Оливия лежала на животе в лифчике и в трусиках, испачканные слизью джинсы, футболка и туфли спрятаны далеко в кустах, чтобы не долетала вонь. Она была вне поля зрения охранников, на другой стороне холма, и могла спокойно разглядывать через бинокль курорт Пьера Феррамо. Бирюзовую лагуну окаймляла полоска чистейшего белого песка, испещренного пальмами и деревянными шезлонгами с кремовыми полотняными подушками. В центре находился квадратный бассейн, окруженный дощатым помостом. За ним довольно большое строение с крышей из пальмовых листьев – явно место тусовки и ресторан. Через всю лагуну тянулась деревянная дайверская платформа, на ее конце был крытый пальмовыми листьями бар. Дальше по обе стороны шли деревянные же променады, и возле каждого было по три домика с крышами из пальмовых листьев. При домиках были крытые веранды и деревянные лесенки, спускающиеся прямо в воду. На берегу среди деревьев были разбросаны еще шесть домиков для гостей. «Хм, может быть, все-таки стоит заглянуть к нему?– подумала Оливия. – Хорошо бы поселиться в одном из домиков на воде. Или нет, лучше на берегу. А как же москиты?»
Публика в шезлонгах и на высоких табуретах бара была ну прямо со страниц журнала «Vogue». Лагуну пересекали два каяка. Плавал какой-то мужик с трубкой. Возле рифа стояли две девушки в легком подводном снаряжении и слушали объяснения инструктора. Справа находилась стоянка, там были грузовики, экскаваторы, компрессор и цистерны. Вокруг мыса шла только что проложенная немощеная дорога, дальше был построен бетонный пирс, он проходил мимо кораллового рифа и кончался там, где вода из бирюзовой превращалась в темно-синюю. Оливия положила бинокль и сделала еще несколько снимков. Потом хотела снова посмотреть, но почему-то ничего не увидела.
– Не туда смотришь, красотка.
Она хотела закричать, но чья-то рука зажала ей рот, а другая заломила ее руку за спину.
30
Обернувшись, Оливия увидела перед собой серые глаза, что совсем недавно казались ей прекрасными.
– Господи, так это ты, – пробормотала она из-под его ладони.
– Что ты тут делаешь? – поинтересовался Мортон Си, нимало не смущаясь тому, что его рука по-прежнему затыкала ей рот.
– Бусди бедя! – потребовала она, стараясь сохранять достоинство, насколько это вообще было возможно в данных обстоятельствах.
Мортон ослабил хватку и слегка надавил пальцем ей на горло.
– Тише. Так что ты тут делаешь?
– Гуляю.
– В нижнем белье?
– И еще загораю.
– Как ты здесь оказалась?
– Спрыгнула.
– Спрыгнула?
– Ну да, чуть не упала. Риф покрыт каким-то скользким илом – я вся из еозюкалась.
– И где же одежда?
Она махнула рукой. Он полез вниз по склону. Ей было слышно, как осыпаются мелкие камушки. Она попробовала было обернуться.
– Я же сказал: не двигаться! – лицо его вновь показалось над гребнем холма. – Твое? – спросил он, протягивая ей морковку.
Она сердито глянула на него.
– Ладно, не дуйся. Лезь сюда, только медленно. Садись вон на тот камень.
Выполнив его указания, она вдруг почувствовала, что дрожит всем телом. Мортон Си по-матросски стянул через голову рубашку и протянул ей.
– Надевай.
– Она же вся потная.
– Надевай! – он отступил на шаг, наблюдая, как она натягивает рубашку. – Ты ведь не журналистка, правда? Что ты тут делаешь?
– Я же сказала. Гуляла, поднялась на Тыквенный Холм. Хотела посмотреть на этот симпатичный отель»
– Ты что, ненормальная?
– Может, мне хочется тут пожить... А что в этом такого?
– Ну да, зайти в симпатичную деревушку, найти там симпатичное турбюро, снять симпатичную комнатку и попросить их покатать тебя на лодочке.
– А даже если так?
– Ну-ну, вперед.
– Кстати, а сам-то ты что тут делаешь?
– Ну ты и настырная!
– Ты ведь работаешь на Феррамо, сознавайся.
– Мой тебе совет: возвращайся скорее в деревню по-тихому, пока тебя никто не засек, и если у тебя есть хоть капля разума, никому ничего не рассказывай о том, куда ходила.
– А по-моему, последнее дело – крутиться вокруг дайверов, притворяясь своим в доску, а потом предательски доносить на них этому мрачному подручному.
– Не пойму, о чем ты. Ты что, сильно запачкалась?
– Руки только, но я их вытерла.
Он взял ее за руки и, держа в полуметре от носа, принюхался.
– Ничего, – сказал он. – Можешь идти. Увидимся после дайвинга.
«Еще чего захотел, гад двуличный, – сердито думала Оливия, сидя в зарослях мангровых деревьев и глядя в подзорную трубу, как Мортон, стоя на вершине холма рядом с охранником, раскуривает сигарету. – Вот нырну напоследок и – прямиком в Британское посольство. Я все расскажу им, что здесь тво рится. А потом – домой!»
Явившись на одиннадцатичасовой сеанс дайвинга, Оливия застала следующую картину: народ столпился в сарайчике Рика перед потрескивающим телевизором – смотрели новости.
«Они маленькие, зеленые, они встречаются повсеместно, но способны отравить весь мир. Это плоды клещевины!»
«Специалисты полагают, что эти произрастающие повсеместно плоды могли стать причиной массового отравления, случившегося в минувший вторник на кругосветном лайнере «Койоба» и унесшего на сегодняшний день жизнь двухсот шестидесяти трех пассажиров. Предполагается, что причиной отравления, подготовленного сетью «Аль-Каиды» и Усамы бен Ладена, послужил яд рицин, подсыпанный в солонки в корабельной столовой».
Вот на экране появился ученый в белом халате.
«Рицин – это, разумеется, то самое вещество, что было применено при так называемом «уколе зонтиком», имевшем место в Лондоне на мосту Ватерлоо в 1978 году. Болгарский диссидент, писатель Георгий Марков был убит пулькой, начиненной рицином и выпущенной из оружия в форме зонтика. Говоря о рицине, который обладает высокой токсичностью и для людей очень опасен, следует напомнить о том, что исходный материал для яда – семена плодов клещевины – выращивается во многих районах мира, и яд может производиться в разнообразных формах: в виде порошка, как в случае последней атаки террористов, а также в кристаллическом и жидком виде и даже в виде геля».
– Ага, О'Рейли говорит, что как раз эту штуку и выращивают за холмом, – сказал Рик. – Думает, его козы там отравились.
«Ч-е-е-ерт!»,– подумала Оливия, обнюхивая свою кожу. А вслух сказала бодро:
– Айда купаться! А то жара!
И, подбежав к краю помоста, быстренько стянула шорты и нырнула. И, пока тело опускалось в синие глубины лагуны, воображение работало в полную мощь: «Рицин – крем для лица – может, Феррамо задумал примешать в «Devoree's С ru те de Phylgie» ядовитого геля? Майкл Монтерозо всучит его своим знаменитым клиентам – и так незаметно Феррамо перетравит пол-Голливуда!»
Оливия плыла к берегу, а Рик уже поджидал ее на краю пристани со всем снаряжением.
– Хотите в туннель? – спросил он, улыбнувшись белозубой улыбкой.
– Хм...
Оливия была категорически против подводных туннелей и затонувших кораблей. Она успела усвоить, что под водой главное – правильно дышать и не поддаваться панике, и тогда все будет хорошо. Но если окажешься там, где можно застрять, то выполнить эти два требования будет не так-то просто.
– Лучше я снова по стеночке.
– Ну что ж, а я – в туннель. Дуэйна что-то не видно. Так что если хотите сегодня понырять, придется соглашаться на туннель.
Что-то не понравилось девушке в этом приказном тоне.
– Отлично, – бодро произнесла она. – Тогда я просто поплаваю.
– Хорошо, хорошо. Никаких пещер, никаких туннелей. Правда, я могу показать вам старую расщелину...
Оливия попыталась отогнать малоприятную картину, нарисовавшуюся перед ее мысленным взором при этих словах.
31
