Консультант по счастливой жизни (СИ) - Славина Анастасия

Консультация № 13

Утро. Я просыпаюсь от тихого поскрипывания пола. Шаг, еще шаг. Я знаю, это Лео, пусть и лежу к нему спиной. От такого пробуждения в груди словно загорается крошечное солнышко. Я улыбаюсь, но глаза не открываю.

Лео осторожно опускается на кровать и начинает стаскивать с меня одеяло, нежно целуя то, что постепенно обнажается: плечо, локоть, бедро.

Он раскрывает меня всю и прижимается ко мне сзади. Я все еще притворяюсь спящей, хотя, уверена, Лео меня раскусил.

Он продолжает игру в пробуждение: кончиками пальцев гладит меня по шее, животу, груди. От этих прикосновений по телу разбегаются мурашки. Мысль, что Лео чувствует их под своими пальцами, безумно заводит. Не в силах больше бездействовать, я переворачиваюсь на спину. Несколько секунд мы с Лео всматриваемся друг другу в глаза, в самую их глубину. То, что сейчас происходит между нами, волшебно.

А потом все повторяется: прикосновения, объятия, стоны, горячие волны и огненные спирали — пока я не затихаю в его раскаленных объятиях. Знаю, скоро я повернусь к Лео, и нежные поцелуи снова станут настойчивыми и страстными. Но пока мы просто лежим, я глажу его волосы и шепчу на ухо: «Доброе утро…»

Когда я просыпаюсь в следующий раз, комнату уже наполняет яркий дневной свет — я ощущаю его даже сквозь сомкнутые веки. Поглубже вдыхаю воздух: меня разбудил аромат кофе.

Я приоткрываю глаза. Сквозь ресницы сначала виден лишь золотистый солнечный свет. Затем появляется большая кружка кофе с белой пенкой, на которой корицей нарисовано сердце. В этот момент я просыпаюсь окончательно. Приподнимаюсь на локте.

Я хочу поблагодарить Лео, но в горле словно пересохло. Как же давно никто не приносил мне кофе в постель!

Думаю, выражение моего лица говорит за меня, потому что Лео выглядит очень довольным.

— Не зря я столько лет занимался волейболом. Самое главное — это подача!

Я улыбаюсь этой игре слов.

А затем блаженное настроение мгновенно сменяется паникой.

— Где?.. — я резко выпрямляюсь. В висках — барабанная дробь. — Где дети?!

— Маша — в саду, Сашка — в школьном лагере. У них все отлично, о тебе почти не вспоминали.

Я смотрю на Лео, хлопая ресницами. Еще ни разу в жизни мои дети не собирались в школу или сад без меня. Никогда.

Перед глазами — Машкино лицо, уголки ее губ опущены. «Мамочка, услышь меня!..»

— Как это? — паника отступила, но я еще не рискую радоваться.

— Ты знаешь, что для ощущения счастья надо спать хотя бы восемь часов?

— Догадываюсь, — похоже, нить разговора от меня ускользает.

— Сегодня ты спала так крепко, что не слышала, как мы проснулись и собрались. Не слышала, как я вернулся с пробежки, как принимал душ. Ты даже не слышала, как я миксером взбивал яичный белок для кофе. А я не хотел тебя будить, пока ты спишь эти восемь часов, необходимые для счастья.

— Лео… У меня нет слов…

— Не надо слов, я и так все вижу, — он протягивает мне кружку с кофе.

— А белок ты зачем взбивал? — спрашиваю я, поднося кружку к губам, — и узнаю ответ еще до того, как его произносит Лео.

— Вот, — он с гордостью указывает на мою чашку, — чтобы получилась пенка, на которой можно рисовать узоры. Это мой первый лично приготовленный кофе с пенкой!

— Лео! — я очень стараюсь, чтобы мой смех выглядел прилично и не обидно, и все же едва не хрюкаю. — Ну, Лео! Для пенки надо взбивать сливки! Белок плюс кипяток, понимаешь?.. — я отставляю кружку на тумбочку, потому что рука от смеха трясется так, что кофе вот-вот расплещется. — Получается…

— …яичница, — Лео растерянно трет затылок. — Черт… Я приготовлю тебе другой.

Я останавливаю его, схватив за руку. Тяну к себе.

— Не надо кофе.

Лео стягивает с себя майку и забирается ко мне под одеяло. Я поворачиваюсь к нему спиной и трусь затылком о его шею — нежусь.

— У тебя все еще прохладная кожа после душа, а у меня — очень теплая после сна. Такой волнующий контраст… — я вытягиваюсь в струну, позволяя ладоням Лео скользить там, где ему вздумается. — А еще мне очень нравятся запахи, которые ты принес с собой.

— М-м-м… — Лео зарывается носом в мои волосы. — Ты тоже божественно пахнешь, — он проводит руками по моему бедру, талии, поднимается к груди и возвращается вниз. — Теперь ты теплая… даже горячая, — его улыбка щекочет мне ухо.

Я переворачиваюсь на спину и притягиваю Лео к себе. Хочу рассказать ему все, что я чувствую, только без помощи слов.

Но Лео прерывает поцелуй.

— Тебе нужно поговорить с ним.

— С кем? — я обвиваю его шею руками. И в этот момент понимаю, что означает его сухой, серьезный тон, так не соответствующий ситуации. Я размыкаю объятия. — Нет.

— Нужно.

— Ни за что! — я мотаю головой. — Этот шкаф со скелетами закрыт.

Лео нависает надо мной, опираясь на локоть. Ласково гладит подушечками пальцев по скуле. Я уворачиваюсь. Паника начинает давить на грудную клетку — даже здесь, в квартире Лео, в безопасности.

— Ты до сих пор в этом шкафу, Анна. Иначе у тебя сейчас не было бы такого выражения лица.

— Какого такого?!

— Тебе страшно, — говорит он тоном, в котором сочетаются мягкость и твердость, как в начале нашего знакомства.

— Это другое, Лео.

— Другой оттенок страха. Но это все равно страх.

— Ты меня на слабо не возьмешь!

— Я буду рядом.

— О! Это, конечно, разрядит обстановку! Тарас увидит, какая мы сладкая парочка, и умилится. И тотчас же нас благословит.

— Я же говорю: боишься.

Он прижимает меня к себе. Целует в макушку, но я чувствую, что в мыслях он далеко. Лео хочет помочь, я знаю. Хочет предложить мне наилучший выход из ситуации, из которой выхода нет.

— Да, боюсь, — я больше не сопротивляюсь, льну к нему, прижимаюсь щекой к его груди. — И у этого страха есть причины. Ты не был бы так оптимистично настроен, знай Тараса получше. У него есть особенность. Я бы даже сказала — врожденная патология. Он не понимает слов. Вообще. Не слышит никого, кроме себя.

— Если я справился с тобой, то с ним и подавно справлюсь.

— Это не смешно, Лео! — я смотрю в его глаза со всей строгостью. Или с отчаянием. — Даже не думай! Он боксом занимался!

— Меня не так-то просто избить, как тебе кажется, — терпеливо объясняет Лео. — И возможно, мы сможем общаться с ним с помощью слов.

— С Тарасом нельзя «поговорить», «пообщаться», «решить проблему». Знаешь, как все будет? Он придет на встречу. Сделает вид, что слушает тебя. И взгляд у него будет внимательный, вдумчивый. А когда ты закончишь, Тарас спустит на тебя свору собак. Вопрос только в том, сделает он это в прямом или переносном смысле.

— Анна, невозможно быть счастливой, живя в страхе. Ты согласна со мной?

— Но…

Лео так театрально закатывает глаза, что вместо продолжения фразы я улыбаюсь.

— Этот вопрос нужно решить. И чем быстрее, тем лучше. Сегодня.

— Не-е-ет! — теперь я упираюсь в его грудь лбом.

— Окей. Завтра.

— Через неделю, — пытаюсь торговаться я.

— Не пойдет.

— Ровно через неделю я сама наберу номер Тараса. Клянусь! — я опрокидываю его на спину.

Лео хмыкает.

— Мне не нравится эта отсрочка.

— Все будет хорошо, — обольщаю я Лео сладким голосом победительницы и поцелуями прокладываю дорожку вниз по его животу. — Просто доверься мне…

Примечание 1

Сашка подлетел с вилкой к обеденному столу, наколол на нее суши, макнул в соевый соус и, оставляя на столе дорожку капель, запихнул в рот. Анна отвела взгляд в сторону — сделала вид, что это не ее ребенок. Но салфетку ему всучила.

Машка, как настоящая королева, пыталась справиться с суши палочками. Она держала по одной из них в каждой руке и с очень сосредоточенным видом пыталась донести суши до рта.

Анна с печальным видом вскрывала свою упаковку с палочками. Похоже, перспектива церемониального поедания суши ее не радовала.