Слишком уж медленно. Потерянно. Заторможенно. С трудом сфокусировавшись на ее лице, он вперился в нее остекленевшим взглядом.
Тусклым и лихорадочным. Только сейчас Стася и оценила масштабы катастрофы. Яну и впрямь было хреново. Бледная кожа. Болезненный измученный вид. Испарина на лбу и висках. Взъерошенные, мокрые от пота волосы. Тяжелое рваное дыхание. Его буквально шатало от слабости.
Он, едва на ногах держался. И все же прохрипел простуженным голосом:
— Ты?
— Я, — кивнула Стася, нервно хихикнув. — Ты только не подумай, что…
И осеклась, когда он отступил в сторону, пропуская ее внутрь.
— Нет, — выдохнула она, ощущая предательскую дрожь во всем теле. — Ты не так меня понял. Я пришла по просьбе твоих родителей. Они беспокоятся о тебе. Волнуются. Вот, продукты тебе передали. Все свежее, теплое еще…
Будто не слыша ее, Ян попятился, явно собираясь скрыться в недрах квартиры. Но Стася вновь остановила его возмущенным возгласом:
— Ян! Сумка!
— Спасибо, но не стоило, — промямлил он, заметив ту у ее ног. — Я не голоден.
— Ну, знаешь? — она воинственно вскинула подбородок. — Это уже не моя забота! Я просьбу твоей матери выполнила? Выполнила! Вручаю ее передачку тебе лично в руки и удаляюсь с чистой совестью. Забирай!
Ничего не ответив, Костров схватил сумку, сделал пару шагов и… пошатнулся. Координация подвела — его прямо повело. Впопыхах он схватился за дверной косяк, до которого успел добраться, переступил через порог, но видимо слабость давала о себе знать. Будто в замедленной съемке Стася наблюдала за тем, как он теряет равновесие. Как его мощное тело борется с земным притяжением и… проигрывает ему. Не помня себя, она рванула к Кострову и мертвой хваткой вцепилась в него, пытаясь удержать от падения. Не удержала — силенок не хватило, но удар смягчила. Действуя инстинктивно, Стася навалилась на бывшего мужа всем весом, впечатывая его в ближайшую стену. По ней-то он и сполз, мягко оседая на полу. Она тут же опустилась на колени, с ужасом вглядываясь в его осунувшееся лицо. В пустой лихорадочно сверкающий взгляд. С губ слетел приглушенный крик:
— О, господи! Ян? Ян! Ты видишь меня? Ты меня слышишь?
— Не кричи, — поморщился он, едва ворочая языком. — Я не глухой.
— Что с тобой? Болит что-нибудь?
— Ничего. Я в порядке.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду.
— Не паясничай! — одернула его Стася. — Встать можешь?
— Конечно, могу! — огрызнулся он, будто бы смутившись.
Однако, подниматься не спешил, заставляя ее сердце заходиться от страха и волнения. Она впервые видела его в таком состоянии. Вообще впервые!
И это пугало, до дрожи в коленях. Порождало лютую панику в душе.
Что делать? Как и чем ему помочь? Стася не знала. Действовала наугад.
Приложила ладонь к его лбу, и тут же отдернула ее, словно ошпарившись.
— Да ты горишь, Ян! — прошептала удрученно. — У тебя очень сильный жар!
— Ерунда.
— Нет, не ерунда! — возразила Стася. — Тебе необходимо сейчас…
Она замолчала, уставившись на его пальцы широко распахнутыми глазами.
Костяшки на обеих ладонях были сбиты до крови и выглядели зловеще.
— Что случилось? — будто со стороны Стася услышала свой срывающийся от напряжения голос. — Что с твоими руками? Ты… подрался с кем-то?
— Нет, — горькая усмешка исказила черты его лица.
— А что тогда?
Ян ничего не ответил. Уронил голову на грудь и крепко зажмурился, играя желваками на острых скулах. Стася тоже замолчала, обдумывая свои дальнейшие действия. В глубине души решение было уже принято, и оно ей совсем не нравилось. Не могла она бросить его в таком состоянии, не оказав помощи. Не могла, и все тут. Не взирая на ту боль, которую причинил ей в прошлом, он все же был человеком. Да, подлым. Да, лживым. Но… живым. Из плоти и крови. К тому же, вчера он не отказал ей в помощи. А потом еще и Настюшу подарками завалил. Видимо, пришла пора отплатить ему добром.
Поднявшись с пола, Стася захлопнула входную дверь и вернулась к Яну.
— Ладно, — проворчала, протягивая ему руку. — Давай, обопрись на меня!
И Ян неожиданно послушался. Принял ее помощь и осторожно поднялся, упираясь в стену позади себя второй рукой. Юркнув к нему подмышку, Стася приобняла его за талию и направила в сторону единственной жилой комнаты в ее однушке. Туда, где наверняка стоял диван. Или кровать. Да, что угодно!
— Идем, — вместе с ним двинулась в нужном направлении, мысленно ругая себя за то, как мягко и ласково звучал ее голос. — Вот так. Еще немного.
На диван Ян даже не сел — он на него практически рухнул. Переведя дух, улегся на спину и прикрыл веки. Дышал часто, жадно и с надрывом.
Да и трясло его знатно. Прямо знобило и лихорадило. Да так, что зубы друг о друга то и дело клацали. Стася же растерялась, не зная, с чего начать. Но быстро взяла себя в руки и принялась изучать содержимое шкафов в поисках постельных принадлежностей. Наткнувшись на теплое стеганное одеяло, она, не раздумывая стянула его с полки и хорошенько укутала им Яна.
— Где у тебя градусник? — озадаченно нахмурилась, не обнаружив тот в аптечке. — У тебя же есть градусник, да? Где ты его обычно хранишь?
Он что-то невнятно промычал, ничуть не облегчая ей задачу. Но Стася вовремя вспомнила, что у нее в сумочке имеется свой. Электронный.
Она не расставалась с ним из-за Настюши. Метнувшись в прихожую, где бросила дамскую сумку, Стася вернулась с градусником, кончик которого спустя мгновение поместила Яну в рот. И откровенно охренела, увидев в окошке самый высокий показатель за всю свою насыщенную жизнь.
— Тридцать девять и восемь?! — выпалила ошалело.
Не поверила. Перемерила еще несколько раз. Результат остался неизменным.
— Ян, все очень серьезно! — Стася потрясла его за плечо. — Я вызываю…
— Нет! — яростно выплюнул он, сражаясь за дыхание. — Никакой скорой. Ненавижу больницы. И врачей. Все нормально будет. Сам оклемаюсь.
— А если…
— Я все сказал, — прохрипел он, проваливаясь в сон. — Ты можешь… идти.
Но Стася застыла посреди комнаты оловянным солдатиком, осознав с предельной четкостью, что решать проблему ей придется самостоятельно.
— Ладно! — процедила сквозь зубы. — Как знаешь!
После чего вытряхнула на пол содержимое своей сумочки, в поисках лекарств, купленных как раз на этот случай. Сбегав на кухню, наполнила первый попавшийся стакан водой, выдавила в руку несколько таблеток — противовирусное и жаропонижающее средства, и протянула их Яну.
— Что это за дрянь? — скривился он, едва увидел. — Не надо!
Но Стася не собиралась с ним церемониться и уговаривать, как в прежние времена. Нет. Она силой запихнула таблетки ему в рот, пользуясь его временной дезориентацией и заторможенной реакцией.
И тут же приставила стакан к его губам со словами:
— Пей!
Ему не оставалось ничего, кроме как подчиниться.
Жадно осушив воду — всю, до капельки, Ян мгновенно отключился.
А Стася засекла время, отобрала у него одеяло и приоткрыла окно, дабы проветрить помещение. Сама же направилась на кухню, прихватив с собой сумку с продуктами. Распределив ее содержимое по полкам почти пустого холодильника, она вскипятила воду и заварила ароматный чай. Спустя двадцать минут вернулась к Яну. Температура не спадала, хоть таблетки и должны были уже подействовать. И это сильно напрягало. Подгоняемая тревогой, Стася решила перестраховаться. Наполнила таз холодной водой, вооружилась полотенцем и приступила к обтиранию. Руки, ноги, плечи.
Задрав футболку до уровня подмышек, она протерла и его обнаженный торс.
Затем, сполоснув полотенце и отжав совсем немного, приступила к лицу.
Ян пребывал в глубочайшей отключке, и вообще никак не реагировал на ее манипуляции. Лишь кожа, покрывающаяся крупными мурашками — явное свидетельство того, что она была. Соорудив у него на лбу некое подобие компресса, Стася уселась на край дивана. Только сейчас и заметила, как сильно ее саму колошматит. Как дрожат руки, и подкашиваются колени.
