Фиктивный брак - Силлов Дмитрий Олегович "sillov"

Но внезапно Артем мягко отстранился от меня.

– Прости, – негромко проговорил он. – Я совсем потерял голову от тебя. Ты не представляешь, насколько я тебя хочу. Но я помню о правиле трех свиданий.

Мне хотелось сказать, что я в гробу видела все правила, мешающие людям получить то, что они оба желают…

Но я промолчала, ибо еще более строгие неписаные правила категорически запрещают говорить такое мужчине. Никто меня, разумеется, им не учил, но, думаю, любая женщина в курсе: если ты в подобной ситуации расскажешь парню, что чувствуешь на самом деле, то…

То – что?

А кто ж его знает что. Может, насчет этого в курсе только те девчонки, кто смог перешагнуть тот запретный барьер. Но меня с такими не знакомили, а сама я обычная трусиха, не способная сказать своему желанию: «Привет! Вот она я! Веди меня туда, куда я хочу так, что аж челюсти сводит, или я того и гляди потеряю сознание от своего зашкаливающего либидо».

Не знаю, кто придумал правило, что секс возможен только после третьего свидания. По-моему, оно довольно дурацкое. Если люди хотят друг друга, то зачем тянуть? Типа, чтобы девушка создала себе репутацию порядочной, а парень показал ей, что ему нужно от нее не только это?

По-моему, бред собачий.

Старушки у подъезда, если ты им не понравишься, обзовут тебя проституткой и после двадцатого свидания вхолостую. А парням при первой встрече нужно только это самое и ничего более. Это потом, при дальнейшем общении, возникают иные точки соприкосновения – если возникают, конечно. Ну а пока что, глядя на понравившуюся девушку, у них работает только одна точка восприятия противоположного пола. И находится она не в голове.

У меня эта самая точка, кстати, тоже работала вовсю. Но если парень сам говорит о том дурацком правиле, значит, и правда нужно притормозить.

К тому же я очень к месту вспомнила, что к интиму девушке лучше все-таки местами подготовиться, чтобы в случае чего не стыдно было показать партнеру себя при свете, не отпугнув его суровой природной действительностью…

Так что я выдохнула, взяла себя в руки, и сказала:

– Конечно. Полностью с тобой согласна. Это замечательное правило для того, чтобы люди получше узнали друг друга. Тогда до завтра?

– До завтра.

Прощальный поцелуй был долгим, как наша несостоявшаяся ночь, и горячим, как воспоминание о ней. Артем уже ушел, а я все сидела на диване, борясь со сладким головокружением – и одновременно наслаждаясь им.

Но все проходит рано или поздно. И вечер в полутемном кафе, и последовавшая за ним ночь, когда я у себя дома смогла уснуть лишь после того, как дважды улетела к звездам при помощи пальцев и воображения, представляя, как следующей ночью в этой постели меня будет ласкать Артем…

И ведь при этом я понимала: то, что происходило между мной и Артемом, вряд ли большое и сильное чувство на всю жизнь. Артем был слишком красив для того, чтобы стать образцовым и верным мужем. А из меня вряд ли получилась бы идеальная жена, так как, похоже, мое бизнес-наследство не даст мне полностью посвятить себя семье.

Однако сейчас я уже была готова к подобному развитию событий. Пусть наш роман будет недолгим, пусть это не любовь, а влюбленность. Но, по крайней мере, моим первым мужчиной будет тот, кого я хочу сегодня и сейчас, а не некий абстрактный самец, который, возможно, когда-нибудь встретится у меня на пути.

Или не встретится.

И тогда будет поздно сожалеть о прошлом, которого уже не вернуть.

Поэтому утром, вместо того чтобы поехать на работу, я встала попозже, позвонила в офис и сказала секретарше, что задерживаюсь. После чего дозвонилась до бабушки, выслушала ее восторженные рассказы о том, в какой прекрасный пансионат я ее отправила, ну а уже потом позвонила Илоне.

– Похоже, кто-то к чему-то готовится, – проницательно заметила та. – Конечно, приезжай, дорогая моя. Все сделаем в лучшем виде.

…И она не обманула.

За четыре часа у меня все, что нужно, ободрали, подстригли, накрасили и отлакировали, при этом я ощущала себя породистой собачкой, которую готовят к выставке.

Результат получился ожидаемым, и отражению в зеркале я улыбнулась уже с большей уверенностью, чем до тюнинга.

– Еще бы губки тебе немного подкачать, – заметила Илона. – И скулы филлерами слегка подправить не помешало бы…

Как-то меня перечисленное Илоной не особенно вдохновило. И пока я придумывала, как бы половчее отмазаться от предложенного, зазвонил телефон, за который я схватилась как за спасительную соломинку, даже не посмотрев на номер звонившего.

– Да.

– Мария Николаевна, это следователь по делу о гибели вашего мужа. Вы не могли бы подъехать в отделение?

– А что случилось?

– Вскрылись некоторые новые факты, хотелось бы, чтобы вы на них взглянули.

– Да, конечно, выезжаю, – сказала я.

И, сунув телефон в портфель, виновато посмотрела на Илону.

– Я все понимаю, – улыбнулась та. – Губки с филлерами – это не носик припудрить, на это и решиться надо, и еще полдня как минимум угробить. Так что иди, дорогуша, делай свои дела. И если что – звони, телефон знаешь.

…В отделение полиции я ехала со все нарастающим чувством тревоги. Не совсем понятно было, что можно накопать в той несложной трагедии, где вроде все уже и так ясно…

Но следователю, конечно, было виднее.

– Проходите, Мария Николаевна, присаживайтесь вот сюда, – проговорил он, указав мне на стул возле стола, на котором стоял раскрытый ноутбук. – Сегодня пришла запись с видеокамеры автосалона, который продал машину вашему мужу. Я бы хотел, чтобы вы посмотрели вот этот фрагмент.

Следователь нажал несколько клавиш, на экране ноута пошло видео. Полутемное нутро автосалона, два ряда автомобилей премиум-класса…

– На записи ночь перед тем днем, когда погиб ваш муж, – пояснил следователь. – Время три часа восемнадцать минут. По странной случайности в это время в автосалоне вырубились все камеры, но одна из них работала на автономном источнике энергии, за что спасибо предусмотрительному начальнику охраны салона. А теперь смотрите внимательнее.

В кадре появился мужчина, которому камера смотрела в спину. Он подошел к одной из машин, открыл капот, и начал в нем ковыряться.

– Это автомобиль, в котором днем погибнет ваш муж, – пояснил следователь. – Что именно этот человек делает, мы пока выясняем, но думаю, что ничего хорошего: такие машины просто так на ходу не загораются. В настоящий момент мы предполагаем, что причиной возгорания послужило некое устройство с часовым механизмом либо с дистанционным взрывателем. Злоумышленник, похоже, знал, что автомобиль зарезервирован за вашим мужем, так что, по предварительным данным, это не трагическая случайность, а преднамеренное убийство. Но выяснение обстоятельств трагедии – это наша работа. От вас лишь требуется ответить на один вопрос – вы знаете подозреваемого, которого видите на записи?

Понять, кто на записи, было затруднительно: мужчина все время стоял спиной к камере. Но когда он, закончив свое дело, закрыл капот машины и пошел обратно, его лицо попало в полосу света…

В последнее время жизнь слишком часто преподносила мне сюрпризы. Причем настолько шокирующие, что оставалось либо стать пациенткой психушки, либо научиться стоически переносить происходящее.

Похоже, в последнем я несколько преуспела и очень постаралась, чтобы на моем лице не отразилась вся гамма переживаний, ударивших в мозг, словно раскаленная магма в жерло вулкана, запечатанное остывшей лавой предыдущего извержения.

– Нет, – покачала я головой. – Я не знаю этого человека.

Следователь внимательно смотрел мне в лицо, явно ища в нем признаки мимических изменений. И, не найдя их, уточнил с легкой досадой в голосе:

– Вы уверены?

– Абсолютно, – голосом ожившей статуи с острова Пасхи отозвалась я. – Я могу идти?

– Да, конечно, идите, – вздохнул следователь. – И если что-то вдруг вспомните…

– Я непременно вам позвоню, – перебила я его, сопроводив обещание каменной улыбкой идола, установленного неизвестно кем на далеком тихоокеанском острове.