Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача (СИ) - Кроваль Яна

— Марина и его травила?..

— Похоже на то, — кивнул Сергей Михайлович. — Мы оба сдали спермограмму. И у Фёдора та же картина, что всегда была у меня. Поэтому в своём решении предать любовницу он ни капли не раскаивается.

— Но зачем она это делала?.. Когда существуют другие, безопасные для здоровья способы контрацепции?

— Для страховки, как я понимаю. Потому что гормональные средства — не панацея. А презервативы имеют свойство рваться. Да и в целом иногда попадаются некачественные. В чём голубки наверняка не раз убеждались. Иначе с чего Фёдору было верить, что Наина — его дочь? Впрочем, метод Марины, если мы правильно определили тип препарата, тоже имеет некоторые ограничения. Например, для достижения гарантированного результата его надо принимать регулярно. Всего несколько дней пропуска — и может наступить беременность. И потому я не удивлюсь, если выяснится, что Мила всё-таки произошла от меня. Срок зачатия как раз приходится на мою командировку — я ездил налаживать деловые связи с будущими партнёрами для открытия филиала, а Марина сопровождать меня не пожелала. И по возвращении не смогла придумать причину для уклонения от близости. Хотя пыталась.

Мы опять немного помолчали.

— Вы уже заказали тест на отцовство? — спросила я.

— Нет, — Дегтярёв потупился, словно чувствуя себя неловко. — Нужно ваше разрешение на взятие материала. Иначе ваша мама и близко врачей к Миле не подпустит. А самостоятельно я брать мазок не рискну.

И меня вновь пробило на смех.

— Я сказал что-то забавное?.. — Сергей Михайлович вопросительно вскинул брови, явно готовый отстаивать свою позицию до последнего.

Чем сделал только хуже.

— Нет-нет! Простите, — сквозь периодически прорывающиеся хрюкающие звуки выдала я. — Просто у вас такой вид... И сама сцена... Вы... Не могу, извините. Мне надо успокоиться. Секунду.

И, не в силах больше сдерживаться, дала волю эмоциям, плевав на возможную негативную реакцию собеседника. Который, как ни странно, никакого недовольства не высказал, терпеливо пережидая мою истерику.

— Кажется, всё, — вытерев выступившие на глазах слезы, выдохнула я. — В общем, вы напоминаете нерадивого ученика, оправдывающегося перед директором за очередную шалость. Стоите тут передо мной, виновато опустив голову в предвкушении заслуженной взбучки, юлите, выкручиваетесь, стараясь выставить себя в наименее неприятном свете, а я лежу и бесстрастно слушаю ваш отчёт обо всех проделках, изредка вставляя уточняющие комментарии. Понимаю, что в целом наша ситуация не располагает к веселью, но это сравнение вдруг показалось мне очень смешным. Такой контраст... Но я никоим образом не хотела вас обидеть! Просто нервы не выдержали перенапряжения и потребовали разрядки. Ещё раз простите.

— Ничего страшного. Вы меня не обидели. Я всё понимаю.

Дегтярёв озадаченно огляделся и шагнул ко мне, но на полпути передумал, снял со стула возле тумбочки чьи-то вещи и уселся на него, не забыв придвинуться к кровати.

— Так лучше? — поднял на меня глаза.

— Я думала, вы сейчас на колени опуститесь.

— А это изменит ваше мнение по интересующему меня вопросу?

— Нет. Точнее, не в лучшую сторону.

— Вы уже приняли решение, — с долей обречённости резюмировал Сергей Михайлович.

— Да. Я согласна на ваши условия.

— Потому что у вас почти трое детей и их надо как-то обеспечивать? — хмыкнул он.

— Наверное, с вашей точки зрения, это единственный достойный аргумент. Ведь вам кажется, что вы вели себя недостойно. И никто на моём месте не дал бы вам второй шанс от чистого сердца... Но вы забыли, что я давно согласилась попробовать. Без каких-либо гарантий и перспектив. Ещё до беременности. На кухне, помните? Уже тогда я прекрасно понимала, на что иду. И была готова к последствиям. Однако желание познакомиться с вами поближе перевесило осторожность. И оно никуда не делось. Меня по-прежнему, несмотря на все риски и связанные с ними проблемы, тянет к вам, словно магнитом. И речь отнюдь не о физическом влечении. А о чём-то более глубоком и чувственном. В чём мне ещё предстоит разобраться. Вдобавок я тоже совершила немало ошибок. Например, как вы верно заметили, не рассказала вам о Вадиме. А ещё могла поговорить по душам, а не ждать, пока это сделаете вы. И сообщить о беременности в более приятной обстановке. На худой конец, могла остановить вас в обсерватории — но не остановила. Ни там, ни в спальне после... И потому виновата в случившемся не меньше вас.

— Вы ни в чём не виноваты! — с жаром возразил Сергей Михайлович, пересев на кровать и взяв меня за руку. — Меня невозможно остановить, если я этого не захочу. Иначе Марине не пришлось бы придумывать, как защититься от беременности. Она бы просто не стала делить со мной постель — и всё. Но мне нельзя отказать, когда дело доходит до близости, — он невесомо пробежался пальцами по моему запястью, где-то нажал — и меня бросило в жар. — Я могу завести любую... И ещё не раз это докажу. Но не здесь и не сейчас. А когда мы вернёмся домой. И только с разрешения врачей. Договорились?

— Вы коварный искуситель! — я расплылась в счастливой улыбке. — Или, правильнее сказать, «соблазнитель»?

— Был им когда-то. Когда оттачивал мастерство. Но теперь у меня в приоритете верность... И да. Давай уже перейдём на «ты». Неловко это как-то — ждать общего ребёнка и общаться, будто чужие люди. Ты не находишь?

— Нахожу. Но у меня есть встречное требование.

— Не упоминать Марину? — предположил Дегтярёв.

— Нет. Упоминай сколько влезет. Можешь нас даже сравнивать, если итог будет в мою пользу. Мне она безразлична. В отличие от твоей матери. Поэтому я хочу, если у нас всё получится, чтобы она жила отдельно, никак о себе не напоминая. И ни в чём не нуждалась. В противном случае нам бесполезно даже пытаться наладить отношения. Я не смогу находиться с ней на одной территории. Я слишком на неё зла. За безразличие к Наине. Ещё сорвусь ненароком — и всё тебе припомню...

— Хорошо, устрою. А что насчёт твоей мамы? Поселить её в особняке — или снять домик поблизости?

— Ни то и ни другое. Пусть остаётся в квартире и пробует наладить свою собственную жизнь. Вдруг получится? Она же ещё молода... А нет — будем отправлять девочек к ней на выходные. Или чаще, если одиночество станет ей совсем в тягость. Возиться с внуками ей точно понравится.

— Очень рассчитываю, что у неё всё сложится благополучно. Потому что мне с девочками тоже предстоит многое наверстать. Не хочу упустить свой шанс.

— А как же провести время со мной?.. — я притворно надула губки.

— О, за это не волнуйся, — Серёжа плавно наклонился к моему лицу. — Меня на всех хватит. К тому же в нашем распоряжении будут все ночи, начиная со дня твоей выписки...

По всем романтическим канонам за этой фразой должен был последовать сладкий поцелуй. И я невольно затаила дыхание в предвкушении нежного прикосновения... Но в последний момент Дегтярёв вдруг резко отстранился и встал, непреклонно одёрнув свободно свисающую рубашку. Чем выдал, насколько тяжело ему было сдерживаться, чтобы не наброситься на меня сию же секунду.

— Пойду узнаю, что там с твоими анализами, — заявил он. — И нельзя ли ускорить обследования. Заодно и по тесту на отцовство для Милы кое-что уточню. А ты отдыхай. Пригодится.

И ушёл. А я подумала, что в целом он прав. Однако кое-что всё-таки упустил.

Не мне одной следовало набраться сил. А нам обоим. Чтобы успеть сполна насладиться друг другом за время беременности... Потому что после родов все наши дни и ночи станут принадлежать новорождённому малышу. И самым сложным будет выкроить минутку на старших девочек. Чтобы они не чувствовали себя обделёнными чьим-то вниманием... Но отчаиваться я не собиралась. И пускай у меня не было гарантий, что наше счастье продлится вечно, в одном я была абсолютно уверена.

Вдвоём мы справимся с любыми трудностями. Преодолеем все препятствия и избавимся от всех недоброжелателей. Ведь отныне мы не просто играли на одной стороне. Мы действовали вместе. Сообща. Что было куда важнее.