Мой страшный главный врач (СИ) - Орех Софья

— Это я сразу понял, как только увидел фотографию ребёнка.

— Твоего ребёнка, заметь! — она со значением подняла вверх указательный палец.

— Неужто⁈ А что же вы семь лет назад визжали, что это не мой ребёнок⁈ — я с ненавистью посмотрел на свою нежданную собеседницу.

В этот момент раздался лёгкий стук в дверь. и Дина Наумовна занесла поднос с кофе и бутербродами.

— Поставьте на стол, милочка и уходите. Мы сами разберёмся, — начальственным тоном приказала женщина. И, не вставая с кресла, посмотрела на меня: — Подай мне, Лев, мой кофе и один бутерброд. Проголодалась пока добралась до этой твоей клиники.

Дина Наумовна кинула на неё странный взгляд и, молча, вышла из кабинета.

— Что же такого должно было случится, чтобы вы сами пришли ко мне на поклон⁈ — не трогаясь с места, с издёвкой произнёс я.

— А ты, я смотрю, осмелел, — в тон мне с сарказмом ответила женщина и, грациозно поднявшись с кресла, подошла к столу.

— Учителя хорошие были, — процедил я сквозь зубы. — Так чем же я обязан столь внезапному визиту, Маргарита Павловна? Давайте выкладывайте скорее и валите отсюда, чтобы я больше вас никогда не видел.

— А-ха-ха, вот из тебя и полезло твоё истинное нутро! — деланно рассмеялась женщина, но взгляд её, по-прежнему оставался холодным и расчётливым. — Если я отсюда свалю, как ты сейчас «элегантно» выразился, то ты никогда в жизни больше не увидишь своего сына! — она аккуратно сделала глоток горячего кофе и с превосходством посмотрела на меня.

— Я его не видел всё это время и не будет ничего страшного, если и дальше не увижу. Тем более, что я не уверен — мой ли это сын, — я выбил костяшками пальцев небольшой мотивчик по полированному столу и нетерпеливо посмотрел на неё: — Это всё, Маргарита Павловна? Тогда давайте на этом закончим и навсегда разбежимся по разным странам.

Маргарита Павловна исподлобья посмотрела на меня странным взглядом: — А ты очень сильно изменился, Лев. Наверное, с моей стороны было глупо надеяться, что после твоего пребывания в воюющей стране, ты бы по-прежнему остался бы тем рыжим дрищём, что навсегда испортил жизнь моей дочери.

— Наверное, — кивнул я ей и поднялся с кресла. — Всё, Маргарита Павловна! Если у вас ко мне больше нет вопросов, то вынужден сообщить вам, что меня ждут в морге.

— В морге⁈ — она удивлённо подняла одну бровь и вздохнула: — Ну, что. же, Лев. Раз ты так настаиваешь, я сейчас уйду. Действительно, на работе не удобно разговаривать. Я не учла, что ты теперь главврач. Но разговор наш на этом не закончен, и я не отстану от тебя, пока ты не сделаешь то, что должен сделать.

— Я уже давно ничего не должен ни вам, ни вашей семейке, — сложив руки на груди, я с презрением посмотрел на эту породистую суку.

— Ты должен своему сыну, — многозначительно посмотрела на меня Маргарита Павловна, держа в руках своё меховое манто. Не дождавшись от меня жеста вежливости, сама набросила его себе на плечи. — Ты очень много задолжал ему.

— Не нужно пытаться шантажировать меня ребёнком. Я его видел один раз новорожденным младенцем, и вы навсегда вычеркнули меня из его жизни. Поэтому у меня нет к этому ребёнку ни чувства привязанности, ни какого-либо интереса. Я — мужчина и могу себе завести хоть пару десятков сыновей и дочерей, — саркастически улыбнулся я.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — с тихой угрозой в голосе, произнесла Маргарита Павловна и вышла из моего кабинета, оставив за собой шлейф дорогих духов.

Глава 21. Глеб не оставляет мне выбора

ВЛАДА

— Владка, ты с ума сошла⁈ — моя напарница Катерина, выхватила из моих рук тонкий, длинный шприц и флакон с препаратом. — В тюрьму захотела⁈ Смотри, что ты делаешь! Ты кому столько инсулина набрала⁈

— Ну, этой… как её… — неуверенно пробормотала я, потирая вдруг освободившиеся руки. — Трепловой вроде…

— Трепловой! — зло передразнила меня Катерина и сунула мне под нос аккуратно разлинованный листок бумаги с назначениями для пациентов на эту неделю. — Видишь, какая у неё здесь доза указана⁈ А ты набрала столько, что она к утру бы точно коньки отбросила! Что с тобой происходит, Владка⁈ Ты прямо сама не своя стала, как вернулась из лаборатории. Сядь на кушетку и давай рассказывай, что случилось. Я сама пока наберу все препараты, и сама всем сделаю инъекции.

Я присела на кушетку, продолжая машинально потирать руки. Нужно как-то взять себя в руки и продолжить нормально работать. Но я никак не могу сообразить, как мне это сделать, потому что сейчас у меня перед глазами только этот презрительный взгляд главного врач и его странная ухмылка. В ушах до сих пор стоит фраза: «Что вам нужно от меня, Михеева?»…

Неужели мне тогда всё просто показалось⁈ Но я же своими глазами видела, как он смотрел на меня в лифте и тогда — когда проезжал мимо меня на своей красной машине! Что могло случиться, чтобы он вдруг так резко потерял ко мне интерес⁈ Или всё это были только мои фантазии?..

— Влада, ты меня слышишь⁈ — неожиданно врывается в моё сознание обеспокоенный голос напарницы Катерины.

— Что, Катюш? Извини, я что-то, действительно, не очень хорошо себя чувствую, — пробормотала я, пытаясь прекратить потирать свои руки.

— Ты пока иди в комнату для персонала и посиди там. Я сейчас всё сделаю на обоих постах и приду к тебе. А может тебя домой отправить? — озабоченно произнесла Катерина, собирая капельницу для очередного пациента.

— Какое домой⁈ Ты что⁈ Сапрыкина меня съест живьём! Да и девчонок я не могу подвести, — покачала я головой. — Я отработаю смену, просто немного приду в себя. Можешь пока последить за мной, чтобы я больше ничего не напортачила?

— Так я и так с тебя глаз не свожу, как только ты вернулась из лаборатории! — воскликнула Катерина и сочувственно посмотрела на меня: — А Сапрыкина пока уехала в Департамент на какой-то семинар для старших медсестёр. Ну, можешь сказать, что случилось-то?

— Н-нет, Катюш! Извини, пока ничего не могу сказать, потому что сама не понимаю, что происходит, — голос мой под конец фразы задрожал и на глазах навернулись слёзы. — Мне кажется, что я попала в такую дурацкую ситуацию! Мне нужно подумать, очень хорошо подумать…

— Ясно, — с сомнением заключила моя напарница и кивнула: — Ладно, иди в нашу комнату и подумай. Но как только Сапрыкина вернётся, придётся тебе пошуршать в отделении пока она не уйдёт домой. Поняла⁈

— Да, Катюш, конечно, поняла. Спасибо тебе большое, — пробормотала я и направилась к выходу, чувствуя небольшое головокружение и слабость в ногах.

— Иди уже, быстрее приходи в себя, — незлобливо проворчала Катерина и со штативом для капельницы в руках вышла вслед за мной из процедурной.

В этот день я больше не искала встреч с Львом Романовичем. После его слов в лифте и той его ухмылки я почувствовала себя настолько раздавленной и униженной, что пару раз в голове промелькнула шальная мысль выйти в окно. Но я каждый раз её отгоняла от себя, потому что на кону теперь стоял мой сын.

Моя свекровь всегда держит своё слово. И, если сегодня всё сложилось бы так как я предполагала, то она точно приказала бы Глебу оставить меня в покое. И мы, возможно, были бы счастливы с Лёвушкой… Но теперь меня точно ожидает оглушительное фиаско и свекровь, шантажируя Егоркой, попытается сделать так, как нужно ей и её амбициям. Потому что, открыв ей свои чувства к главврачу Анохину, я фактически ломаю карьеру Глебу, который должен вот-вот выехать на дипломатическую службу в Канаду. И куда без семьи его точно не выпустят…

Ближе к вечеру после ухода домой заведующей и старшей медсестры неожиданно в отделении появился начмед Муранов. Он за локоть затащил меня в процедурный кабинет и, плотно прикрыв за собой дверь, обернулся ко мне и буквально прошипел в лицо: — Михеева, ты что — совсем сдурела⁈ Что это ты сегодня утром устроила в лифте⁈

Я глубоко вздохнула и покачала головой: — Я ничего не устраивала. Просто хотела доложить, что у нас в отделении всё нормально.