Жизнь на кончиках пальцев (СИ) - Новка Маруся

— Вечером будет фуршет. Не думаю, что тебе нужно немедленно набрасываться на еду. Ограничение в питании временное и, как только ты привыкнешь, как только твой организм адаптируется и научится справляться с количеством и качеством, отличным от того, которое получал до сих пор, сможешь самостоятельно заказывать повару то, что хотела бы получить на обед.

Леночка сидела за столом, выпучив глаза и не понимая, о чем толкует папа.

Что значит вот это все: «когда организм привыкнет?!»

Не должен её организм ни к чему привыкать!

Есть определенные ограничения, которые каждая балерина принимает еще в детстве! И способ питания только одно из них!

— Я хочу переодеться, — сообщила Леночка отцу, — и немного отдохнуть.

Тимур кивнул. Леночка выскочи из-за стола и бегом понеслась в свою комнату. Рванула в ванную. Рухнула на колени перед унитазом и засунула в горло пальцы, вызывая процесс рвоты.

Уже умывшись и переодевшись, снова легла в постель.

Желудок пуст, набирать лишний вес организму попросту неоткуда, так что можно «порасслабониться», валяясь в мягкой постельке.

К тому, что перед тем, как зайти в чужую комнату нужно постучать, воспитанников хореографического училища приучили с первого класса. А потому, услышав стук в дверь, Леночка привычно ответила:

— Войдите!

Тимур Айдарович не стал садиться в кресло, как ожидала девушка, а только сообщил, стоя на пороге спальни дочери:

— Я зайду за тобой в семь вечера. Будь одета к этому времени. Можешь немного подкраситься, — добавил, словно запнувшись. — Соответственно возрасту. Наташа принесет всё необходимое для макияжа.

«Угу», — подумала Леночка, — «значит, горничную зовут Наташей. Буду знать».

— И что мне делать до семи? — спросила отца. — Может, поговорим еще? Как вчера?

— Я сейчас занят, — ответил, не вдаваясь в подробности. — Если хочешь — поспи немного. Я зайду за тобой в без четверти семь.

Леночка смотрела на дверь, закрывшуюся за отцом.

Спать в три часа дня! Что за нелепость?! Она не привыкла спать днем! Да еще и сразу после обеда!

Не зная чем заняться, Леночка вывалила на кровать все купленные накануне вещи и начала их перемеривать, крутясь перед огромной зеркальной панелью, служившей дверцей шкафа. Рассматривала себя со всех сторон и восхищалась собственным, как ей думалось, вкусом и тем, как хорошо сидели по фигуре платья и костюмы. Фантазировала, какой фурор произведет, придя в школу вот в этом или вот в этом. Набрасывала поверх каждого из нарядов коротенький песцовый полушубок, купленный Тимуром вместо привычной курточки. Оглаживала мягкий мех, жмурилась от удовольствия и сожалела о том, что весна придет в город буквально через пару недель и шубку придётся отложить. Не станешь же носить мех, когда на улице плюс пятнадцать?!

«Ну и ладно», — думала Леночка, убирая наряды в шкаф. — «Мне папка еще купит что-то новое! Как раз для весны!»

Девушка успела убрать наряды в шкаф к тому моменту, как в спальню снова постучали. Она не имела понятия о том, который сейчас час, но, взглянув в окно, поняла, что явно больше шести вечера. Самое время одеваться и краситься!

— Вот набор для макияжа, — Наташа держала в руке коробку. — Могу ли я вам помочь?

— Это еще зачем?! — фыркнула Леночка. — Я что, грим, по-твоему, накладывать не умею?

— В данном случае театральный грим будет не совсем уместен, — горничная едва заметно улыбнулась. — Позвольте помочь. Тимур Айдарович настаивал, чтобы я привела ваше лицо в порядок.

Леночка недовольно нахмурилась.

Что значит вот это: «привела лицо в порядок?!»

Конечно, у неё на лбу и подбородке есть несколько прыщиков. На месте одного, неудачно выдавленного пару дней назад, краснело пятнышко! Но мало кто из балерин может похвастаться идеальной кожей! Театральный грим и пубертатный возраст, еда, в которой белки в приоритете, не способствуют атласной гладкости кожи юной балерины!

Зато у неё, Леночки, тонкие черные бровки, как сказала однажды Людмила Марковна — «в шнурочек»! Большие, слегка раскосые глаза, придающие девушке, опять же, по словам Милочки, неповторимый шарм. Ровный нос и хорошо очерченный рот! Густые каштановые волосы, в которых приходится выстригать ножницами пряди, потому как, уже, по мнению Звездинской, на затылке должна быть аккуратненькая балетная гулька, а не «хохляцкий дрожжевой калач»!

И, скажите на милость, как именно вот эта Наташка собирается приводить в порядок лицо, которое и без того хорошо?! Леночка недовольно скривилась. Но оспаривать решение отца не отважилась:

— Хорошо, — кивнула едва заметно, — куда мне сесть?

Горничная обвела взглядом комнату, словно собираясь высмотреть что-то, чего в спальне явно не было:

— Сядьте на край кровати, держите спину прямо и постарайтесь не моргать!

Леночка еле удержалась, чтобы не нагрубить этой девке! Как она посмела сказать её, будущей Приме, чтобы держала спину ровно?!

«Ну ничего!» — думала девушка, усаживаясь на предложенное место. — «Вот нажалуюсь на тебя папке! Ты еще у нас получишь!»

Через двадцать минут от начала «приведения лица в порядок» желание возмущаться и жаловаться напрочь пропало!

Из зеркала на Леночку взирала красавица с идеальной кожей, умело подведенными глазами и пухлым ртом, сохранившим естественные краски и только слегка тронутым блеском для губ.

Девушка приблизилась к зеркалу вплотную, но даже с такого расстояния не увидела следов грима, под которым, как она думала, умелая Наташа спрятала прыщи и пятна.

Горничная улыбнулась, поняв, что дочь работодателя довольна своим видом. Вынула из коробки какой-то тюбик, выдавила в ладонь прозрачный гель и, подойдя к Леночке со спины, нанесла его на волосы девушки, словно вытягивая их и распрямляя.

Волосы Леночки, густые и прямые, заблестели, как шелк. Легли на спину мягким потоком. При этом не слиплись, не стали «панцирем», как после недорогого лака, которым пользовались юные балерины перед выступлением.

— Одеваемся? — уточнила горничная.

— А что, уже пора? — Леночка все не могла прийти в себя, не понимая, как можно при помощи нескольких незаметных штрихов так улучшить то, что дано природой. Покрутила головой, словно выискивая что-то:

— А почему нигде нет часов?

— Тимур Айдарович считает, что у каждого должно быть врожденное чувство времени. И хронометр для этого не обязателен, — объяснила горничная.

— Странный он, мой папка, — пожала плечами Леночка.

Её полу-вопрос полу-утверждение горничная оставила без ответа.

Глава шестая

— Господа! Позвольте представить вам мою дочь! — Тимур стоял на пороге зала о существовании которого Леночка и не подозревала. — Халфина Елена Тимуровна!

Леночка переводила взгляд с одной группы гостей на другую и удивлялась обстановке зала. Точнее — полному отсутствию оной.

Не было ни стульев, ни кресел, ни диванов! Не был даже стола, накрытого к ужину, о котором упомянул отец!

Гости стояли, держа в руках бокалы или стаканы, и о чем-то разговаривали, как будто это было для них привычно и естественно!

Впрочем, сразу после того, как Тимур представил дочь, разговоры прекратились и все лица повернулись к девушке.

Отец, подводя Леночку то к одной группе, то к другой, представляя гостей. Ни имен, ни, тем более, фамилий девушка не запомнила, хотя в зале присутствовало всего пятнадцать человек. Пять пар взрослых и пятеро подростков. Как поняла Леночка, отпрысков тех, кто был сегодня приглашен.

— С моими гостями ты познакомлена, ну а ровесникам представишься сама, — Тимур подвел дочь к стоявшим в углу юношам и девушкам и удалился.

— Что за идиотская мода пошла на эти фуршеты, — бормотала одна из девушек, словно продолжая начатый разговор.

— Привыкай, — усмехнулся стоявший рядом юноша, — такова наша тяжкая доля.

Леночка словно ждала, пока на неё обратят внимание и при этом не могла оторвать глаз от недовольной.