Бывший. Я счастлива. А ты? (СИ) - Ручей Лена

Я пряталась от ветра, прижимаясь к Фролу, и чувствовала себя абсолютно счастливой.

Глава 42. Теперь простила

Когда прибыли на базу, уже стемнело. Фрол остановил своего “коня” на дорожке и помог мне слезть. Взял за руку, словно боялся, что сразу сбегу.

– Подождёшь? Я снегоход отгоню на место и вернусь…

– Нет, нет! – помотала головой. – Меня дочь и подруга потеряли. Я побегу уже.

– А когда освободишься? – притянув к себе, заглянул в глаза.

Чёрт! Как же он действовал на меня… Так сладко замерло сердце в его объятиях. Совсем не хотелось уходить.

– А во сколько начнётся праздничная программа в кафе? – почему-то шёпотом спросила я.

– В одиннадцать, – выдохнул мне в губы…

Мы снова целовались, и я чувствовала себя школьницей на свидании. Отголоски сознания строгим голосом напоминали, что Катя уже звонила несколько раз, значит, волнуется, где я. Что губы наверняка теперь обветрятся и будут корочками сходить…

Но мне было плевать.

Фрола начало потряхивать, а я едва стояла на ногах, когда совсем близко раздались голоса и смех.

– Всё, пока! – дёрнулась, отталкивая его.

– Подожди! – обхватив за талию, не отпускал. – Мне зайти за тобой?

– Не надо. В одиннадцать буду в кафе. И, Фрол, – подождала, пока шумная компания пройдёт мимо, – при всех не вздумай меня там тискать, – посмотрела строго. – Я это… – мялась, понимая, что все мои доводы – полная ерунда. Но я не готова была при дочери играть с Фролом в любовь. Это у нас время растянулось, и мне казалось, что знаю его уже очень давно. А для всех остальных прошло всего два дня. Что подумает про меня Катя? – Я тебе очень благодарна за то, что спас меня сегодня, за эту прогулку… Прости. Это я на эмоциях поплыла немного. Но больше не надо, – облизала ещё не остывшие от поцелуя губы. – Просто если тебе хочется развлечься, то лучше присмотрись к другим женщинам. Не теряй со мной время.

– А я не спешу никуда, – ухмыльнулся он. – Буду ждать голубоглазую пчёлку в кафе. Не опаздывай, – чмокнул в нос и отпустил.

Не оглядываясь, припустила к домику. Свернув на тропинку, всё же обернулась. Фрол, опираясь на руль, восседал на снегоходе и смотрел в мою сторону.

Сняв перчатку, коснулась припухшие губ. Мне казалось, я всё ещё ощущала его невероятно притягательный вкус и едва различимый запах парфюма.

Божечки!

А ощущения от его поцелуя?! Я оба раза теряла голову. И кто знает, что бы могла позволить ему, будь мы не на улице.

В доме во всех окнах горел свет. А телефон в кармане, не переставая, вибрировал.

– Мам, ну ты где сегодня пропадаешь весь день? – округлила глаза Катя, когда я переступила порог.

– На снегоходе каталась, – блаженно улыбаясь, стащила с плеч пуховик.

– Привет, красотка! – из комнаты на первом этаже выглянул Николай. Из-за его плеча Ксюша махала мне рукой.

– Привет, – ответила я им и спустившейся со второго этажа сонной Марике.

– Ого! Как тебе идёт румянец и блеск в глазах, – хохотнула она. – Это Фрол тебя управлять снегоходом учил?

Я, пряча улыбку, отвернулась, снимая шапку и угги.

– Чего Кате не отвечала? Она тут переполох устроила, меня разбудила: “Где мама? Что случилось?” – не удержалась от наезда Марика.

– Ну, на ходу же трясёт, держаться надо было, – пояснила я. – А потом уже не стала звонить, сама прибежала, вот! – переобувшись в шлёпанцы, виновато развела руками. – Доченька моя, – подошла, обняла, чмокнула в макушку. Вдохнула запах лака и дыма. – Понимаешь теперь, как я переживаю, когда ты трубку не берёшь, а потом забываешь перезвонить? – принюхалась, пытаясь понять, чем от неё пахнет. – Катя, а ты, случаем, не курила? Чем пахнет от тебя?!

– Не-е, мам, – округлив глаза, понюхала своё плечо. – Это папа.

– Папа?! – мои брови устремились вверх. – Он что, курит?

– Вообще – нет. Но я пришла к нему – накурено. И бутылка из-под виски пустая стоит… И вообще, мам, – Катя, надув губы, смотрела с укором, – сегодня же Новый год.

– И что? – не поняла я.

– Все обиды положено оставлять в прошлом году, – посмотрела на меня выразительно, щуря такие же синие, как у отца, глаза.

– А я и не обижаюсь ни на кого, – хмыкнула я и, закинув за голову руки, беззаботно потянулась.

– Тогда зачем отцу нервы треплешь? – Катя смотрела сердито.

Я села напротив неё и, уперев локти в стол, облокотилась подбородком в ладони.

– Какая же ты, Катюша, красивая выросла! – залюбовалась, разглядывая светлые, как лён, локоны, нежные линии скул, пухлые губы и глаза, словно васильки в поле…

– Мам, ты с темы-то не спрыгивай, – нахмурилась дочь.

– Я сижу, видишь? Не прыгаю, – усмехнулась. – Включи чайник, доченька, налей маме чайку. В сказках, помнишь? Надо сначала накормить, напоить, спать уложить, а потом и расспрашивать…

– Тц, – посмотрев в потолок, вздохнула она, но вытащила сложенные под зад ноги, опуская их на пол. Не глядя нащупала шлёпанцы и встала. – Тебе заварить, или с пакетиком попьёшь?

– Заварить! – из комнаты Николая вышла Марика и уселась рядом со мной. – Когда ещё я из рук крестницы чаю попью, – подмигнула мне, играя ямочкой на щеке.

Марика даже после сна продолжала витать где-то. Видимо, ночь с Вольфом была особенной. Даже когда влюблялась, она не всегда пребывала в такой нирване.

– Вольф приедет на базу встречать Новый год? – спросила у неё тихо.

– Куда он денется, – ухмыльнулась подруга. – А ты? – прибавила звук музыкального клипа на плазме, заметив, что Катя прислушивается. – Неужто Фрола заарканила?

Марика явно ждала подробностей. Но я не готова была делиться сокровенным, даже с ней. Тем более, пока ничего конкретного между нами и не было. Нечто неуловимое, похожее на ощущение весны, витало между нами. И эту искру хотелось спрятать подальше, чтобы не спугнуть ненароком.

– Что вы там шепчетесь?! – возмутилась Катя. – Разве не знаете, где больше двух, говорят вслух?

– Да-да, Катюш, – Марика убавила звук в телевизоре. – Николай! Ксюша! Вы-то, чай, будете? – сделав из ладоней рупор, прокричала в сторону запертой в комнату двери.

– Идём! – сладкая парочка материализовалась в холле.

– Вот, Ксюша сама делает выпечку, – прокомментировал Коля действия подруги. А та, раскрыв коробу, положила её на стол.

– Это маффины. С черникой. Угощайтесь! – улыбнулась, но не нам, а Коле.

– Обалдеть! Майя, тебе теперь есть с кем обмениваться рецептами! – пихнула меня в бок Марика, доставая из коробки кексик. – спасибо, Ксюша! Выручила! А то подруга сегодня интерес к кухне потеряла.

Продолжала подтрунивать надо мной подруга, а я, смотрела на Николая и диву давалась, как он так быстро с Ксюшей любовь закрутил? Ходят, за ручку держатся, как молодые.

– Ксюша, а ты же с дочкой вроде бы приехала? Или я что-то путаю? – было неловко лезть с расспросами, но раз уж сели за один стол, то решила, что могу поинтересоваться.

– Да, верно. Лера в домике осталась. Она то с подружками переписывается, то играет, – пояснила. – Договорились, что зайдём за ней, когда в кафе пойдём.

У меня на языке вертелось спросить, как Лера отнеслась к тому, что мама привела вчера мужчину, но при всех такое не спрашивают. Да и подругами мы с ней пока не стали. Поэтому промолчала.

“Зачем отцу нервы треплешь?” – вопрос дочери оставила без ответа, но он словно заноза засел в голове.

Была бы я в другом настроении, напомнила бы ей, каких нервов мне стоил развод с ним.

А теперь она винит меня, что я треплю?

Что ж!

Если так, то не скажу, что меня эта мысль не радует. В глубине души я чувствовала триумф и удовлетворение.

Год назад я мечтала об этом. И вот – сбылось: Игорь остался один. И он сейчас проживает то, что я, когда он ушёл.

Приятно почувствовать себя роковой женщиной.

Бальзам на сердце!

И вот, только теперь, я готова простить его и искренне пожелать ему счастья в Новогоднюю ночь.