Эффект Ноцебо (СИ) - "Vladi N"

— Что случилось? Говори!

— Я был с парнями, мы как обычно двигались в баре, а потом поехали на дело. В одном из переулков наткнулись на девушку. Брат, судя по описанию — твоя.

— Где? — рычу в трубку, ощущая, как кровь в жилах буквально закипает от плохого предчувствия.

— Пришлю тебе адрес в сообщении. Но, Кил… — Джейсон откровенно теряется и подбирает слова. — Я сказал им, что она с тобой. Но… Никто не слышит.

— Если ее кто-нибудь хоть пальцем тронет, то я убью каждого в этом гребаном переулке, — произношу в трубку, еле разжимая зубы, а затем сбрасываю вызов. Молча киваю братьям не выход, и им не нужно повторять дважды. Через несколько секунд дверь захлопывается за нашими спинами, а у меня внутри с оглушительным звоном разбивается чаша моего терпения. Слова друга крутятся в мозгу, провоцируя на отчаянные и бездумные поступки. Но по-другому больше не получается. Просто физически не способен сдержаться.

Я убью каждую тварь, если кто-то посмеет ее тронуть. И каждый в этом городе, кто крутится в моих кругах, знает, что я, черт возьми, не шучу. Никогда не шучу.

Глава 31

Calls Me Home — Shannon LaBrie

Тиффани

Бегу, не разбирая дороги. В ушах гул, нутро выворачивает наизнанку, а лицо застилает мокрый снег вперемешку с солёными слезами. Единственная установка, тарабанящая в голове оглушительным звоном — сбежать как можно дальше от него.

Погода сошла с ума, как и мое бешеное сердце. Ветер треплет то, что осталось от косы, развивая в воздухе слипшиеся пряди. Каблуки постоянно застревают в образовавшихся сугробах, но адреналин настолько заполонил сознание, что я не обращаю внимания ни на единую преграду на улице — бегу, натыкаясь на немногочисленных прохожих, торопящихся укрыться от непогоды. Им всем есть куда идти. А мне нет. И понимание этого факта полностью раздирает сердце на части.

До сих пор в ушах звенит единственное слово, которое Киллиан буквально проорал мне в лицо. Долбят по глазам последние секунды, когда я смотрела в красивое лицо и видела отчаянную гримасу гнева и негодования. Но мне было больно. Я имела право знать. Это моя мама.

Пролетаю очередное заведение, украшенное рождественскими огнями, а каждая гирлянда — словно издёвка над моей израненной душой. В момент, когда большая половина людей готовится к самому главному празднику года, находясь рядом с близкими, я в полном одиночестве погибаю от тоски в промозглом снежном городе. Ирония судьбы ещё и в том, что моя сумка с телефоном так и осталась валяться в холле холостяцкой квартиры Киллиана Хоггарда. И на что я обратило внимание, находясь уже далеко от нее. Все, что происходило каких-то полчаса назад, теперь кажется неимоверно давним действием. Будто разговор с Майей и наш скандал случился в прошлой жизни — какой-то более стабильной и привычной. Сейчас же я просто разбиваюсь о собственную беспомощность.

Не замечаю, как ноги сами завели меня в одно из немногих работающих кафе. Оглядываюсь по сторонам, прикидывая, далеко ли оно находится от места моего побега, но сознание настолько пребывает в шоке, что я даже не узнаю улицу, на которой замедлила свой бег. Просто захожу внутрь, потому что уже не чувствую ног от холода.

В заведении за столиками всего несколько одиноких посетителей, которые так же, как и я, искали спасения от разразившейся за окном стихии. Такого снегопада Лондон не знал уже несколько лет, судя по сообщениям ведущего из телевизора, своим шумом разряжающего пространство. Я примостилась за столиком, лихорадочно кутаясь в полы пальто, и пыталась отогреть руки. У меня не было ни фунта, чтобы заказать себе хотя бы чая, потому что все деньги остались вместе с телефоном в квартире, выходящей окнами на Трафальгарскую площадь. Но сердобольная девушка-официантка услужливо поставила передо мной дымящуюся кружку какао, прошептав с улыбкой: "За счёт заведения", чем окончательно разбередила раненое сердце.

Слезы катились в кружку, пока я держала ее двумя руками, но никому не было до меня дела. Первоначальное чувство обиды сменилось удушающим страхом, потому что на Лондон опускалась ночь, а я осталась одна и без крова над головой. А когда все та же официантка подошла ко мне и виновато объявила о закрытии, то сердце с бешеной скоростью ухнуло вниз.

— Простите, — выдаю задушенно, — а нет ли возможности остаться в заведении? Просто мне некуда идти…

— Мне очень жаль, мисс, но я ничего не могу сделать, — разводит руками молодая блондинка, растерянно опуская глаза в пол. — Мы и так проработали дольше положенного из-за вас.

Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что в заведении действительно кроме меня никого нет. Большие часы на стене показывают без четверти одиннадцать, и огромный ком встал поперек горла от осознания безысходности моего положения.

— Может, Вам нужно позвонить? Я могу дать телефон.

Я только уныло качаю головой. Если бы я знала хотя бы чей-то номер, то вопрос был бы решен. Но все осталось в памяти моего мобильника.

Благодарю девушку и выхожу в темную ночь. Снег почти прекратился, забрав с собой и холодный ветер. Людей на улице практически не было. Медленно шагая по тротуару, я брела между лондонских переулков, ощущая бесконечное чувство дикого страха. Но даже сейчас я понимала, что до поместья мне не добраться. И единственный вариант — это вернуться туда, откуда меня выгнали. Хотя бы в главный холл престижной высотки, но в безопасность.

В очередном проулке мое сердце гулко ударилось об ребра, когда я услышала шум мужских голосов, переплетающихся друг с другом. Мурашки побежали по телу, заставляя меня лихорадочно передвигать ногами. Но людей в округе не было. Только я и громкая толпа пьяных мужиков.

— Эй! — похпбный голос разрывает пространство улицы, настигая меня ударной волной паники. — Ты куда, малышка?

— Не торопись ты так, — бешено перебираю ногами, не в силах больше бежать от дикой усталости. Ощущаю буквально кожей, как несколько человек приближаются к моей спине, и на автомате закрываю голову руками. — Попалась!

Влетаю в кольцо крепких рук и начинаю дергаться, как в припадке. Сил кричать нет. Больше их ни на что не осталось. Да и бессмысленно это все.

— Эй, Зак, она, похоже, девчонка Кила, — слышу взволнованный голос другого парня, и как в тумане распознаю знакомое имя. — Не трогай ее.

— Даже если и так, — раздается у меня над ухом, — нехрен было оставлять такую цыпу бед присмотра. Это будет ему уроком. К тому же, легкая доля неведения ему не повредит.

— Ты совсем башкой поехал? Он тебе яйца на твою самодовольную рожу натянет, придурок, если ты с ней что-то сделаешь!

— А кто сказал, что мы что-то сделаем? — второй голос звучит с другой стороны, и стойкий запах алкоголя резко бьет по моим рецепторам, заставляя сьежиться. — Мы просто развлечемся.

Дикий хохот оглушает. Настойчивые касания выворачивают наизнанку. Но ни один из незнакомцев не лапает тело. Меня просто толкают из стороны в сторону, от одной фигуры к другой, но я больше ничего не вижу и не осознаю. Мозг полностью во власти страха.

— Может пусть побегает, а? На своих кэблах. Продемонстрирует нам такие отменные ножки.

Чувствую, как слезы снова застилают глаза. Воздуха катастрофически не хватает. А когда шершавые ладони стянули с меня пальто, оставляя в платье, то истерический всхлип разорвал пространство вокруг.

— Ты гляди, какая ладная цыпа, — один из мужчин присвистнул. Затем полез в карман и достал нож, нацелив его на меня. — Если не хочешь, чтобы это лезвие располосовало твою красивую мордашку, то беги, лапа. Беги.

И я побежала. По периметру переулка рассредоточились здоровые бугаи, не давая мне возможности найти выход из этого замкнутого круга. Они гоняли меня от одного к другому, у каждого был свой тесак, которым они грозились перерезать мне глотку, если я остановлюсь. И все мои метания сопровождались диким взрывом хохота, разрывающим тишину ночи.