— Я без папы не поеду.
Вот и поговорили.
— Яна, мы скоро переедем от папы, — произношу усталым голосом.
Тишина. Минуты две молчим, и, наконец, Яна реагирует:
— Почему? — тоненький голосок и влажный взгляд на меня. Слез не избежать.
— Мы приняли решение развестись, но это не значит, что ты больше не будешь видеться с папой, — начинаю скорее успокаивать ребенка, когда вижу первые крупные капли на глазах.
А дальше плач, подступающая истерика и ожидаемая для меня реакция.
— Я папу не брошу!
— Конечно, нет. Он всегда будет рядом.
— Я останусь жить с ним!
— А как же я? — чувствую, как слезы передаются и мне.
— А ты живи с дядей Глебом, если так хочешь! Я все про вас знаю!
— Что знаешь? — восклицаю от удивления.
— Я видела, как вы целовались, — голос Яны не узнать, — Ты так раньше только с папой целовалась.
В эту секунду мне стало обидно за себя и горько. Это мне изменяли, это меня кинули на амбразуру и использовали, это мне врали столько лет. Но на ребенка не вывалишь сейчас всю правду в попытках защититься.
— Хорошо, я тебя услышала, — включаю строгий тон, чтобы пресечь дальнейшую истерику. Не люблю этот прием в воспитании, но сейчас он очень кстати, — Успокаивайся и продолжай делать уроки. Папа вернется и поможет с математикой.
Ухожу, хлопнув дверью, и только за пределами детской позволяю себе прореветься.
* * *
Третий ужин после выхода Игоря из СИЗО. Мне пора уже засечки на стенах делать, считая дни.
Яна ковыряется в тарелке, вяло отвечая на вопросы отца. Я даже не притрагиваюсь к еде. И только Игорь, веселый и беззаботный, активно травит шутки, будто намеренно не замечая наши хмурые лица.
— Разговаривал сегодня с Глебом об открытии второй клиники, — как бы между делом делится он.
— И когда открытие? — в моем голосе вдруг слишком много иронии, но по-другому не могу. Опять наглая ложь, только теперь я ее не проглатываю.
— Думаем ближе к весне, — Игорь отпивает вино и продолжает пристально смотреть на меня, — Хочу там открыть роддом.
— Это интересно. И что сказал Глеб? Даст еще денег?
Опасно, но не могу отказать себе в таком удовольствии.
— Папа, не общайся больше с Глебом, — вдруг встревает в разговор Яна, — Он плохой.
Напрягаюсь и теперь уже сама слежу за реакцией мужа. Однако Игорь улыбается дочери, видя в ней своего маленького сообщника, и отвечает:
— Конечно, плохой, — кивает, — Но иногда нужно общаться и с плохими людьми, когда это выгодно.
Вот как, значит.
— Не слушай папу, — своим тоном даю им понять, что разговор про Глеба закончен, — Иди, готовь тетради на проверку.
Сегодня я чересчур строга с ней, но так надо. Ради ее же будущего.
— Что такое, Нинуля? — спрашивает Игорь, провожая взглядом недовольную Яну. Когда дочка скрывается на втором этаже, перехожу к делу:
— Завтра я связываюсь с адвокатом и подаю на развод.
— Нет.
— Нет? — смотрю на него удивленно.
— Никакого развода, Нина.
— О чем ты, Игорь?
— Я не дам тебе уйти и разрушить нашу семью, — вот так просто заключает он.
— Какую семью? — вспыхиваю, — У нас и не было семьи. Мне напомнить, о каком количестве твоих любовниц я узнала, пока ты сидел в СИЗО?
Игорю этот разговор не нравится. Вижу по сжатым челюстям и напряженному выражению лица. Не любит, когда его отчитывают и перечат.
— Это все в прошлом. Они для меня ничего не значат.
— А для меня значат.
Чувствую свое бессилие перед его больным напором.
— Тогда я сделаю все, чтобы ты забыла.
— Я не забуду уже никогда.
Глава 29
Начать все заново
— Тогда я сделаю все, чтобы ты забыла.
— Я не забуду уже никогда, — устало отвечаю.
Бессмысленный разговор, и продолжать дальше его не стоит. Хочу встать из-за стола и уйти куда-нибудь, чтобы побыть одной, но Игорь не отпускает.
Хватает за руку и резко сажает на место.
— Давай начнем все заново, Нин? — умоляюще просит он, — Только ты, я и Яна. Хочешь, уедем отсюда? Я закрою эту чертову клинику, и пусть Глеб подавится своими деньгами. Переедем к твоим родителям?
Это все какое-то безумие.
— Все кончено, Игорь, — у меня больше нет сил спорить с ним и пытаться что-то объяснить, — Я просто хочу, чтобы мы разъехались спокойно. И прошу тебя не настраивать Яну против меня.
— А мне и не нужно ее настраивать, — усмехается мужчина, — Ты сама настроила ее против себя, когда спуталась с моим братиком. Понравилось в постели Глеба?
Его регулярная смена настроения больше не вызывает во мне страх. Скорее я чувствую раздражение, которое тут же вываливаю на него:
— Понравилось, — отвечаю предельно честно, — С ним мне очень хорошо и спокойно.
— Скажи еще, что он умеет хранить верность, в отличие от меня?
— В отличие от тебя, он не требует ничего, не просит соответствовать и наряжаться. Ему не нужна идеальная картинка, за которой ты постоянно гонишься.
— Он тебя не любит, а просто мстит мне, — грозно рычит муж, и по его лицу видно, что я хожу по краю.
— Хорошо, пусть так, — с улыбкой соглашаюсь, — По-моему, ты заслужил.
Никогда раньше не замечала у Игоря такой реакции или просто никогда так сильно не злила его. Но после моих слов мужчина тут же весь покраснел и затрясся. В одну секунду мне даже показалось, что черты его лица стали острыми и нечеловеческими.
— Сука! Какая же ты сука неблагодарная, — кричит он, хватая меня за шею.
Резко толкаю мужчину от себя, хватаю стакан с водой и выливаю ему на лицо.
— Прекрати! — понижаю голос до шепота, чтобы Яна не услышала, — Только тронь меня еще раз, и я вызову полицию!
Разговор, за которым я гонялась два дня, закончен. С грохотом ставлю стакан на стол и поднимаюсь в гардеробную.
Я: Собираю вещи. Поговорили.
Глеб: Еду за вами.
Я: Подожди!!! Завтра. Не хочу тащить Яну на ночь глядя.
Глеб: Окей… У тебя все хорошо?
Я: Да
