Первая люболь - Исаева Катрин

– Ничего я не говорила. Не хотелось расстраивать их с мамой, а теперь это будет выглядеть так, будто я хочу им помешать.

– Но ты ведь понимаешь, что таким образом Анька хочет насолить тебе за Воина? Она явно что-то замышляет.

– Ну, я же не вчера родилась. Жаль, что брату гормоны ударили в голову – похоже, дурачок искренне верит, что Краева всерьез им увлеклась.

Не переставая обсуждать сложившуюся ситуацию, мы прошли на кухню, где Аделина заварила чай с бергамотом, предварительно накормив меня пловом. И спустя некоторое время мы все-таки сделали домашку по химии.

– Не обращай на нее внимания, но при этом держи ухо востро! – дала напутствие подруга, обнимая меня в дверях. – И позвони, как придешь! Сама понимаешь… – ее нежный голосок дрогнул.

Благополучно добравшись до дома, я с тяжелым сердцем распахнула дверь, выдохнув только тогда, когда убедилась, что у порога нет чужой женской обуви. Зато взгляд привлекла новенькая пара брендовых ботинок. Помню, еще в начале зимы в одном из торговых центров Тюмени Лешка сокрушался, что готов продать за них душу, ведь ценник в пятнадцать тысяч рублей для нашей семьи был неподъемным.

К сожалению, при нынешних обстоятельствах мне не хотелось расспрашивать, каким образом брат приобрел эти ботинки. Даже при учете скидки наш лимит на одну пару обуви составлял не более трех-четырех тысяч рублей, и брат прекрасно об этом знал.

С кухни доносились оживленные голоса. Мама с придыханием о чем-то рассказывала, а Лешка беззаботно хихикал. Сухо поздоровавшись, я сразу прошла в спальню и не выходила оттуда до вечера. А перед сном позвонил Митя.

– Цветочек, надеюсь, ты еще не спишь? – спросил он усталым, но чувственным голосом.

– Еще нет. Как у тебя дела? – настороженно поинтересовалась я, испытывая необъяснимую тревогу.

– Хорошо. Завтра отработаю полную смену, а в воскресенье выходной. Приглашаю тебя на свидание. Отказы, разумеется, не принимаю.

– Мить, я и не собиралась отказываться… – Я слишком радостно хихикнула.

– Это хорошо. Потому что я безумно соскучился.

– Я тоже, – пробормотала, забираясь на подоконник с ногами.

Какое-то время мы оба дышали в трубку, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Вдруг Дима хрипловато попросил.

– Скажи что-нибудь еще.

– Что?

– Что угодно… Я зависим от твоего голоса. Когда слышу его, мне становится хорошо, и улыбка появляется на лице.

– Митя. Мой Митя… – прошептала я, чувствуя пульсацию в висках.

– В воскресенье мы будем долго обниматься. Слышишь?

– О да…

Но до воскресения нужно было еще пережить целую субботу. С утра мама уехала куда-то с Артаком Ашотовичем, а к обеду к нам снова пришла Краева. Я поняла это по тошнотворному смеху, доносящемуся из коридора, но на этот раз повела себя умнее, проигнорировав ее приход.

Вставив наушники в уши, я открыла сайт АлиЭкспресс, пытаясь присмотреть себе что-нибудь новенькое на весну. К сожалению, в моем шкафу вещей было раз-два и обчелся. Не дело, если учесть, что я девушка самого популярного парня в школе.

К счастью, брат с его новой пассией довольно быстро отчалили. Сделав вылазку за продуктами, я вернулась домой, приготовила ужин и, обложившись конспектами, принялась готовиться к ЕГЭ.

Я вздрогнула от неожиданности, когда на пороге спальни появилась мама с неизменно кислым выражением лица.

– Роза, извини за беспокойство, но… – она сложила губы в тонкую ровную линию, глядя на меня, как на врага народа.

– Что случилось?

– Я вешала куртку, и это выпало из кармана твоего пуховика… – Мама бросила мне маленькую прямоугольную коробочку розового цвета.

– Но… – Я изумленно таращилась на вскрытую упаковку тонких женских сигарет.

– Дочка, я не понимаю, что с тобой происходит, – пробормотала она расстроенным голосом.

– Мам, это не мое! Ты что? Я не курю! – выкрикнула я, отбрасывая сигареты, словно у меня в руках ядовитая змея.

– Дорогая, тогда каким образом сигареты оказались в твоей куртке? – Мама продолжала настаивать на своем.

– Я… я не знаю. Наверное, это Лешкины!

– Думаешь, твой брат курил бы женские? – произнесла она со смешком.

Неожиданная догадка осенила своей ужасающей простотой.

– Это Краева! Мне их подкинула Аня Краева! – Подскочила, не понимая, как сразу не догадалась.

– Роза, как же я устала от твоего вранья!

– Мам, да что ты говоришь? Аня раньше гуляла с моим Димой, поэтому она сейчас специально мне мстит!

– Дочка, Леша вчера познакомил меня со своей девушкой. Она угостила нас домашними пирожными, а сегодня ребята пошли в кино. Зачем ты наговариваешь?

– Ты мне не веришь? – прошептала я и от волнения перехватывало дыхание.

– После того, как ты связалась с этим парнем, я просто тебя не узнаю.

– А я не узнаю тебя, мам! Ты даже не пытаешься разобраться в ситуации!

Несколько секунд мы смотрели друг на друга враждебно. Наконец она выговорила:

– Дай я понюхаю твои пальцы! – После этих слов меня затрясло.

– Уходи из моей комнаты! Уходи, слышишь меня? – Я подняла сигареты, запустив ими в некогда самого родного и любимого человека.

Сейчас мне реально хотелось сделать затяжку назло маме. Даже родная мать мне не верит, что может быть хуже?

Это была наша первая ссора после смерти отца. Хотя и при его жизни я никогда не попадала под определение трудных подростков. В груди до сих пор клокотало от бессильной ярости: и маму, и брата словно подменили после переезда в Москву. От нашей прежней семейной идиллии не осталось следа, и, несмотря на проживание в одной квартире, я каждый день натыкалась на глухую стену непонимания.

С одной стороны, маму можно было понять: потеря отца стала для нее настоящим ударом. Какое-то время она даже не могла справиться со своей болью без помощи психотерапевта. Именно он посоветовал переключить внимание на новое дело. Тогда у нее и родилась идея собственного бизнеса. Мама действительно ожила, вложив душу и бросив все силы в создание семейного ресторанчика.

Когда же он обанкротился, добавив ко всем проблемам еще и огромные кредиты, ей снова понадобилась психологическая помощь. Мы с братом понимали, что оставаться в городе, где каждый метр напоминает о былых невзгодах, не вариант, поэтому приложили немало усилий, чтобы уговорить ее переехать.

Удивительно, но с переездом наша жизнь действительно изменилась, только к лучшему ли? Временами мне казалось, что она цепляется за Артака Ашотовича, как за спасательный круг: просто устала от одиночества, боли, навязчивых воспоминаний.

Я изо всех сил старалась принять ее выбор, но почему тогда никто в семье не пытался понять меня? Разве я не страдала все эти годы, украдкой проливая слезы в подушку? Вместо того, чтобы порадоваться моему счастью, члены семьи развернули настоящие боевые действия с целью дискредитировать наши отношения.

Остаток вечера я провела в своей комнате. Ни мама, ни Леша не пытались обсудить сложившуюся ситуацию, и я не стала навязываться. Они так легко поделили жизнь на белое и черное, упиваясь своей правотой. Ну, зачем я буду рушить такой красивый правильный мирок?

Перед самым сном Митя пожелал мне приятных сновидений, напомнив о завтрашнем свидании, и вопреки всем невзгодам я уснула с улыбкой на лице.

А утро принесло известие о том, что родственники до вечера укатили за город с Арабаджанами. На холодильнике висела записка с соответствующей информацией. Ну и чудненько! Никто не испортит настроение перед свиданием.

Мы с Димой договорились встретиться около его дома, однако перед этим я решила прогуляться до собачьего приюта – навестить черноухого Воина.

Я расстроенно вздохнула, когда хозяйка приюта, тетя Саша, сообщила, что сегодня утром щенка забрали. Надо бы радоваться – удалось пристроить собаку в добрые руки, но отчего-то сердце предательски сжалось. Я уже успела к нему привязаться.

Подходя к дому Димы, постаралась отогнать от себя грустные мысли. Они и так в последнее время увеличивались в геометрической прогрессии. Пора объявить тоске бойкот.