Высокие ставки (ЛП) - Рейн Пайпер

— Что заставило тебя здесь поселиться?

Он убирает мои волосы с плеча.

— Я хотел стать королём Бухты Предела.

Прежде чем я успеваю спросить, серьёзно ли он, он засмеялся мне в шею.

— Мой отец владел этой землей, и это стало логичным решением.

Его губы касаются моего виска, и мои глаза закрываются, когда я наслаждаюсь его прикосновениями.

— Наверное, приятно быть так далеко от всех. — Хотя я не уверена, насколько дальше ещё можно было бы переехать от бухты.

— Приятно не слышать рыбаков утром. Раньше мы жили в центре города, недалеко от Мэйна. Рядом с вашей квартирой.

Я поворачиваю к нему голову, и он понимает намёк, его губы скользят по моей коже, его руки всё ещё лежат по обе стороны от меня, сжимая поручень ограды террасы.

— Да, они могут быть громкими по утрам, но мне нравится рисовать их, когда они приходят работать.

Он напрягается позади меня.

— Мне нужно беспокоиться, что тебе нравятся рыбаки? — тон его голоса светлый, но в нём всё же отразилась лёгкая нотка. Надеюсь, он понял, что я вижу только его.

Я поворачиваю голову, позволяя его губам оторваться от моей кожи.

— Мне больше нравятся мужчины, которые строят яхты.

Он делает шаг вперёд, прижимаясь ко мне грудью.

— Сейчас я очень стараюсь заверить себя, что ограждение здесь надёжное и я не разобьюсь насмерть.

Я смеюсь, но он лишь продвигается вперёд, заставляя меня наклониться через край.

— Поверь мне, Кэт, ничего плохого с тобой не случится, если я рядом. — В его глазах горит уверенность в своих словах, и, не думая о последствиях или отказе, я хватаю его за щеки и прикасаюсь губами к его.

Его напористость встретилась с моей, он проводит языком по моим губам, и я открываюсь ему. Чувствуется привкус красного вина, и я ныряю глубже, желая почувствовать больше. Как будто он слышит мои мысли, он обнял меня за талию, поднял на руки и перенёс на диван.

Мои руки скользят вокруг его шеи, мои пальцы сжимают пряди его волос на затылке. Разрывая поцелуй, он садится на диван, берёт меня за руку и тянет к себе, и я оседлала его. Его взгляд следит за моими движениями, и когда я опускаюсь на него сверху, он рыкнул, его руки оказались на моей заднице и Маркус прижал меня к себе.

Твёрдая эрекция, скрытая под его брюками цвета хаки, не оказалась сюрпризом, но я никогда не думала, что буду так желать. Я хочу расстегнуть его штаны и освободить зверя, который меня дразнит. Посмотреть, на что он действительно способен и как к концу ночи заставит меня задыхаться.

Не теряя ни секунды, рука Маркуса скользит вверх по моей спине, находит молнию моего платья и тянет её вниз. Прохладный ночной ветерок ласкает мою разгоряченную кожу, и я дрожу, выгибая спину.

— Если хочешь, чтобы я пососал твою грудь, просто скажи мне. — Ухмылка растянула его губы, и он тянет за рукава моего платья, оставляя на мне только бюстгальтер.

Я ношу бюстгальтер с полукруглой чашкой, так что мои соски находятся примерно в миллиметре от края ткани. Маркус, не теряя времени, опускает чашки вниз, его рот смыкается на одном соске, пожирая его, в то время как его большой и указательный пальцы сжали другой.

— А что насчёт Лили? — спрашиваю я, закрывая глаза и обхватывая его голову руками, пока моё тело раскачивается взад и вперёд, прижимаясь к его коленям.

Мой сосок выскакивает изо рта, и он посмотрел на меня, его волосы были всклокочены.

— Пожалуйста, не упоминай сейчас имя моей дочери.

Он улыбнулся, затем прячет голову в моей груди. Моя кожа никогда не горела так, как сейчас. Небольшая щетина на его лице щекочет мою кожу.

— А что, если она проснётся? — шепчу я.

Он отстраняется от меня и на этот раз откидывается на диванчик.

— Она крепко спит.

Его глаза говорят: «Поверь мне, я её отец», но я не могу избавиться от страха, что, выглянув через стеклянную дверь, я увижу её лицо, прижатое к стеклу. Мы разрушим всю её жизнь, и только годы терапии смогут всё исправить.

Он выдыхает.

— Ты ведь не сможешь расслабиться? — он спрашивает.

Я кусаю губу и качаю головой.

— Мне жаль. Я просто не хочу, чтобы она нас увидела.

Он отодвигается на несколько дюймов, и я поднимаю рукава платья, тянусь рукой к спине.

— Не застёгивай молнию. — Его мозолистая рука накрывает мою. — Это не совсем то, чего я хотел в первый раз, но мне нужно, чтобы ты расслабилась, когда я буду тебя трахать.

Он переплетает наши пальцы, хватает вино и одеяло и проводит нас через дверь. Он запирает её за нами, а затем тянет меня сквозь дом к другой двери — с засовом. Дверь открывается и передо мной открылся кабинет.

— Мы могли бы поиграть в терапевта и пациента, — говорю я, отпуская его руку и падая на коричневый кожаный диван у окна.

Он смеётся, ставя бутылку вина на стол.

— Я буду тем, кем ты захочешь. — Его решительные шаги направились прямо ко мне, и он снова смотрит тем крутым взглядом ловеласа, от которого у меня всё внутри покалывает, звенит и шипит. Можно подумать, что я какой-то ребёнок, у которого самая желанная игрушка вне досягаемости.

— Ну, доктор, — я снова высвобождаю руки из рукавов платья, выставляя свои груди напоказ, так как я так и не заправила их обратно в платье. — У меня есть нездоровая одержимость. — Я понижаю голос до соблазнительного тона и облизываю губы.

— Не все навязчивые идеи плохи, Катерина. — Он салится рядом со мной, его рука легла на спинку дивана, его одеколон заполняет пространство между нами.

— Он, — я наклоняюсь вперед, — старше меня, — шепчу я.

Его палец скользит по моим обнажённым плечам, и дрожь пробегает по затылку.

— С возрастом приходит опыт. — Я наблюдаю, как его взгляд падает на мою грудь, и пульсация между моих ног отдаётся во всём моём теле.

— Значит, это нормально — желать мужчину постарше? — я сдерживаю улыбку, потому что, честно говоря, я не считаю Маркуса стариком. Я понимаю, что он на десять лет старше, но он всё ещё чертовски горяч.

Его голова наклоняется ко мне, его губы захватывают мою мочку уха, и я выгибаю спину. Я тянусь к его губам, мурашки покрывают каждый дюйм моей кожи.

— Думаю, я могу лишь полностью поддержать твою одержимость.

— Мужская солидарность. Все мужики одинаковы. — Я выпадаю из роли пациента, нуждаясь в том, чтобы он прикоснулся ко мне и успокоил разбушевавшееся возбуждение, горящее внутри меня.

— Мы прожорливый вид. — Он кусает мою мочку уха, а затем кусает ещё, так, что я почти вскрикнула от боли. Его рот остался рядом с моим ухом, его рука скользит по моей спине, чтобы расстегнуть лифчик, а затем вдоль моей грудной клетки. Его большая ладонь накрывает мою грудь и сжимает.

— А теперь, Кэт, позволь мне показать тебе преимущества мужчины постарше. — Он давит на меня своим весом, пока я не оказываюсь на спинке дивана.

— Что ж, мистер Кент, покажите мне, что я упустила.

Мои глаза закрываются, когда его руки скользят по моей груди, а мои ноги раздвигаются, освобождая ему место между моими бёдрами.

Больше он ничего не говорит, хотя я знаю, что скоро из его рта начнут сыпаться грязные слова. Его рот накрывает мой, его локти легли по обе стороны от моей головы, а его губы прижимаются к моим неожиданно нежно и с любовью.

Когда я подумала, что Маркус будет нежен, его руки скользнули ниже к моим бёдрам. Его тёплые, влажные губы покинули мои, и он перевернул меня на живот.

— Задницу повыше, — приказал он.

Клянусь, у меня потекло по бёдрам.

Глава 22

Маркус

Мне следует действовать медленно. Я должен относиться к ней как к принцессе и неторопливо двигаться, но с каждым стоном, исходящим из её приоткрытых губ, моя напористость возрастает. Взять её нежно прямо сейчас не получится.

Когда я ввожу первый палец и чувствую, насколько мокрая её киска, становится ясно, что ей нравится, когда я доминирую и командую в постели. И это хорошо, поскольку это единственный способ, которым я знаю, как действовать. Не поймите меня неправильно: после того, как я шлёпну её по заднице, я обязательно потру место удара.