Прикоснись ко мне (СИ) - Вишневская Альбина

— Сделаю, а ещё сделаю так, чтобы вы были там, где буду жить я.

— Что?! — Я едва не задыхаюсь от наглого заявления Самойлова.

О подобном меня предупреждал Мирон, говорил о том, что я плохо знаю его дядю. Да о чем спор: подобное я и сама предполагала. Ведь каждый раз во время беременности пресекала в себе глупое желание отыскать отца будущего ребенка. — Сразу предупреждаю: отнять Нику я тебе не позволю!

— Тогда выйдешь за меня замуж, и ничего подобного мне не придется делать.

— Ты думаешь, за подобный шантаж твоя мать погладит тебя по голове?

— Да она только будет аплодировать стоя, узнав, что её горемычное чадушко решилось лишить себя свободы и наконец-то стать семьянином. Ты знаешь, чем именно сейчас занимается моя мать? Альбомы видела? В третий альбом она переклеивает фото Ники. Её просто нужно знать с пеленок. И могу поклясться чем угодно: в гостиной тихо-мирно заседают родственники и провозглашают тосты за то, что чудным образом всё срослось.

Я не верю его словам. Мирон уж точно не будет брать участие в подобном представлении. Качаю отрицательно головой.

— Посмотрим?

Он тянет меня по коридору, цепко держа за руку, я же пытаюсь вырваться. Издалека слышен смех и … тост, который провозглашает отец Николая. Слова набатом бью по вискам. Они действительно активно обсуждают случившееся. Кто-то обмолвился о том, что жаль, конечно, что Мирон куда-то исчез.

Мирон. Всем весело, никто не подумал о том, что кому-то в этот момент плохо. На глаза наворачиваются слёзы. Я отталкиваю Николая и бегу к выходу, глазами тщательно осматривая территорию по сторонам.

На улице холодно, сыро и противно. Мое тонкое платье тот час становится мокрым. Я же не прекращаю свой бег, смахиваю капли дождя с лица и кричу как можно громче.

— Мирон, ты где, только не говори, что бросил меня?

На стоянке я не вижу его автомобиля, это еще больше пугает меня. Зубы издают жуткий стук, я верчусь как юла и не знаю, как выбраться из этой местности. Даже мой мобильный остался в сумочке, которая весела на стуле.

— Ты что опять мутишь, Лиза?!

Самойлов хватает меня за руку и хорошенечко встряхивает. Он ведет себя, как мужлан, не заботясь о том, что оставит на моих руках синяки.

— Он уехал, он оставил меня здесь, как он мог!

— Мирон просил передать, что с Дорой они справятся с малышкой, пока здесь решаются важные вопросы.

Дора, Мирон, Ника! Я готова сквозь землю провалиться от злости, бью кулачками грудь Самойлова, не заботясь о том, больно ли ему. И пусть будет больно, так же, как больно его племяннику, который вынужден был ехать подальше отсюда, чтобы дать нам возможность побыть вместе и поговорить об изменениях в нашей жизни.

Самойлов больше не роняет ни слова, он просто тащит меня куда-то за собой, не в дом, это точно. В какой-то момент я понимаю, что мы ввалились в какое-то помещение.

— Куда ты меня притащил?! Дай мне право решать лично, как и что делать дальше.

— Разбежался. Раздевайся.

— Где-то это я уже слышала, — нервно икаю и пытаюсь пятиться к выходу, подавляя истеричный смех.

28 глава

Не боюсь его ни капельки, и плевать на то, что смотрит сурово из полуопущенных ресниц, плевать на то, что выглядит каким-то слишком привлекательным в тот момент, когда по волосам стекают капли воды. Уже что-то подобное с нами происходило, тогда я знатно нарвалась на веселую жизнь.

— Бегу и волосы по ветру, — фыркаю, рассматривая его пристальным взглядом, понимая, что отвечать он не спешит. — Не такая уж критическая сейчас ситуация, чтобы я спешила всё сбросить с себя и кутаться во что-то сухое, не создавай проблем там, где их нет. Притащил в какую-то подсобку и, думаешь, я буду благодарна?

— Это летний дом садовника, здесь хранятся старые вещи. Насиловать тебя никто не собирался, — скалится этот мужлан, но по глазам лицо вижу, как жадно он шарит ими по моей промокшей одежде.

— Вот не смешно, Самойлов, совершенно! Я сейчас же возвращаюсь в дом, вызываю такси и еду к Нике. Если тебе глубоко параллельно на всё, то у меня дочь.

— У нас дочь, — как-то хрипло произносит мужчина и делает несколько шагов ко мне, по пути снимая тонкий свитер.

Вот зачем он это делает? Слишком самоуверен и думает, что к его ногам тут же хлопнусь и глазки от удовольствия закачу? Если он сейчас протянет ко мне свои ручищи, получит по наглой физиономии. Если этот самоуверенный индюк решил, что может своим внешним видом повлиять на меня — глубоко ошибается.

— Вот именно, дочь, которой нужна мама. — Заведомо выставляю руку вперед, давая понять Самойлову, чтобы держал дистанцию. — Ты зачем разделся? Если ты наивно думаешь, что я так же поступлю, то закатай губу.

— Как нехорошо грубить взрослым дядечкам, — скалится в ответ и перехватывает мою руку, горячим дыханием обжигает центр ладошки, когда целует.

Я таращусь на него и понимаю, какие именно мысли в голове у этого нахала. Я не хочу и не буду здесь, или он думал, что мне достаточно запудрить мозги и будет всё так, как он захочет?

— Достал! — Рычу и вырываю руку, поворачиваюсь к двери и пытаюсь её открыть.

Сильнее стискиваю зубы, когда чувствую широкую ладонь Николая, скользящую по моему животу вниз. Губы Самойлова настырно ищут моё ухо, целуют кожу на шее. И если мой мозг ещё хоть как-то сопротивляется, то тело слишком бурно реагирует на то, как разгорячённый мужчина жадно исследует мои изгибы.

— Ты поверишь, если я скажу, что долго не мог забыть тебя, — этот голос с хрипотцой доведет кого угодно, зачем ему всё это?

— Самойлов, — не бросаю попыток увернуться от его настойчивых поглаживаний, ловко поворачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Николаем, — я о тебе не переставала забывать вот уж целый год, твоя копия сейчас ждёт меня дома.

— Противная, — кусает меня за ухо, руками шаря по платью выше и выше, — хочу тебя, как пацан, которого сейчас разорвет на части от недотраха.

Я нервно сглатываю, узнавая Самойлова с подобной, необузданной стороны, подобного в прошлом году с его губ не слетало. Всё больше и больше я понимаю, что от такой откровенно настойчивой близости моё дыхание сбивается, потому что тело, словно на всю жизнь, запомнило его руки, нежность.

— Что ты хочешь от меня услышать?

Меня до сих пор держит в напряжении то, что всё слишком быстро перевернулось с ног на голову, ведь ещё несколько дней назад я даже не предполагала, что вообще когда-либо ещё увижу Самойлова. Известие о том, что мужчина разорвал помолвку и куда-то исчез, меня смутило, но повлиять на происходящее просто не могла, да и нужно ли было. Теперь же он появляется как черт из табакерки, требует своё, не задумываясь над тем, как всё будет выглядеть со стороны. Я вдруг ловлю себя на мысли, что слишком зажата, слишком много думаю и не могу расслабиться.

Самойлов постепенно приходит в сознание, когда, видимо, осознает, что я не поддаюсь его настойчивым рукам и губам. Мужчина шумно выдыхает и неожиданно сильно прижимает меня к своей груди. Щекой чувствую его волосатую грудь, слышу, как бьется его сердце, а в носу приятно щекочет запах его одеколона. Сама не сразу замечаю, как мои руки обвивают его талию, а внутри до безобразия сладко и приятно.

— Я понимаю, что гоню лошадей, но в голове все смешалось от неожиданности, от того, что ты — невероятная.

— Что?! — Отталкиваюсь немного от груди Николая и удивленно в полумраке пытаюсь рассмотреть выражение его лица.

— Только сейчас в моей голове словно сформировалось единое целое: ты не побоялась в сложившихся обстоятельствах родить ребенка неизвестно от кого, ты прекрасно заботишься о малышке и прекрасно ладишь с людьми, не поверишь, но моя семья в восторге от тебя. И не думай, что Ирина — злюка, что без разрешения сделала тест, нет, она просто любит всё знать и владеть ситуацией. Даже если бы Ника оказалась её внучкой, любила бы она её безумно.