подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина

– Мам, так, а чего вы дома-то? Ты так и не рассказала мне.

– У Артемки горло красное и он всю ночь кашлял. Пришлось отпроситься с работы и вести его в поликлинику. Педиатр говорит вирус какой-то подхватил, сейчас много детей болеет. Лекарств, как обычно, назначила на всю семью.

Мамуля вытирает руки вафельным полотенцем и помогает мне раскладывать покупки по местам.

– Тема, иди сюда. Надо микстуру выпить. – кричит она Артемке, а затем резко переключается на меня. – Верка, ты хоть скажи, как звать-то твоего богатенького Буратино?

А я так надеялась, что тема с Воронцовым позабылась за навалившимися домашними хлопотами.

Братишка, на удивление быстро выпил противную микстуру и с недовольным лицом побежал дальше играть машинками в свою комнату.

Вскидываю вверх удивленно брови в сторону матери: не понимаю, мол, о чем ты.

– Явно ж парень не из наших местных шалопаев. У дворовых женихов таких автомобилей отродясь не было. Вер, он хоть не этот? Не турок какой-то заморский? Они только с виду хорошие, слова красивые говорят, комплименты в уши льют. А на деле как до серьезного дело доходит, так разу ... – машет рукой куда-то вдаль.

– Ма-а-ам. Ну перестань. Почему сразу турок? Костя точно не заморский парень. Наш, самый, что ни есть, отечественный.

– Значит Костя. А фамилия у Кости твоего есть?

– Нет, конечно. Безфамильный он. – в шутку отмахиваюсь я. – Мы обязательно приедем, как только у Кости станет поспокойнее на работе. Обещаю тебе.

– Ладно, Верка, ты – девка взрослая у меня. Главное резинками этими пользуйтесь. Чтоб потом в подоле не принесла нам с отцом сюрприз розовощекий.

От услышанных слов роняю пакет с картофелем на пол. Плоды катятся в разные стороны, а я стою и не могу пошевелиться. Меня шатает из стороны в сторону. Хватаюсь за край стола, чтобы не упасть. Снова кольнуло в груди. Снова перед глазами дурацкий сон.

А если не смогу? Если не получится никогда?

Ведь это сейчас мама отмахивается от внуков, пока мне всего двадцать. Но рано или поздно у всех мам наступает тот момент, когда они усердно начинают упрашивать своих отпрысков поскорее обзавестись собственными детьми. Чтобы они успели с внуками понянчиться на старости лет.

– Вера! Да что сегодня с тобой такое?

– Извини, мам. Кажется, я, как и Тема, заболела. В глазах пошли тёмные пятна и голова закружилась.

Мама мгновенно реагирует. Бросает собранный картофель на стол и наливает в кружку кипяченой воды из чайника.

– Садись скорее на табурет. – Подходит ближе и протягивает мне кружку. – Выпей воды.

Пока я делаю маленькие глотки, мамина заботливая рука ощупывает мой лоб.

– Кажется, у тебя температура. Сейчас принесу градусник, погоди.

– Да, мам, не надо. Сейчас чаю выпью, позавтракаю нормально и все пройдёт, – кричу вслед убежавшей родительнице. Но кто б меня собирался слушать.

Для мамы картина поменялась в одну секунду. Прозвучало кодовое слово «заболела» и я в ту же секунду в её глазах стала вровень с четырехлетним Артемкой.

Отметается любая мысль о том, что в двадцать лет дочь уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно измерить температуру, оценить свое самочувствие и при необходимости выпить нужную таблетку.

Мама вместо одного градусника тащит на кухню весь ящик с медикаментами. Открывает крышку и начинает поиски нужного прибора. А когда находит его, то даже потрясти его для «обнуления» шкалы мне не доверяет.

Я уже уронила картошку. Значит могу уронить и градусник. А там же ж ртуть. Опасно.

Крепко прижимаю руку к груди. Несколько минут и матерью будет вынесено решение: давать мне жаропонижающее или обычный чай.

Интересно, если я смогу когда-то стать мамой, то какой в итоге я буду? Сумасшедшей родительницей, которая будет придерживаться всех рекомендаций ВОЗ? Буду смешно называть все достижения ребёнка множественным числом: мы поели, мы попили, мы поспали? Или мне каким-то чудом удастся сохранить незатуманенный гормонами разум и я буду выбирать разумную середину между мамой — наседкой и мамой — кукушкой?

– Ну что там, Вер? – вытягивает меня из размышлений голос суетящийся рядом матери.

– Тридцать семь и два.

– Вот точно вирус. Правду говорила педиатр, сейчас все поголовно болеют. Сперва Артем, теперь ты.

– Мам, но у меня ведь нет кашля, как у мелкого. И горло не болит. Скорее всего обычная усталость накопилась с непривычки. Новая работа – это же сильный стресс для организма. Плюс общение с разными людьми тоже выматывает морально очень сильно. Надо просто отлежаться в постели до завтра, чаю с малиновым вареньем выпить несколько кружек. И завтра буду снова как огурчик. Вот увидишь.

– Точно? – с недоверием переспрашивает мать и неохотно складывает лекарства обратно в ящик. – Может все же противовирусное выпьешь?

– Уверенна.

Целую родительницу в щеку и сбегаю в свою комнату. Чувствую себя я действительно неважно. В глазах немного расплывается все, сил практически нет и кости ломит. Скидываю покрывало на пол и забираюсь с ногами на кровать. Прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза.

Контраст горячей кожи и прохладных обоев на стене приносят облегчение. Ещё бы на голову мокрый компресс положить, но лень идти в ванну. Низ живота тянет. Вот-вот должны начаться месячные.

Падаю лицом на подушку и сворачиваюсь калачиком. В такой позе немного легче становится.

От упадка сил быстро засыпаю. Мне снова снится очередной кошмар.

Я неспешно, прогулочным шагом бреду вместе с детской коляской по городскому парку. Все прохожие улыбаются мне вслед. Так светло и радостно на душе. Раздаётся громкий детский плач. Я наклоняюсь к коляске, чтобы успокоить собственного малыша. А там пусто. Нет никого. Детская люлька пуста. Плач становится все сильнее. Я в панике бегаю по аллее и ищу своего ребёнка. Ищу ребёнка, которого нигде нет.

А люди все так же проходят мимо. Не реагируют на мои истошные крики. Продолжают улыбаться, только теперь улыбка на их лицах выглядит сочувствующей и жалостливой.

– Не нужна мне ваша чёртова жалость! – кричу я в бреду и просыпаюсь.

В комнате вовсю жарит полуденное солнце. Слишком ярко, щурю глаза с непривычки. Я вновь вся потная и липкая.

Сердце стучит даже в ушах. В груди давит опять. Сумасшедшая тревога и паника после увиденного сна разогнали мой пульс до двухсот. Зашкаливает. Дыхание сбитое, дышу через рот. В горле пересохло.

Встаю с постели и иду в ванную комнату. Холодная вода бежит по пальцам, её журчание успокаивает.

Что-то тема материнства сильно захватила мой разум. Мне всего двадцать. Какие дети? Какие проблемы с их рождением? Пора прекращать загоняться по этому поводу. И наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность.

Лето на календаре. Жаркие дни на улице. Горячий мужчина рядом. Все живы и здоровы. И не понятно откуда в голове моей столько тараканов расплодилось. Никогда не страдала комплексами неполноценности и не мечтала с пелёнок о семье и детях. С чего вдруг такие сны меня стали посещать, тоже не пойму.

И с Катькой не обсудишь такое. Я точно знаю, что она назовёт меня дурой и покрутить пальцем у виска. Мол, совсем кукуха поехала переживать из-за каких-то там снов. И задвинет ещё какой-нибудь факт из интернета про то, что человеку за ночь в среднем снится от четырёх до семи снов, девяносто процентов из которых мы не запоминаем вообще.

Вот и я скорее всего не помню, что в других снах у меня тройная, муж - миллиардер, трехэтажная вилла на берегу моря и шоколадный лабрадор. В роли миллиардера тут же представляю конечно же Воронцова.

Дурная ты, Верка. Дурная и влюбленная.

Набрав полные ладони ледяной воды, плескаю её себе в лицо. Такой себе ритуал. Контрастное пробуждение от плохого сна, освобождение головы от тяжелых мыслей и заряд бодрости на вторую половину дня.

Глава 21.

Выхожу на улицу и первым делом достаю из кармана мобильный телефон. Я так устал мотаться по городу, по этим совещаниям. Достало все. Хочу услышать Веру. Хочу услышать ее веселый голос.