Скажи на милость (ЛП) - Ричардсон Аманда

Не задумываясь, я прыгаю в его объятия, и он хватает меня за бедра, поднимая мои ноги вокруг своих бедер.

Мои руки скользят по его обнаженной спине и груди, по его гладкой, мускулистой коже…

Я провожу ногтями по его верхней части спины, и он стонет мне в рот.

— Что тебе нужно, Джульетта? — он спрашивает.

— Все, — честно говорю я ему.

Я не чувствовал, как он шел, но, должно быть, он переместил нас к ближайшему дереву, потому что что-то жесткое упиралось мне в спину. Я обнимаю его, целую его, наши губы двигаются друг против друга, мои бедра сжимают его бедра. Я хочу поглотить его. Пей его, ешь его, пробуй на вкус…

Я отстраняюсь, глаза все еще закрыты, и его рот находит мою шею.

Мне не нужно было спрашивать его.

Я вскрикиваю, когда он сосет чувствительную кожу между моей ключицей и шеей. Он издает низкое рычание, царапая зубами мою кожу, едва касаясь меня.

— Укуси меня, — прошу я его.

Его зубы сжимают идеальное место, и моя киска несколько раз сжимается, когда я открываю рот в безмолвном крике.

— Еще раз, — задыхаюсь я. Он кусает сильнее, и я кричу. — Пожалуйста, Боже, еще…

Одна его рука касается моего лифчика, его большой палец касается моего туго натянутого соска.

— Вот так, Паркер. Скажи мне чего ты хочешь.

— Твой рот. На соске, — выдыхаю я.

Он стягивает с меня лифчик, обнажая одну из моих грудей. Мне все равно. Я так горяча, что все остальное не имеет значения. Только его губы на мне. Я упираюсь бедрами в его твердую эрекцию, и он снова рычит, всасывая мой сосок в рот.

Я кричу. Святая мать…

Я откидываю голову назад, когда все мое тело напрягается, как будто я вот-вот…

Ждать.

— Чейз, я скоро кончу.

Я упираюсь бедрами в его твердый стержень, грубые джинсы подстегивают меня. Мой разум мчится и замедляется одновременно. Такого еще никогда не было. Кто-то другой заставит меня кончить...

— Еще нет, Джульетта.

Он отстраняется и опускает меня, поддерживая и застегивая лифчик на обнаженном соске. Я чувствую головокружение и дезориентацию, холодный воздух скользит по моей коже, заставляя меня дрожать. Каждое малейшее прикосновение вызывает у меня мурашки по коже и заставляет мое сердце сжиматься из-за ничего. Я прикасаюсь к своим губам — воспаленным из-за его щетины — и смотрю на него.

Он не выглядит более собранным, чем я себя чувствую.

Его волосы взлохмачены, губы распухли, и я вижу красные линии от моих ногтей на его руках, туловище и шее. Его голая грудь… Я не осознавала, что так сильно царапаю его, когда была в моменте. Некоторые из них выглядят так, как будто они истекают кровью. Моя шея краснеет, когда я спотыкаюсь.

Я зашла слишком далеко. Меня покорил его запах. Я не имела в виду…

— Паркер.

Мои глаза останавливаются на его, и он внимательно наблюдает за мной. Он подходит ближе.

— Это было хорошо. Ты хорошо поступила, прислушиваясь к тому, чего хотело твое тело.

Мои глаза осматривают его грудь, и он протягивает руку, хватая меня за подбородок большим и указательным пальцами. Это не грубо. Это почти… нежно. Почему я люблю, когда он так делает?

— Поначалу это может быть ошеломляюще, — бормочет он, глядя мне в глаза. — Но ты должен знать, что все, что произошло, было совершенно нормально.

Он отпускает мой подбородок и хватает свою рубашку, накидывая ее обратно.

— Извини за царапины.

Он усмехается. — Не извиняйся.

— Но я сделала тебе больно, — говорю я, натягивая джинсовую куртку на плечи.

— И у меня есть стоп-слово, Паркер, — бормочет он, глядя на меня. — Я знаю, что у нас не было сцены, но если бы что-то зашло слишком далеко, я бы остановил это.

— Хорошо, — говорю я неровно.

Мы молча возвращаемся к замку. Я не уверена, прошла ли я этот первый тест — был ли это тест? — или провалился. Он сказал, что все, что я делаю, было нормальным, но потом… почему мы остановились?

Чейз, я скоро кончу.

Еще нет, Джульетта.

Должно быть, он читает мои мысли, потому что откашливается, пока мы идем.

— Если мы действительно собираемся это сделать, ты должна мне поверить, — сурово говорит он. — Это включает в себя доверие к тому, что я остановлюсь, если кому-то из нас будет неудобно.

Я киваю. — Я доверяю тебе. Я говорила тебе.

— Хорошо. И мне нужно, чтобы ты верила, что я дам тебе то, что тебе нужно. Возможно, это не то, что, по твоему мнению, тебе нужно, но опять же, все возвращается к этому доверию.

— Тогда почему ты остановился, когда я хотела продолжать?

Он засовывает руки в карман джинсов. Вид Чейза в повседневных джинсах — даже если они идеально сидят и стоят, вероятно, сотни долларов, — вызывает у меня что-то забавное.

Как будто я не могу это вычислить. Я держала его в ящике годами — в ящике, где его называли запрещенным, холодным, серьезным, — и теперь моему мозгу нужно перестроить всю эту новую информацию.

— Потому что ты не совсем готова. Ни одному из нас не будет пользы, если мы сразу же начнем играть вместе. Достаточно ли ты доверяешь мне, чтобы знать, когда и как дать тебе то, что ты хочешь? — он спрашивает.

Как, черт возьми, я должна на это реагировать?

— Конечно.

— Но… — он замолкает, глядя на меня и ухмыляясь.

Я смеюсь. Он слишком хорошо меня знает, даже спустя столько лет. Боже, неужели я настолько предсказуем?

— Но… наверное, я пытаюсь понять, что это значит для тебя. Ты будешь учить меня и доставляешь мне удовольствие. Ты говоришь, что дашь мне все, что я хочу. А как насчет тебя? Что ты получаешь от всего этого?

Чейз останавливается, и я понимаю, что сделал несколько шагов слишком поздно. Я оборачиваюсь и вижу, что он смотрит на меня с недоверчивым выражением лица.

— Ты действительно не понимаешь? — он спрашивает. Он спрашивает не подло, не жестоко и не снисходительно. Это больше… неверие.

— Что я получу, Паркер? — Он подходит ближе. — Я понимаю тебя.

— Ты мог заполучить меня в любой момент, — выпалила я. — Я всегда была здесь. Всегда желающий участник.

Он облизывает губы и делает еще один шаг ближе.

— Да, но ты когда-нибудь была готова отказаться от контроля, которого так сильно жаждешь? До этой недели ты бы подписала контракт, подобный тому, который ты подписала сегодня утром? Ты спрашиваешь меня, что в этом для меня? Контроль. Я получаю этот контроль от тебя, чтобы ты могла отпустить. Чтоб можно было подать. Твое удовольствие принадлежит мне.

Святой….

— Разве не поэтому ты здесь? — спрашивает он, склонив голову набок. — Отказаться от своего контроля и доверить мне то удовольствие, которое не может дать тебе ни один другой мужчина?

— Да, — шепчу я, внезапно снова становясь горячим.

Почему это так чертовски сексуально, когда он так говорит? Его не беспокоит, что он не сможет дать мне то, что мне нужно, или мысль о неудаче. Как будто он уже знает , что выиграл, уже знает, что добьется своего. И я не уверена, уверенность это или что-то более темное, что-то более требовательное, но это исходит откуда-то глубоко внутри него. Он никогда не колеблется и не теряет контроль. Еще раньше, прижимая меня к дереву, он слушал меня , направлял, показывал, как это делать. Видеть его таким, видеть, как сильно он контролирует себя… это и страшно, и захватывающе.

За исключением того, что он потерял контроль.

Дважды.

Со мной.

Один раз на его вечеринке и один раз в лифте.

Но я знаю, что он все еще сдерживается. Я чувствую силу, господство, исходящие от него волнами.

Когда ты сломаешься, Рейвэдж?

— Хорошо. Тогда позволь мне позаботиться о тебе, Паркер. Ты все еще хочешь двигаться вперед с Охотой?

— Да.

Он кивает один раз, выражение его лица снова становится закрытым. — Хорошо. Давай вернемся.