается к нормальному положению вещей, если такое вообще бывает в жизни.

– Вы больше ничего не хотите добавить к сказанному? – спросил Эндрю, перекладывая кусок пиццы на тарелку.

– Неа. – Она уже все сказала, катарсис произошел. То, как Эндрю запаниковал, подтверждало, что он все равно не в состоянии помочь ей. Нора откусила еще кусочек пиццы. – А вы? – Возможно, он захочет расспросить про Parsons.

Эндрю пожевал в задумчивости.

– А что у вас за вторая работа? – спросил он вместо ответа.

– Работаю в лавке мороженого. Я прекрасно пою.

И – легкий взлет бровей, недоумение.

Он даже перестал жевать и обиженно нахмурился:

– Вы очень жестоки.

Нора рассмеялась, прихлопнув ладонью смятую салфетку.

Аура их разговора все еще витала в воздухе как дымка, окутывая их. Нора потянулась за вторым куском пиццы, пытаясь придумать другую тему разговора, чтобы выровнять ситуацию.

– Как продвигается ваша книга? – поинтересовалась она. Эндрю презрительно фыркнул.

– Я застрял.

– Почему?

Он пожал плечами, задумчиво рисуя круги на тарелке с крошками.

– Расхотелось. План я составил и уже кое-что написал, но сколько ни пытаюсь вернуться к работе, не получается.

Апатия? Нежелание двигаться вперед? О, как ей это знакомо.

– Но почему?

– Просто мне стало… скучно, – признался он.

Потому что это действительно скучно, все книги по бизнесу – скучные. Но ни к чему его расстраивать этой новостью.

– В каком смысле скучно?

– Это не та книга, которую я хотел бы написать. – Он провел ладонью по влажным волосам, рот его болезненно дрогнул. – Знаете, что мне сказали в Parsons, когда я пришел туда? Они просили, чтобы я расширил тему. Выжал всю «воду». Я собирался отталкиваться от своей диссертации, но они сказали, что это слишком узкий подход.

Должно быть, Нора как-то выдала себя, потому что он вдруг откинулся на подушки, готовый обидеться.

– Только не говорите, что вы на их стороне, Нора.

Ей не хотелось иронизировать, но эти слова все равно ее рассмешили.

– Нет, я просто на стороне логики. Книги Parsons рассчитаны на широкую аудиторию, они должны хорошо продаваться. И если вы расширили тему, то правильно сделали.

– Ну да. Мыслил узко, но скучно, а теперь широко, но все равно скучно.

Надо же, она никогда не видела его таким несчастным, и ее должно было радовать, что они сравнялись. Но, видя, как он гоняет пальцем крошки по тарелке, Норе стало только хуже, не так, как раньше она ощущала свою печаль.

– Эй. – Нора легонько толкнула Эндрю в бок, и он поднял на нее глаза. – Но ведь скучным человеком вас точно никто не считает. – Нора вспомнила его выступление на конференции и какая выстроилась очередь, чтобы получить его автограф. – И с чего вы вообще решили, что мы за вами гоняемся? Мы не издаем книг, которые никто не купит. – Еще как издают, и не одну – просто каждый раз полагая, что книга «выстрелит». Что и объясняло постоянные проколы Parsons.

Ее шутка возымела действие. На мгновение на его щеках проступили ямочки, а потом исчезли.

– Спасибо. – Он положил руку ей на колено, и по телу Норы пробежали мурашки. – Нет, я хочу, чтобы книга продавалась – даже еще лучше, чем предыдущая. И дело тут не в роялти, – поспешно прибавил он. – Просто… Предыдущую книгу по большей части писал Артур Мур, а я немного поучаствовал.

– Поучаствовали так, что продажи от переиздания взлетели до небес, – напомнила она.

Он неопределенно пожал плечами.

– И тем не менее только эта новая книга – моя. Если она провалится, виноват буду я, а если станет успешной – это станет моей личной заслугой. Я хочу, чтобы люди влюбились в нее. И если при этом она будет плохо продаваться, все равно восприму это как поражение. Но я хочу вложить в нее всего себя. Не хочу просто… выжать из нее «воду», поставить свое имя и получить деньги. Такой популярности мне не надо. – Вздохнув, он откинулся на подушки. При этом он так и не убрал руку с ее колена. – Я понимаю, что это звучит тривиально.

– Вовсе нет.

Нора понимала, что упор на книги для широкой аудитории является правильным с деловой точки зрения. Но Эндрю был непоколебим, он отказывался следовать логике Parsons. Значит, Нора была не одинока, воспринимая книги как нечто большее, чем товар. Она с интересом взглянула на него.

– Если для вас это так важно, значит, это уже не тривиально. – Зато в своей собственной тривиальности она убедилась сегодня, получив нулевой номерок.

– А что важно для вас? – спросил он.

«Только не Parsons», – грустно, что именно такой ответ пришел ей на ум. Конечно, на первом месте стояли книги, и именно поэтому она оказалась в Parsons, но чем все это закончилось? Нора продолжала молчать. Теперь в ней поселился страх, что, следуя за своими желаниями, она попадет в такую же трясину, как Parsons.

Она внимательно смотрела на Эндрю, словно ища для себя ответ. Ведь можно просто сказать «ты», и тогда они ближе придвинутся друг к другу, чтобы прикосновениями подтвердить все, что происходит между ними вот уже которую неделю.