Неудачница (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

Я обнаружила себя почти у самой сцены, как и в прошлый раз — неотрывно глядящей на Бесова, который был настолько сосредоточен на своей игре, что даже не заметил моего появления.

Но вот музыка стихла, и мужчина оторвался от своего инструмента, — а затем увидел меня…

— Ты что здесь делаешь? — нахмурив брови, спрашивает меня Бес.

Стою, с недоумением глядя на него. Слов вообще нет.

— Лёш, это я её позвал. С твоего телефона, — подает голос рыжий, который «скоро мертвый», и чуть виновато подмигивает мне.

— Зачем ты это сделал? — Бесов разворачивается к своему другу и смотрит очень недобро.

Барабанщик достаёт сигареты и неспешно покидает зал клуба. Этот дядька явно не хочет быть участником той сцены, что сейчас здесь развернётся.

— Потому что тебе пора отвлечься, друг, — нисколько не страдая муками совести, отвечает рыжий, — ты всех пугаешь своим видом.

— И поэтому ты залез в мой телефон и позвонил… ей? — Бесов отставляет гитару в сторону, и мне реально становится страшно за рыжего.

— Да не звонил я ей. От твоего лица черканул пару смс, пригласил прийти сегодня на репетицию, — пожал плечами рыжий, — Остынь уже. Чего ты так бесишься?

Потому что он — чертов Бес!

Носитель идеально подходящей ему фамилии сжимает руку в кулак, а я замечаю то, на что уже давно пора было обратить внимание.

— Что у тебя с руками? — выдыхаю с такой претензией, словно он мне муж или, упаси Боже, сын.

— Не твоё дело, — машинально пряча руки в карманы, отвечает Бесов.

— Ты что, дрался?! — а я даже и не догадывалась, что в моем голосе может звучать столько праведного гнева!

Бесов опешил. А рыжий усмехнулся в бороду.

— Простите за опоздание, на работе за… — раздался знакомый голос солиста за моей спиной, но рыжий его перебил:

— Пойдём-ка перекурим, у нас тут как раз небольшой перерыв! — и он бодренько спрыгнул со сцены, развернул среброволосого солиста и вывел его из зала.

Мы с Бесовым остались одни.

— Прости за… грубость. Я не ожидал, что этот придурок выкинет нечто подобное, — отвернув голову, сказал Леша.

Мне было плевать на его слова: я забралась к нему на сцену и подошла вплотную, вытащив его конечность из кармана джинсов.

— Зачем ты дерёшься этими руками? — глядя на него, как на последнего кретина, и сверкая злым взглядом, спросила я.

— «Этими руками»? — он попытался забрать руку, но я едва не повисла на ней, не позволяя этого сделать.

— Эти руки созданы для того, чтобы играть на инструменте и заставлять всех присутствующих в зале застывать с открытыми ртами! — процедила я, сверля его своими глазами, — Ты не имеешь права махать ими, как какая-то уличная шпана!

Знаю, рассуждаю убого, но теперь из меня прёт все, что было забито в меня в университете. Я не раз общалась с драчунами в детских домах, и не раз навещала особо безголовых в больницах. Наша практика проходила в разных местах, и к некоторым своим «подопечным» я успела привязаться, как к родным.

Бесову было нечего ответить. Он просто угрюмо смотрел на меня, и в этом его взгляде я видела столько всего… столько всего, что видела во взглядах тех безголовых сорванцов.

Я опустила глаза на разбитые костяшки и провела по запёкшимся ранкам большим пальцем. Не знаю, зачем это сделала. Вряд ли это доставило Бесу удовольствие … но почему-то не смогла себя остановить.

— Не дерись больше, — попросила негромко.

— Не могу обещать, — своим низким, хрипловатым голосом ответил Бес.

Я поджала губы. Но руку его не выпустила. Было что-то волшебное в том, что я могла вот так просто касаться его… без всяких ограничений и без каких-либо последствий. Но ещё более волшебным было то, что Бесов меня не отталкивал.

— Тебе не приятно было увидеть меня? — спрашиваю тихо, продолжая смотреть на его руки и водить пальчиком по его костяшкам.

— Нет. Мне приятно видеть тебя, принцесса.

Резко поднимаю голову, смотрю ему в глаза.

— Тогда почему ты так наехал на рыжего? — спрашиваю прямо; пусть будет взрослым мальчиком и отвечает честно.

— Потому что он достал со своей помощью, — спокойно отвечает Бесов, гипнотизируя меня своими глазами.

— Тебе нужна помощь?..

— Мне нужно успокоительное, — уголок его губы приподнимается в усмешке.

Любуюсь его лицом. Это надо прекращать. Мужчина явно имеет какую-то власть надо мной.

Опускаю голову, спрашиваю ровным голосом:

— Почему сам не позвал?

— Ты — не то, что мне нужно сейчас.

Не передать словами — что сделало с моими внутренностями одно его предложение.

Отступаю на шаг, пытаясь вернуть голове ясность мысли и отстранить от себя всё, что сейчас произошло…

— Нет, Мила, ты не поняла, — он запускает одну из рук в волосы, как и в пятницу, собранные в хвост на затылке, и сжимает челюсть, — Мне… мне нужно прийти в себя. Ты здесь не поможешь. Только время… и, возможно, пара хороших драк.

— Есть другие способы сбросить напряжение, брат, — выглядывает из дальней двери рыжий, и в этот момент мы с Бесовым солидарны в желании прибить его — но рыжего уже и след простыл.

— Я не знаю, что происходит у тебя в жизни, но, если я в ней не вовремя… — отступаю ещё на шаг, удивляясь, как спокойно теперь звучит мой голос…

А потом до меня вдруг доходит: ещё пара шагов, и я больше не увижу его… возможно — никогда. Я не пересилю себя и не приду на их следующее выступление. Я закрою эту страницу раз и навсегда. А ведь я ещё даже ничего толком и не попробовала!

— Знаешь, — я поднимаю на него взгляд, чувствуя какой-то бешеный приток адреналина, — если я в ней не вовремя, то я уйду. Только для начала поясню, что ты потеряешь!

И я сократила небольшое расстояние между нами, приподнялась на носочки и накрыла его губы своими. Не «впилась губами», не «жадно поцеловала», не «накинулась на его рот». Аккуратно накрыла его губы своими, обняв ладонями его лицо, перевела руки назад, запустив в его волосы, тесно прижалась к нему, даже через одежду ощущая всю мощь его тела… отстранилась от его рта на секунду… и прикоснулась к губам ещё раз.

Вот только теперь Бесов пришел в движение: он резко притянул меня, положив руку мне на спину и медленно спустив её на поясницу, второй рукой накрыл мой затылок, не позволяя разорвать поцелуй, так невинно начавшийся… потому как в следующее мгновение он уже сминал мои губы, властно врываясь языком в мой рот, а я стояла и плавилась, переставая ощущать своё тело или напротив — чувствуя его так отчетливо, что это пугало. Поцелуй был бешенным — под стать мужчине, и я не могла не признать, что это был лучший поцелуй в моей жизни… Гормоны буквально взбунтовались у меня внутри, требуя немедленно сделать этого мужчину своим — неважно где: на полу, на барной стойке, на диване в гардеробной… Руки Бесова уже вовсю сминали мой свитер, забираясь под него, касаясь моей кожи, согревая её своим теплом, прижимая меня ещё крепче… одна из них бесстыдно нырнула мне в джинсы, стремясь сжать то, что не было прикрыто бельём, поскольку носила я исключительно стринги…

— Ну, это уже другой разговор! — раздался веселый голос рыжего, и я мгновенно остановилась, в то время, как Бесов себя останавливать не торопился… но руку из джинсов все же убрал…

Затем неспешно оторвался от моих губ, продолжая удерживать меня за спину, и посмотрел на своего друга поверх моей головы:

— Ты нарываешься, — сказал спокойно.

Я даже обзавидовалась: у меня бы сейчас голос дрожал. Или звучал немного странно… Этот же просто…

Бес.

— Отпусти свою принцессу на пару минут. У нас не так много времени, — примирительно сказал солист группы, поднимаясь с рыжим на сцену; затем перевёл взгляд внимательных глаз на меня, — Ты же позволишь ему порепетировать с группой?

Вопрос был провокационным — власти над Бесовым я не имела. Но по какой-то причине и я, и Леша спокойно отошли друг от друга, и заняли каждый своё место: Бесов — на сцене, я — в зале.

Этот солист имел какое-то странное влияние на людей — все тут же подобрались, взяли свои инструменты и зарядили воздух рабочей атмосферой. Я посмотрела на часы и поняла, что у меня есть ещё двадцать минут на то, чтобы послушать свою любимую (уже) группу. И эти двадцать минут были двадцатью минутами счастья…