Беременна по приказу (СИ) - Тимофеева Лилия Викторовна

Никита, конечно, спортивный парень. Но мой папа… это же шкаф всем шкафам! Хорошо, что Кит не возражает, быстро одевается, вылазит в окно и по ветке тополя спускается вниз, к своей машине. Мне очень хочется пить. Я делаю вид, что только проснулась, вхожу в кухню, там дед Макар наливает чай. При виде меня у деда отвисает челюсть, а затем он вдруг говорит:

— Внуча, ты, шоль, шортики новые купила? Так немодные они, сымай немедленно!

Я слежу за взглядом деда и понимаю, на что он намекает! Я… в Никитиных трусах, натянула их впопыхах в темноте вместо домашних шортиков. Да еще на левую сторону! Дед не дурак, все сразу понял, вот и спасает любимую внучку. Но поздно! В кухне появляются родители, мама тоже видит трусы и воклицает:

— Я не знаю, от какого ЭТО кутюрье, но модель у меня точно без фаберже останется!!!

— Тихо, доча! — вступается за меня дед. — Ну, подумаешь, надела девочка штанишки с чужого плеча.

– Если бы с плеча, папа!!! Я им устрою мУде вИснет!

"МУде вИснет" переводится как "показ моды" со шведского. Это мама у меня полиглот, а дед в шоке:

— Марья! Прекрати выражовываться!

Но маму уже не остановить. И, вообще, если она перешла на русско-иностранно-ругательный язык, ой, быть беде…

Глава 31

Не так давно прочитала статус: "После ceкcа настроение всегда улучшается! Вывод однозначен: хорошее настроение передается половым путем!"

И ведь, правда, у меня было прекрасное настроение и офигенное самочувствие, пока не спалилась с Никитиными труселями. Кухонные страсти между тем, накаляются.

— Ню и ситуэйшен, — протягивает дед Макар и косится на маму. — Бедный Никитка, ему теперь пан или пропал!

— Загс или пропал!! — поправляет мама и переключается на меня. — Ну ладно, он мужик. А у тебя, Лена, оказывается, ветер в голове!

— Зато мысли всегда свежие, — пытаюсь я шутить в ответ, — мама, пойми, мы с Никитой уже не в том возрасте, чтобы просто дружить.

— Не просто дружить, Кнопка, можно со своим будущим мужем, а не с чужим! Гаденыш женится, надеюсь, у тебя память не отшибло!

— Мама, у меня с памятью все в порядке. Если ты сейчас успокоишься, то узнаешь последние новости.

Мама замолкает мгновенно. Я рассказываю правду про Людочку Пономареву, про несостоявшуюся помолвку.

— Так что получается, Никиточка свободный мужчина? — спрашивает мама уже другим тоном. — Это его реабилитирует. Частично.

— Хорошо, не посмертно, — хихикает дед.

— Так мне, Машенька, делать сыну Таньши секир башка или погодить? — интересуется папа.

— Погоди, Борис! Если скажу, то и сделаешь.

— Никита здоровый лоб, из него хороший противник, я бы поразмялся.

— Машка сама с любым справится! — встревает дед. — У нее ж чёрный пояс по кулинарии — может убить одним блинчиком. Потому и установила в доме диктатуру. Ни выпить старикам, ни шуры-муры молодым покрутить…

— Папа, иди, поспи, что ли! Так от тебя вреда меньше, — отвечает мама.

Но она уже почти спокойна, даже радуется, потому что вновь появилась надежда, что любимая дочка выйдет за сына лучшей подруги.

…Утром я опаздываю на работу, да еще как назло раздается телефонный звонок. Эдичка, бес его за ногу! Чего хочет-то! Может, какой цветочек с платья отлетел, а мы и не заметили. Снимаю трубку.

— Алло!

— Леночка!

— Что Вы хотите, Эдуард Львович? Еще лапшички на ушах?

В трубке обиженное сопение, но Эдичка не сдается:

— Лена, считай, что я позабыл про ту… лапшу. Хочу возобновить наши отношения.

— Согласна, но только если они будут параллельными…

— Это как?

— Это так, что мы с тобой никогда больше не пересечемся!

Отвечаю резко, даже грубо и отключаюсь.

На работу я все-таки опоздала. Прислушиваюсь, что происходит в соседнем кабинете. Судя по всему, Никита за что-то ругает новенького. Наконец, в соседнем кабинете наступает тишина, а в мой открывается дверь, и входит Никита. Я поднимаюсь навстречу долгожданному посетителю. Кит обхватывает меня своими лапищами(медведь, да и только!), прижимает к себе, зарывается носом в мои волосы (испортит прическу, да и ладно!) и шепчет:

— Ленка, как же я по тебе уже соскучился.

Наши губы сами находят друг друга. Забыв обо всем на свете, мы наслаждаемся поцелуем, и вдруг до ушей долетает:

— Хи-и-и…

Я поворачиваю голову. Нас застукали! В дверях две любопытные мордашки. Одна голова с огненными кудряшками и конопушками на носу, вторая с забавными торчашми ушами. Мальчик и девочка. Второклашки. Вспоминаю, что ее зовут Яна, его Максим. И слышу тоненький голосок:

— Че ты хихикаешь, Сенькин! У них любовь! А это самое лучшее на свете.

— Ты дура, Янка. Футбол лучше.

— А у вас будет свадьба, Никита Никитович? — Яна входит в кабинет и смотрит на нас без капли смущения.

— Свадьба? — деланно удивляется Никита. — Вы уже знаете, что это такое?

Яна возмущено фыркает:

— А то!!

А Макс Сенькин заявляет:

— Конечно, знаем. Это когда парень заходит за девушкой, чтобы с ней погулять, а родители ее назад не берут.

— И вы поцеловали Елену Борисовну! — восклицает Яночка. — Теперь она ваша навеки.

— Ну, тогда, мне точно придется жениться! — смеется Никита.

А я спрашиваю:

— Вы что-то хотели, ребята?

— Да, нас Виолетта Романовна отправила отдать последние рисунки. Сказала, что Вы просили.

Все верно, я действительно просила утку-биологичку собрать для очередного теста шедевры учеников.

— Спасибо, ребята, — благодарю я второклашек. — Оставьте рисунки на столе и возвращайтесь на урок.

Дети убегают, а Никита снова притягивает меня к себе:

– Ты слышала, что глаголют младенцы? Ты теперь моя навеки, а я должен на тебе жениться.

— Все верно, — соглашаюсь я. — Тем более, что родители меня точно домой не пустят. Ты только послушай, что утром было.

Я рассказываю Китенышу про забытые трусы и про то, как дефилировала в них по кухне. Мы смеемся, все так же стоя в обнимку, потом Кит произносит:

— Лена, шутки шутками, а если серьезно, я на самом деле намерен сделать тебе предложение…

Мне очень хочется продолжения этого замечательного разговора, но нелегко быть невестой босса, его отвлекают. Бухгалтерша с холодными бездушными цифрами тащит моего Никиту в банк, по каким-то финансовым вопросам. Я остаюсь наедине со своими мечтами, которые сегодня, как никогда, готовы сбыться. Но надо работать. С головой ухожу в разбор рисунков второклашек, и тут в кабинете директора появляются новые посетители. Судя по звукам, там целая делегация. Выскакиваю и вижу 7В почти в полном составе и медичку Светочку.

— Не подскажете, где директор? — спрашивает Светлана. — Нужно скорую вызвать. И полицию!

— Не надо полицию, — вопит хором 7В, — мы ничего не делали, только то, что нам учительница велела.

— Да что случилось, Светлана? — взволнованно спрашиваю я.

— 7В с ума сошел, дружно!

— И в чем это проявляется?

— Понаставили пятерок себе в дневнике, плевались в Надежду Семеновну бумагой, приклеили ее к стулу, а потом вообще попали мячом по голове. Я ей оказала первую помощь, но этого недостаточно, нужно бригаду медпомощи вызвать, этих в полицию сдать!

— Не нужно никого никуда сдавать! — в кабинет заходит сама Надежда Семеновна. — Это действительно я попросила ребят… делать то, что они делали.

— Кидаться в Вас бумагой? И приклеивать к стулу?! Ну вот, ей точно голову повредили! — возмущается Света. — Все, я вызываю скорую…

— Светлана, оставьте самодеятельность, я в порядке, — настаивает учительница. — Сейчас мы во всем разберемся. Кукин, Горохов, Петров, Сидорова, остались здесь, остальные вышли в коридор.

Ребята поступают, как приказывает учительница, оставшиеся по ее указанию начинают говорить. В итоге выясняется следующее.

Глава 32

Сегодняшнее октябрьское утро объединяло Геннадия Кукина и Славика Горохова лишь тем, что оба впервые спешили в новую школу. Генку по кличке Кукиш перевели в другое учебное заведение по очень простой причине — бесконечные двойки и хулиганское поведение в старом больше терпеть не хотели. Мама, Ольга Степановна, устроила сыночка в нашу гимназию только потому, что в ней он имел полное право учиться по месту прописки. Мать бегала вокруг сына с расчёской и приговаривала: