Миг бесконечности. Том 1 - Батракова Наталья Николаевна

— Пахнет вкусно. Молодец, Людочка. Вот сметана, — пододвинула она Вадиму пакет и повернулась к плите, чтобы разогреть котлеты. — Если не секрет, почему ты сменил профессию? Признаться, в моих глазах доктор достоин большего уважения, чем бизнесмен.

— Согласен. Но, видно, как доктор я не был нужен обществу, — уплетая за обе щеки наваристый борщ, с трудом выговорил он.

— Напрасно ты так решил. Мне кажется, ты был хорошим врачом.

— Мне помогли принять такое решение. В том числе журналисты.

— Ах вот в чем дело! — Проскурина задумалась. — Врачебная ошибка или что-то в этом роде?

— Я не хочу об этом вспоминать. На сегодняшний день у меня есть дело, которое мне нравится. Так что, если есть вопросы по бизнесу, готов ответить, на остальные — нет. Но для начала хочу получить от тебя ответ на свое предложение.

— А почему ты решил, что мне пора менять работу?

— Честно?

— Конечно.

— Вчера и сегодня я специально просмотрел в Интернете все твои публикации за последние годы. Ты действительно хорошая журналистка, но… переросла свою газету. То, что, по-видимому, было хорошо вначале, превратилось для тебя в рутину. И со стороны это уже заметно.

— Вот как? — задел Катю его нелестный отзыв. — И именно поэтому ты решил, что я должна сменить журналистику на рекламную деятельность и поработать на чужого дядю, то бишь на тебя?

— Человек почти всегда на кого-то работает. Газета — не исключение. У вас достаточно и проплаченных интервью, и заказных статей…

— Я пишу только о людях, которые мне интересны, вне зависимости от того, чем они занимаются.

«Если не считать Сосновской, конечно», — сделала она про себя оговорку.

Признать вслух, что в конкретном случае Вадим прав, не хватило духу. А потому обида в душе только усилилась.

— Похвально! Похвально, если бы все это было правдой. Но в профессии журналиста мало правды. Его задача в том, чтобы сформировать нужное кому-то общественное мнение, навязать чье-то видение фактов, мыслей, людей. Вы такие же заложники обстоятельств, как и все прочие. Быть абсолютно независимым невозможно. Вами даже больше манипулируют, чем вы другими. И не пытайся спорить. Прими мои слова спокойно, подумай на досуге, а в понедельник встретимся. Вот моя визитка, — достал он из портмоне ламинированный прямоугольничек и зажал его между пальцами. — Заодно постарайся четко сформулировать свои условия.

Катя глянула на руку, на визитку, хотела было ее взять, но почувствовав, что еще секунда — и начнется очередная атака магического воздействия мужских рук на истощенную за день психику, сделала над собой невероятное усилие и отвернулась.

— Пойду взгляну на нашу больную, — по-своему истолковал он ее поведение и положил визитку на стол. — Спасибо за ужин.

Когда он вернулся на кухню, Катя сидела за убранным столом и вертела в руках ламинированный прямоугольник.

— Как Людмила? — поинтересовалась она.

— Проспит до утра. Будет болеть голова, дашь ей свои таблетки. А мне пора.

Выбросив в урну использованные шприц и капельницу, Ладышев вымыл руки, сделал шаг по направлению к прихожей, но вдруг развернулся и присел на свободный стул.

— Спрашивай. Ты ведь хочешь что-то спросить?

— Почему ты так решил?

— Потому что у нас с тобой много общего, — заявил он, глядя прямо в глаза. — Тебе, как и мне, многое дано на уровне интуиции. Ты хорошо чувствуешь собеседника, быстро вычисляешь его слабые места, прямо в процессе разговора принимаешь верные решения. Мне нравится ход твоих мыслей, а еще то, как легко тебе удается ломать представление о себе, нанизывать свои правила игры. И тут мы тоже похожи. В этом есть некий драйв: только что тебя считали плохим и вдруг — ты хороший, только что тебя в упор не замечали, а через час готовы бежать за тобой на край света. И чем сильнее поначалу сопротивляются, тем безвольнее становятся впоследствии. И к ним тут же пропадает интерес… Психология! Взять хотя бы субботу, начало нашего с тобой знакомства.

«Снова он об охоте, — опустила ресницы Катя и внезапно почувствовала полное бессилие. — Сколько можно! „Интуиция“… Ошибаетесь, господин Ладышев, проблемы у меня с интуицией. Иначе не прошляпила бы мужа. И никаких представлений о себе я не собираюсь ломать: я такая, какая есть. А что касается субботы… Я думала, все шло само собой, а оказалось — это такая разновидность охоты и со мной играли, чтобы побежала на край света. И ведь едва не побежала… Все кому не лень так и норовят ткнуть носом в мои ошибки. Да оставьте меня в покое!»

— Видно, вы все-таки не зря сменили профессию. Таким безжалостным нельзя идти в доктора. И это не жестокость ребенка, вы делаете больно осознанно.

Вадим замер.

— Ты не поняла, — попробовал он оправдаться. — Я имел в виду другое.

— Я давно все поняла. Уходите. Я очень устала и хочу спать. К тому же у вас самолет, — напомнила она. — Спасибо за помощь.

Посмотрев на часы, Ладышев поднялся. Катя осталась сидеть на месте.

— Что бы ты ни решила, я буду ждать твоего… Вашего звонка, — донесся из прихожей его голос. — До свидания.

Хлопнула входная дверь. Уже закрывая глаза, она встала, заперла второй замок, сняла очки и тут же завалилась на диванчик в прихожей.

«Ломать представление о себе… Может быть, в этом и скрыт ответ, откуда у него такая мощная энергетика… Только на сегодня „сломанных представлений“ с меня хватит. Спать… Если сейчас же не отключусь, ничем хорошим это не закончится…»

Стоило ей так подумать, как сознание погасло, точно и вправду отключенный от сети монитор…

6

…Подъехав к отцовскому дому, Катя толкнула не запертую против обыкновения калитку и от удивления замерла: «Когда он успел надстроить еще один этаж, обложить белым кирпичом? Теперь он похож… на дом Яны и Григория! — вспомнила она. — Но ведь папа ни разу у них не был… Розовые кусты свежие, а георгины до сих пор не выкопаны, почернели от заморозков. Странно, Арина Ивановна — такая любительница цветов, неужели забыла или времени не хватило? Надо ей помочь».

Непонятно, как, но в ее руках тут же оказалась лопата. Поддев корневище, Катя оглянулась: куда бы сложить? Ничего подходящего рядом не было. Но в сарае за углом, как ей помнилось, были пустые ящики и старые ведра. Бросив лопату, она направилась к сараю.

«Белая занавеска на окошке… Так ведь это и не сарай вовсе, а маленький гостевой домик! Когда же все-таки он успел перестроить?» — застыла она в недоумении, забыв о георгинах.

В этот момент открылась дверь и из домика-сарая высыпали женщины в ярких цветастых юбках, мужчины с серьгами в ушах, ребятишки. Целый цыганский табор!

Не обратив на Катю никакого внимания, а вернее, просто ее не заметив, они скрылись за домом.

«Пойти посмотреть, что там?» — как зачарованная, побрела она следом, вышла к беседке, где летом семейство пило чай, и снова остановилась, пораженная увиденным.

Вместо участка, отведенного под картошку и грядки, перед ней серебрилась гладь большого пруда. Чистая, прозрачная вода отсвечивала голубизной неба, приятным журчанием ласкал ухо бегущий рядом ручей, на камнях, подставив солнцу ярко-зеленые спины, грелись огромные диковинные лягушки. Неожиданно на другом берегу появилось стадо слонов. Гигантские животные опустили хоботы в воду, высоко их подняли и, хлопая ушами, устроили настоящий дождь. Водяные брызги засверкали в солнечных лучах яркой многоцветной радугой…

«Да у отца здесь просто рай!» — широко раскрыла глаза Катя, и тут ей на плечо опустилась дивной красоты птичка и залилась такой знакомой трелью…

Машинально отключив в телефоне будильник. Катя разлепила глаза и глянула на дисплей: половина седьмого.

Господи, как же хочется спать! И зачем она завела его на такую рань? Надо вспомнить…

В голове слегка прояснилось: Полевые… Неимоверным усилием воли она заставила себя покинуть диванчик, доплелась до ближайшего санузла, вползла в душевую кабину, открутила краны и шагнула под тугие, тяжелые струи. Сознание и тело отчаянно сопротивлялись такому насилию: ноги тут же подогнулись, спине срочно пришлось искать опору. Опустившись на корточки, Катя свернулась калачиком и уперлась лбом в стеклянную стенку. Спустя минуту сквозь туманное марево она заметила фигурку. Детскую.