Вы красивая женщина (СИ) - Бондаренко Ольга

Владимир забыл обо всем рядом с Таней: о вчерашних неприятностях, о непонятном утреннем испуге, исчезло ощущение грязи, в которой он вывалялся. Рядом была его Татьяна, его женщина, самая красивая, самая желанная женщина. И остальное ничего не важно. Он начал целовать свою самую красивую женщину: сначала шею, плечи, грудь, потом встал перед ней на колени, поцеловал уродливый шрам от ранения.

-- Я люблю тебя, - шептал он, ты лучше всех....

Уже после душа, лёжа в опять постели, Владимир задал опять старый вопрос Татьяне:

-- Так когда же мы поженимся, Танюша?

-- Да хоть сейчас, - промурлыкала женщина, прижимаясь к нему. - Я давно уже согласна. Это ты молчишь. Целую неделю не предлагал мне руки и сердца. Не могу же я сама тебя заставлять жениться на мне.

-- Танька, - засмеялся от неожиданности мужчина. - Я еще и виноват.

-- А то кто же?

Муж снова её обнял. А потом спросил о том, что так волновало женщину последнее время:

-- А не боишься забеременеть?

-- Как это боишься? - не поняла женщина. - Зачем бояться?

-- Ну, мы бы пожили друг для друга...

-- Нет, Володечка. Я хочу забеременеть... Я хочу родить тебе ребеночка. Я просто хочу ребеночка...

И оборвала мысль. Не договорила. На лицо набежала тень. Как в те дни, когда была Жанной, и Владимир еще не знал её прошлого.

-- Опять о чем-то молчит, скрывает что-то, - моментально понял мужчина. - Ну что ей хочется ребенка, я давно знаю. Но ведь еще что-то расстраивает её. Я ведь всех её мыслей так и не могу понять порой. И не знаю всего, что связано с её ранением...

Да, он до сих пор не знал, как вытаскивали её с того света сначала Кончинский, потом Моисей Прокопьевич. Не знал, как Геля решительно не дала согласия на операцию по удалению матки, сказала, что и речи не может быть, что Таня - молодая женщина, что она будет еще матерью, как метался по городу в поисках лучшего врача Сергей, а кровотечение не прекращалось. И лишь один врач взялся за лечение Татьяны. И спас женщину, хоть и сделал еще одну чистку, последнюю, но матку сохранил, а значит, и надежду на материнство. Когда Таня пришла в себя после наркоза, Станислав Поздняков сказал:

-- Теперь все у вас будет в порядке. А ко мне обращайтесь, Жанна Яковлевна, когда рожать соберётесь. Я помогу вам сохранить беременность, вы сможете выносить ребенка. Вы сильная женщина, у вас все получится. Вы только от жизни не отказывайтесь.

-- Наврал, наверно, врач, - думала теперь Таня, - пожалел меня в те дни, не сказал, что не услышу я слова "мама". Сколько раз меня скоблили....

Вот такие печальные мысли терзали красивую женщину. А Володя, угадав её мысли, погладил по уродливому шраму на животе и произнёс:

-- Родим мы с тобой, Танька, целую кучу детей. И не с такими ранениями рожают. Только ты мне всё расскажи. Внутренние органы ранение затронуло? А ещё лучше, назови врача, что лечил тебя. Надо разыскать твою историю болезни. Разберемся тогда со всеми проблемами.

-- Истории болезни нет, - прервала Таня. - Всё улаживал Серёжа. И врача он тоже знает. Он его привез откуда-то. Лучше его спросить. Я ведь даже больницу не помню толком, где была. Меня привезли, потом увезли, парик зачем-то надели. Все как в тумане было. Помню, что лежала в каком-то закутке на каталке. Да не хмурься, что не в палате. Это было хорошее место, уютное, мне нравилось. Никто в душу не лезет, соседей нет, говорить не надо. Моя каталка стояла в укромном уголке, в конце длинной рекреации. Мне поставили ширму, никто не ходил мимо, не беспокоил меня.... Тепло, чисто... Я ведь не числилась в больнице... Так надо было...

-- Знаешь, - будто невпопад сказал Владимир, видя, что Таня морщится, воспоминания вызывают у неё только негативные реакции, - мне есть хочется. Такое впечатление, что у соседей курочка варится.

-- Не у соседей, а у нас курочка. Уже сварена. Еще вчера вечером. Идём на кухню. Буду кормить своего любимого мужа, - с удовольствием сменила тему беседы женщина.

-- Идем, - обрадовался мужчина. - Танька, ты не только самая красивая, ты идеальная жена.

-- Володя!

-- Не буду! Не буду! Ты только идеальная жена. И совсем не красивая.

-- Вот. Это уже лучше.

За едой Владимир вспомнил вчерашние события в своем отделении, помрачнел.

-- Я поеду на работу.

-- Сегодня суббота. Ты разве дежуришь? - спросила Таня.

-- Мне надо туда.

-- Я тогда с тобой поеду.

-- Думаешь, стоит? Тебе отдохнуть надо после твоей дурацкой школы.

-- Стоит. Я с тобой отдохну. Посижу на диванчике где-нибудь. Подожду. Посмотрю на твою работу. Мы съездим к тебе, а потом к нашим. Я совсем забыла: звонил вчера Сережа, нас они ждут нас сегодня после обеда. Ты им нужен зачем-то. Знаешь, у Сережи голос беспокойный. Случилось что-то, может быть!

-- Тогда поехали со мной, тем более машина наша в больничном гараже осталась.

-- Ничего, прокатимся на автобусе до больницы. Только у меня ключей нет от твоей квартиры. Надо будет закрыть оба замка. Твоих ключей я вчера тоже не нашла.

Владимир проверил карманы. У него тоже ключей не было.

-- А как ты попал сюда? - удивилась Татьяна.

-- Я не помню, - признался мужчина. - Абсолютно не помню. Но не переживай, Танюша, верхний замок захлопнем, нижний попросим закрыть Наташу. У неё есть запасные ключи. Наверняка, она и открыла мне дверь.

Тане опять стало неприятно, к Владимиру вернулось ощущение грязи. Оба, пытаясь скрыть возникшие негативные и нелепые с их точки зрения мысли, потянулись друг к другу, губы их встретились.

-- Володька, - прошептала Таня. - Давай немного задержимся.

-- Зачем? - прошептал тот, хотя и нес Таню уже на диван.

-- В душ опять вместе сходим, - она целовала его шею.

-- Нет, - ответил тот, опуская свою красивую женщину на диван. - Здесь гораздо удобнее и лучше.

К обеду они добрались до больницы. Таня поднялась с мужем на четвертый этаж, но не стала заходить в его кабинет. Там раздавались чьи-то голоса.

-- Иди, Володя, один. И не спеши, я тебя здесь, в холле, на диванчике, подожду, - сказала она. - Ты знаешь, я люблю диванчики....

Она осталась в холле. Ей почему-то показалось, что она была здесь уже раньше. "Наверно, все больницы похожи между собой", - подумала Татьяна, глядя вдаль длинной рекреации. Мимо ходили женщины. Пожилая медсестра внимательно посмотрела на молодую женщину, что-то хотела сказать. Таня на всякий случай с ней поздоровалась, чтобы не думали, что у Владимира Протасова невежливая жена. Медсестра приветливо ответила, но её окликнули, и она ушла.

-- Господи, - думала Таня, глядя на проходящих мимо женщин, - неужели это всё больные. Больные раком. Боже мой, как их много. А главное, они говорят, смеются, как будто и не больны. Какие мужественные женщины! Они живут, несмотря ни на что. Я бы так не смогла.

Рядом на диван присел мужчина. У него был усталый, измученный вид.

-- У вас несчастье? - спросила Таня.

-- Да, - печально кивнул мужчина, - вчера здесь в больнице умерла моя мама. Во время операции.

-- Я очень сочувствую вашему горю. А что вы делаете здесь? У вас же много других сейчас забот должно быть.

-- Все так. Похороны. Но мне обязательно надо поговорить с врачом, который её оперировал.

-- А кто оперировал? - насторожилась женщина.

-- Протасов, Владимир Петрович.

-- Зачем вам с ним говорить? - Таня даже испугалась, она со слов Моисея Прокопьевича смутно поняла, из-за чего был расстроен Владимир.

-- Моя мама была человеком необычной души, - объяснил мужчина. - Я пришёл, чтобы сказать врачу последние слова мамы.

-- Какие? - строго посмотрела на него Таня.

-- Она просила сказать, что её жизнь зависит не от врачей, а от Бога, что врач не будет виноват, если... - мужчина словно проглотил ком в горле, - если она умрёт...Врач, он ведь не Бог. Но мама очень благодарна, что Владимир Петрович пытался ей помочь пожить подольше. Пусть он продолжает помогать людям.